[348]. Фактически с января 1930 г. запрещалось использовать в качестве информаторов лиц, завербованных из социально чуждых слоев населения[349].
Тем не менее, как следует из архивных документов ленинградского представительства ОГПУ, практика использования осведомителей (информаторов), завербованных из антисоветской среды, для освещения политической обстановки в отдельных районах области, настроения середняцких, бедняцких и батрацких масс, а также недостатков в работе советских и общественных организаций, не прекратилась, хотя ведомственные нормативные документы ее и осуждали[350].
Накапливавшийся опыт агентурной работы находил отражение в принимаемых ведомственных актах. Так, Секретно-оперативное управление ОГПУ после проверки работы осведомителей (агентов) местных органов ОГПУ направило 20 июля 1928 г. циркулярное письмо о мерах по улучшению агентурной службы, в частности, о проведении каждой вербовки по определенному плану, об использовании компромата на вербуемого[351].
Определенным этапом в регулировании агентурной работы стало появление Инструкции по учету и агентурной разработке антисоветских и контрреволюционных элементов по линии секретно-политического отдела, объявленной приказом ОГПУ в июле 1931 г.[352]
Следует отметить, что к указанному времени сложилась и получила закрепление практика получения подписок от лиц, привлекаемых к сотрудничеству. Примером такой подписки является документ, составленный Н. И. Кузнецовым: «Я, нижеподписавшийся гр-н Кузнецов Николай Иванович, даю настоящую подписку Коми-Пермяцкому окр. Отд. ОГПУ в том, что я добровольно обязуюсь сообщать о всех замеченных мной ненормальных случаях как политического и так-же экономического характера. Явно направленных действий к подрыву устоев сов. Власти от кого-бы они не исходили. О работе моей и связи с органами ОГПУ и данной мной подписке обязуюсь не кому не говорить в том числе своим родственникам. В случае нарушения своей подписки подлежу строгой ответственности внесудебном порядке по линии ОГПУ. 10 июня 32 г.»[353].
При этом лица, давшие подписку, получали псевдоним. Так, Н. И. Кузнецов последовательно имел псевдонимы «Кулик», «Ученый», «Колонист»[354].
Наличие массовой информационно-осведомительной сети создавало реальную возможность проникновения в нее сомнительных лиц, использовавших сотрудничество с осуществлявшими оперативно-розыскную деятельность органами в своих интересах, клеветавших на честных советских людей, особенно на представителей творческой и технической интеллигенции, сотрудников государственных и общественных организаций. Именно таким образом было сфабриковано дело на так называемую контрреволюционную монархическую организацию «Всенародный союз за возрождение свободной России», состоящую из крупных ученых – академиков Платонова, Тарле, Лихачева и др. Все лица, причастные к этой несуществовавшей организации, сфабрикованной на основании сообщений секретных агентов и порочных методов ведения следствия, были осуждены к различным срокам наказания. Впоследствии все они были освобождены и реабилитированы[355].
В 1930 г. особые отделы арестовали 106 человек начсостава, которые, как отмечалось в приказе ОГПУ № 251/119 от 9 августа 1930 г. «О борьбе с контрреволюцией и шпионажем в частях Красной Армии», участвовали в контрреволюционных группах и организациях и возглавляли такие группы и организации. Как свидетельствуют архивные документы, абсолютное большинство уголовных дел в отношении этих лиц было возбуждено на основании донесений агентов и осведомителей без их тщательной проверки[356].
Проходившие реорганизации правоохранительных органов не влияли на содержательную часть агентурной работы и сопровождались ее нормативным закреплением. Так, был наделен правом «осведомления и розыска» и созданный утвержденным Политбюро ЦК ВКП(б) 10 июля 1934 г. Постановлением ЦИК Союза ССР Народный Комиссариат Внутренних Дел (НКВД) СССР, в состав которого вошли органы государственной безопасности и милиции[357].
В указанный период ведется активная агентурная работа по членам ВКП(б). В соответствии с решениями ЦК ВКП(б), санкционировавшего проверки партийных организаций, издается ряд ведомственных документов. В том числе Циркуляр НКВД СССР от 19 августа 1935 г., который поставил перед органами госбезопасности задачу «направить внимание хорошо проверенной агентуры, особенно из среды зиновьевцев и троцкистов, на выявление жуликов, авантюристов и контрреволюционеров, проникших в партию, тщательно проверять полученные материалы и реализовывать через партийные комитеты»[358].
В то же время в период массовых репрессий резко ухудшается качество агентурной работы, что отмечается в ряде нормативных документов и, в частности, в Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. «Об арестах и прокурорском надзоре и ведении следствия»[359].
Так, в этом документе отмечалось, что «главнейшими недостатками за последнее время в работе органов НКВД… являются следующие:
Работники НКВД совершенно забросили агентурно-осведомительскую работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов, не заботясь при этом о полноте и высоком качестве расследования.
Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительной работы и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопрос о предоставлении им так называемых «лимитов» для производства массовых арестов.
Это привело к тому, что и без того слабая агентурная работа еще более отстала, и, что хуже всего, многие наркомвнудельцы потеряли вкус к агентурным мероприятиям, играющим в чекистской работе исключительно важную роль.
Это, наконец, привело к тому, что при отсутствии надлежаще поставленной агентурной работы следствию, как правило, не удавалось полностью разоблачить арестованных шпионов и диверсантов иностранных разведок и полностью вскрыть все их преступные связи.
Такая недооценка значения агентурной работы и недопустимо легкомысленное отношение к арестам тем более нетерпимы, что СНК СССР и ЦК ВКП(б) в своих постановлениях от 8.05.33 г., 17.06.35 г. и, наконец, 3.03.37 г. давали категорические указания о необходимости правильно организовать агентурную работу, ограничить аресты и улучшить следствие».
Обращал на эти вопросы внимание и Приказ НКВД СССР от 28 ноября 1938 г. № 00762 «О порядке осуществления Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г.[360], которым устанавливалось, что дела, направляемые на Особое совещание при НКВД СССР, оформляются в полном соответствии с Уголовно-процессуальными кодексами, в частности, ст. 206 УПК РСФСР и соответствующими статьями УПК других союзных республик о предъявлении подследственному после окончания следствия всего следственного материала. При этом агентурные материалы в следственные дела не подшиваются, а хранятся особо, в отдельном деле и подследственному не предъявляются.
В целях совершенствования работы была принята в этот период Инструкция о постановке оперативного учета антисоветских элементов, выявленных агентурной разработкой, утвержденная Народным комиссаром внутренних дел СССР и введенная в действие 15 ноября 1939 г. приказом НКВД от 11 октября 1939 г.[361]
К середине 30-х годов в стране произошли глубокие изменения в экономической, социально-политической и духовной сферах. Сложившиеся общественные отношении нашли отражение в новых Конституциях СССР и РСФСР[362], которые, в частности, закрепили существование общесоюзного Народного комиссариата внутренних дел (НКВД), объединившего органы госбезопасности и милиции.
Новые Конституции, закрепив существование в стране социалистической собственности, гарантировали ее охрану. Для этого был организован ОБХСС – специальный отдел, созданный на основе приказа наркома внутренних дел Н. И. Ежова от 16 марта 1937 г. № 00118 «Об организации в ГУРКМ НКВД СССР Отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией». Этот приказ возлагал на новое структурное подразделение в том числе агентурно-осведомительное освещение системы торговли, кооперации, заготовительных организаций, сберкасс, а также борьбу с фальшивомонетничеством[363].
Регулировалась ведомственными нормативными актами и агентурная работа в армии и на флоте. Так, Приказ НКО СССР и НКВД СССР от 13 января 1939 г. «О работе особых отделов НКВД СССР»[364] предусматривал, что особые отделы НКВД осуществляют стоящие перед ними задачи путем организации агентурно-осведомительного аппарата в армии, флоте и среди гражданского населения, имеющего непосредственное соприкосновение с войсковыми частями, учреждениями, снабженческим аппаратом и отдельными военнослужащими.
Следует отметить, что в указанный период были введены ограничения на привлечение к содействию в качестве агентов отдельных лиц. Так, в 1938 г. Л. Берия объявил об этом своим приказом «О запрещении вербовки некоторых категорий работников партийных, советских, хозяйственных, профессиональных и общественных организаций»