Все перечисленное должно находиться у одного лица, который бы и являлся заведывающим негласной разведкой»[322].
В разделе руководства «Обязанности работающих по политическому розыску»[323] давались рекомендации по приобретению негласных сотрудников и по организации работы с ними. В частности, отмечалось, что для привлечения сотрудника нужно чаще непосредственно сталкиваться с контрреволюционерами, склонять их при производстве дознаний на свою сторону. При этом рекомендовалось: «С уплатой денег нужно быть осторожным, дабы не расходовать государств, денег напрасно, за выдумку, которую будет болтать сотрудник. Сговорившись с сотрудником, нужно немедленно назначить место для свидания, а не таскать его в Отдел, чтобы он здесь ходил, все узнавал, и его в свою очередь. Вести сношения с сотрудником тому, кто ведет розыск. Про сотрудника должен только знать имеющий с ним дело Заведующий Отделом, Председатель Комиссии. Вести нужно дело так, чтобы при ликвидации не затронуть сотрудника. Сотрудники не должны знать друг друга и если узнали, то это начало конца…
Хорошо заставлять писать самих сотрудников, а затем перепечатывать в агентурный журнал в Отделе соответственной организации. Расплачиваться нужно так, чтобы сотрудник был зависим и не мог шантажировать. Необходимо брать с него расписки»[324].
Как следует из приведенных документов, органы ВЧК взяли на вооружение многие методы царской охранки по работе с внутренней агентурой для использования в работе по охране общественных ценностей нового – социалистического государства.
Это объясняется и тем, что к работе над регламентирующими агентурную деятельность ВЧК документами были привлечены специалисты, занимавшиеся агентурной работой в полиции и жандармерии. Так, в частности, ВЧК привлекается к работе В. Ф. Джунковский, в прошлом бывший губернатор Москвы, товарищ министра внутренних дел Российской империи и начальник Отдельного корпуса жандармов[325]. Именно он консультировал создание первых инструкций и правил для следователей ВЧК. В дальнейшем, в 1922 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение о привлечении к работе в органах ГПУ бывших жандармских офицеров и сотрудников охранных отделений. Новой власти на первоначальном этапе нужен был опыт профессионалов политического сыска[326].
Строительство агентурного аппарата неминуемо требовало обращения к традиционным методам работы негласных служб. ВЧК использовала опыт царской охранки, поэтому уже первые ее инструкции отличались подробностью, профессиональным подходом и жесткими требованиями к работе агента[327].
При этом уже в первые годы становления советской власти как одно из направлений работы рассматривалось использование внутренней агентуры в концентрационных лагерях. Например, в феврале 1921 г. вышла секретная инструкция Челябинского губисполкома, согласованная с М. И. Калининым и «надлежащая к исполнению Челябинской губчека», которой предписывалось «установить среди заключенных пленных усиленный негласный надзор в целях выявления и изъятия из их среды явных контрреволюционеров»[328].
Получила агентурная работа закрепление и в нормативных актах органов внутренних дел, в которых первая собственная ведомственная инструкция по оперработе для подразделений уголовного розыска была утверждена 2 ноября 1921 г. В ней говорилось, что негласный аппарат призван предупреждать и раскрывать преступления путем заблаговременного осведомления о предполагающихся и сбора сведений по уже совершенным преступлениям. При этом инструкция практически ничем не ограничивала отбор лиц, привлекаемых к негласному сотрудничеству (возрастом, грамотностью, судимостью, партийной принадлежностью, должностным положением и т. п.), основным требованием была эффективность их деятельности[329].
Указанный документ еще не опубликован в открытых изданиях, но опыт работы с негласным аппаратом на основе названной инструкции обобщался, использовался в учебном процессе и нашел отражение в ряде учебников. Так, в курсе криминалистики (руководства по уголовной технике и тактики), подготовленном И. Н. Якимовым и изданном НКВД РСФСР в 1925 г. имелся специальный раздел «Секретные сотрудники, их назначение и характер их деятельности».
Согласно этому курсу секретные сотрудники делились на разведчиков, входящих в состав уголовно-розыскных учреждений, и осведомителей (информаторов), которые не принадлежат к составу уголовно-розыскных учреждений и работают добровольно как вольнонаемные, получая жалованье, или сдельно за разовое вознаграждение в зависимости от ценности и важности доставляемых ими сведений, а также риска и потраченного труда.
При этом проводилось деление осведомителей (информаторов) на две категории – постоянных и случайных. И. Н. Якимов отмечал: «Постоянные осведомители, иначе называемые агентами внутренней разведки, вводятся в качестве служащих в учреждения, предприятия и к частным лицам для собирания сведений в целях предупреждения могущих быть преступлений и наблюдения за подозрительными лицами, имеющими уголовное прошлое, связи и знакомства с преступным элементом и т. п. Кроме того, они исполняют поручения по секретному наведению справок и опросу.
Случайными осведомителями называются лица, которые, узнав что-либо о преступлении, о преступнике, о лицах, могущих дать ценные показания по уголовному делу, и по каким-нибудь причинам не желающих их дать, сообщают эти сведения по нравственным побуждениям, а то и по соображениям выгоды розыскным учреждениям»[330].
В руководстве давалось обоснование необходимости использования осведомителей в целях розыска преступников. В частности, указывалось:
«При некоторых преступлениях на первых порах совершенно невозможно найти свидетелей и вообще лиц, что-либо знающих по делу, и тогда приходится вести „розыск по слуху“. Для этого прежде всего определяются места и группы лиц, в которых, по соображению разных обстоятельств, могут циркулировать слухи о деле. Вот в этих-то местах среди лиц, имеющих по характеру своей деятельности или работы соприкосновение со многими людьми, и вербуются осведомители»[331].
Указывалось, что осведомители вербуются прежде всего среди владельцев мелких торговых и ремесленных предприятий, владельцев общественных заведений (трактиров, ресторанов, кафе, чайных, гостиниц, меблированных комнат и т. п.), служащих этих учреждений, домашней прислуги, дворников и швейцаров, уличных торговцев, шоферов, извозчиков, проституток, т. е. тех лиц, которые сталкиваются ежедневно с множеством людей.
Обращается также внимание на возможность осуществления целенаправленного использования осведомителей для получения информации в конкретных ситуациях, например для «прислушивания» к разговорам между собой лиц, уже допрошенных в качестве свидетелей, так как отдельные из них, не предполагая, что их разговоры станут известными, даже в разговорах с посторонними лицами выбалтывают правду.
О том, что руководители уголовного розыска того времени уделяли значительное внимание агентурному проникновению в преступную среду, свидетельствует перевод с немецкого и опубликование работы немецкого криминалиста В. Штиберта «Практическое руководство для работников уголовного розыска»[332].
Особое место в этом руководстве отводилось агентурной работе, о которой, в частности, говорилось следующее: «В середине прошлого столетия выдающиеся авторитеты высказывались за то, чтобы изгнать соглядатаев из уголовной практики… Во многих отношениях это правильно: с точки зрения науки и теории соглядатаи несомненно представляют собой крайне опасный момент. Но на деле выходит иначе. В малых и средних городах в конце концов возможно обойтись без помощи соглядатаев, но в больших городах ни один заведующий уголовным розыском не сможет достичь серьезных результатов, если он не будет время от времени пользоваться услугами соглядатаев… И для того, чтобы перехитрить преступника, обойтись без соглядатая часто бывает нельзя. Необдуманное или конфиденциальное слово, брошенное преступником в присутствии тайного соглядатая, значит больше, нежели самый тщательный розыск и кипа официальных бумаг. Поэтому нельзя согласиться с полной отменой услуг соглядатая в области уголовного розыска, необходимо только тщательно направлять эту деятельность»[333].
Кроме агентурной работы были регламентированы и другие формы использования содействия отдельных лиц.
Так, руководство ВЧК принимало меры по привлечению к осведомительству членов коммунистической партии. Из имеющихся документов следует, что 1-й съезд Особых отделов обратился по этому поводу в ЦК РКП (б), который 2 марта 1920 г. разослал в губернские и армейские парторганизации специальный циркуляр с требованием активней помогать органам ЧК. В июле 1920 г. ЦК по просьбе Президиума ВЧК рекомендовал коммунистам, работающим на транспорте, быть осведомителями. 6 августа 1920 г. уже ВЧК прямо обратилось к губкомам РКП (б) «обязать всех коммунистов быть осведомителями», однако большинство членов партии отказывалось от регистрации в осведомители[334]. Тем не менее работа в данном направлении продолжалась.
Так, Циркулярным письмом № 21 от 25 апреля 1922 г. Секретно-оперативного управления ГПУ «Об организации Бюро Содействия органам ГПУ на местах» указывалось на необходимость всемерного содействия органам ГПУ в работе членам партии, которые должны помочь в агентурно-осведомительской работе. Указанным письмом утверждалась Инструкция «Об организации Бюро Содействия органам ГПУ на местах»