— Вы смогли бы ее узнать? — спросил Скорик. — Женщину эту.
— Нет, лица не разглядел, она сидела в глубине.
— Когда это было?
— В июне, кажется, в середине.
— Число не помните?
— Нет.
«Если были они, Кубракова и Лагойда, то только в среду 16-го июня, подумал Скорик. — В какие числа база получала огурцы в Богдановске, установим по накладным… Это не проблема… Есть еще грузчик — напарник Усова и шофер, у него путевой лист… Да и работники, отпускавшие в Богдановске огурцы…»
— Хорошо, Владимир Александрович, на сегодня хватит. Можете идти, сказал Скорик.
— На работу? — вздохнув, спросил Усов радостно.
— Чего вам спешить на работу? — вдруг весело подмигнул Скорик. Гуляйте сегодня, начальству завтра покажете повестку… Только подпишите мне эти странички, — он придвинул Усову протокол допроса…
Когда Усов ушел, Скорик, улыбаясь во весь рот, сгребая фотографии со стола, взял снимок Лагойды и сказал ему:
— Вот так, милок! Нельзя ездить под запретный знак!
Зазвонил телефон. Скорик взял трубку.
— Ты что, Витя, забыл? — раздался голос Войцеховского. — Мы уже сорок минут ждем.
Только сейчас Скорик вспомнил, что у Войцеховского сегодня день рождения. Обычно для нескольких коллег Войцеховский устраивал днем выпивку у себя в кабинете криминалистики.
— Иду, Адам! У меня подарок к тебе обнаружился! Ох, какой подарок!
— Давай по-быстрому: водка перегреется… Хрен с ним, с подарком!..
— Не скажи, — Скорик дал отбой и тут же позвонил Кате: — Катюнь, я задержусь и приду домой пьяный, — весело сказал он.
— В честь чего?
— У Адама день рождения. А во-вторых… У Адама день рождения, мы выпьем за его здоровье и за здоровье Лагойды. Поняла?
— Поняла, конспиратор. Домой будешь идти, смотри под трамвай не попади. Передай Адаму мои поздравления.
— Я его поцелую. А вечером тебя…
— Еще посмотрим, в каком состоянии придешь…