– Я набросала стратегию. – Она намазала на хлеб мягкий сыр и откусила с таким аппетитом, словно всю ночь занималась сексом. С кем-то другим. – В общем, надо продавать это как эксклюзив.
– Что продавать? – Глеб неохотно покосился на ее убористый почерк. Не иначе она за ночь нашла себе второго босса, который и надоумил ее чем-то там торговать.
– Нашу презентацию – журналистам. Глеб, соберись. У нас мало времени. Набери Портновской и намекни, что выходит сенсация. Наплети что-нибудь, ты же это умеешь! Откровение шпиона! История, которая перевернет наши представления о… Про что там книга? Автор хоть русская?
– Угу.
– Значит, там должно быть про ФСБ. Они это обожают! Скажи, что будет закрытое мероприятие. Книгу пытались запретить, потому что там секретные архивы, компроматы на… – Она потыкала пальцем вверх. – Что-нибудь эдакое. И ты по старой дружбе готов ее позвать. Только никаких камер! – И Алина зачем-то подмигнула. Она что, железная? Ее вчерашняя история ни капельки не задела? Ведет себя, как будто Глебу это все одному привиделось.
– А нам разве не нужно засветиться по максимуму? Как раз камеры нужны!
– Вот если ты попросишь их не снимать, они из штанов выпрыгнут, но протащат камеры. Господи, Глеб, это журналисты! – Алина машинально отхлебнула кофе из кружки Рудакова и поморщилась. – Как ты это пьешь вообще… В общем, была у нас как-то история, надо было замять одну вещь… Короче, мужик из тестовой группы решил, что у него опухоль из-за нашего препарата. Судиться стал, ну, сам понимаешь.
Глеб не был сильно подкован в клинических испытаниях и опухолях, но все же кивнул.
– И я тогда говорила шефу: ответьте что-нибудь журналистам! За что вы платите пиарщикам? Пусть придумают нудный длинный ответ, забросают репортеров подробностями и терминами. На интервью за вас ответы напишут. А он ни в какую. Бегал от прессы как партизан. И что в итоге?
– Что?
– Все! – Она так резко хлопнула по столу, что Глеб вздрогнул и расплескал мерзкий кофе. Что ж, по крайней мере, не пришлось его допивать. – Они выслушали только того мужика и закопали нас в такой грязи, что я думала, мы вообще не отмоемся! Пришлось устраивать пресс-конференцию, подарки всем дарить… «Хеннеси», можешь себе представить? Так что давай звони Портновской, – скомандовала Алина, будто наняла Глеба в личные помощники. – Заманим ее мощным инфоповодом.
Глеб взялся было за телефон, но спохватился. Кто тут босс, в конце концов? Или она возомнила, что раз он вчера соблазнился на ее формы – так себе формы, кстати, ничего особенного, – то теперь будет по щелчку пальцев исполнять все ее прихоти? Да скорее ад замерзнет!
– Я бы позвонил, – ответил он медленно и сделал вид, что телефон взял просто так, повертеть в руке. – Но мы с Настей встречались одно время…
– Вот черт! Нельзя было сразу сказать? – Алина помрачнела, а Глеб, напротив, воспрянул духом. Ревнует? Ха, не вышло обмануть его этим наносным безразличием! – Думаешь, раз она тебя бросила, то теперь даже разговаривать не станет?
Глеба снова окатило волной желания. Только на сей раз желание было никак не связано с сексом, скорее наоборот. Ему дико захотелось швырнуть что-нибудь об стенку и расколотить вдребезги.
– С чего ты вообще взяла, – начал он с расстановкой, – что это она меня бросила?
– А разве нет? – искренне удивилась Алина, и желание крушить и ломать усилилось как минимум вдвое.
– Бросил ее я. Чтоб ты понимала, это Настя бегала за мной на втором курсе. Потом я дал ей шанс, но… Не срослось. – Он вальяжно откинулся на спинку стула. – Так что имей в виду, если я позвоню ей и она снова захочет со мной сойтись…
Алина смерила Глеба долгим взглядом, полным скепсиса и насмешки.
– Я переживу, – выдала она наконец. Голос ее звучал серьезно, но Глеб нутром чувствовал: над ним опять издеваются.
Что ж. Так тому и быть. Пусть смотрит, как вокруг него вьются другие девушки. И не какие-то там провизорки… Провизорши… Провизорихи… Словом, не кто попало, а дочь генерального продюсера «РосТВ».
Глава 12
Никогда еще Алина не работала с таким рвением. Нет, карьера всегда занимала в ее жизни устойчивое первое место, но раньше Белкина хотя бы делала перерывы на сон и еду. А сейчас в нее будто вселился кто-то. Маленький гном-трудоголик на амфетаминах.
Будь у Белкиной немного времени покопаться в себе или пооткровенничать на уютном диване психолога, она бы сразу догадалась, что всему виной – Глеб и то, что случилось между ними, а точнее то, чего не случилось в ночь после снежной битвы. Алина словно наказывала себя за досадный промах, лупила саму себя линейкой по рукам, как злая католическая монашка. И нет, Алина не считала себя ханжой, просто Глеб и без того слишком плотно засел в ее жизни. Пускать его еще и в свою постель было бы роковой ошибкой.
Она ведь сразу поняла, что он за фрукт. Эдакий ананас: помпезный, красивый, с короной на макушке. И нравится каждой обезьяне. Но съешь пару кусочков – и еще долго будет щипать вокруг рта. Да и мякоти, по сути, не так много, сплошная несъедобная кочерыжка. Да, Глеб мог украсить своей персоной любое торжество, но на каждый день явно не годился.
И тот факт, что он так быстро переключился на свою Настю – это имя Алина даже про себя произносила с отвращением, – только лишний раз подтверждал: решение отказать ему было правильным. Легче, правда, от этого не становилось. Смотреть, как Глеб с Настей воркуют, как она по-хозяйски висит у него на плече, слушать все эти хихоньки-хахоньки было выше Алининых сил.
Она ужасно хотела найти в Насте хоть один изъян. Повод для ненависти. Ну, чтобы можно было с легкостью позлорадствовать: мол, так тебе и надо, Глеб, что выбрал эту дурочку, она ведь в сто раз хуже меня. Но нет! Будь Алина парнем, она бы и сама приударила за Настей. Милая, смешливая. Еще и красивая, сволочь. Глаза такие голубые-голубые, носик вздернутый, улыбка заразительная, ямочки на щеках. И волосы густые и мягкие, так и хочется потрогать. Все время чуточку растрепанные, как будто она только проснулась. Куколка просто. А как она понравилась Илоне Ивановне! Алине Веригина своих стихов не читала! Не то чтобы Белкина была большой поклонницей поэзии, но можно было ей хотя бы предложить пару четверостиший! А Насте достался целый томик с автографом автора.
Неудивительно, что Алина предпочла работу. Благо Глеб ничего толком не сделал, и ей самой пришлось искать подходящий зал, договариваться с кейтерингом и флористами и, поскольку все заломили аванс, на который ушли все доходы с детского дня рождения, самой заниматься оформлением, делать афиши и агитировать блогеров.
Сказать, что Алина была довольна плодами своих трудов, – не сказать ничего. Даже менеджер элитного отеля, где Белкина решила провести презентацию, рассыпался в восторженных комплиментах. Алине удалось создать дух величия и в то же время сдержанности. Как маленькое черное платье от «Коко Шанель». Неприлично дорого, но скромно и со вкусом. Пожалуй, откажись писательница приезжать в последнюю секунду, Алина бы с легкостью пригласила вместо нее нобелевских лауреатов на вручение премии. Осталось бы всего-навсего сменить плакаты.
Впрочем, отказываться Елена Минина не стала. За десять минут до начала отполированный до блеска катафалк привез ее, Илону Ивановну, Глеба и – кто бы сомневался – Настю к зданию отеля.
Если бы Алина не знала, что главная виновница торжества в этой компании – именно Минина, она бы ни за что не догадалась. Со стороны казалось, будто Веригина прибыла со своей бедной родственницей. И пригласила ее исключительно из жалости. В своем вязаном тетушкином кардигане Елена совершенно не походила на автора громкого шпионского романа. Впрочем, если бы все шпионы одевались как Джеймс Бонд, вычислить их не составляло бы никакого труда. Как знать, может, за спиной у Мининой не один год службы в разведке? Или она решила опубликовать откровения покойного мужа? Алина твердо пообещала себе, что непременно купит один экземпляр «Тайных связей» и попросит Минину подписать. Это уж, поди, лучше, чем какие-то там доморощенные вирши Веригиной.
– Как вам? – Алина подбежала к писательнице, удостоив Глеба только коротким приветственным кивком.
– Неплохо, – ответила почему-то не Минина, а Илона Ивановна. – Скучновато, как по мне, могла бы добавить немного ярких цветов. – И она небрежно коснулась корзины с белыми гортензиями.
– Да ладно, по-моему, круто! – Настя бесцеремонно потрепала Алину по плечу. – Ты такая молодчина! Если б не ты, Глеб бы точно здесь все запорол, уж поверь мне!
Алину обуревали двойственные чувства. С одной стороны, ей полагалось радоваться, что дочка самого Портновского оценила ее старания. И да, в одиночку Глеб и правда запорол бы мероприятие. Прессу ведь не просто увлечь игрой в снежки, и на одноногого солдата из электрички они явно не купятся. С другой стороны, Алина не могла припомнить, когда дала Насте повод перейти на «ты».
– И мне тоже очень нравится, – подала наконец голос Минина. – У меня никогда еще не было такой презентации… Это даже как-то… Как-то чересчур.
– А вот тут я согласна. – Илона Ивановна вскинула бровь. – Такое ощущение, что издали какой-нибудь шедевр.
– Ну и стерва, – прошептала Настя, когда Веригина отошла на безопасное расстояние и принялась выискивать себе место в первом ряду.
Признаться, Алина была с ней согласна, но вслух этого не произнесла. Много чести будет!
– Вообще-то мы ненадолго, – вмешался в разговор Глеб и демонстративно приобнял Настю. Алина ни секунды не сомневалась, что он делает это нарочно, чтобы ее позлить. – Сейчас я представлю ее зрителям, задам пару вопросов – и все. А то мы потом еще хотели заехать в клуб…
– Серьезно? – Алину уже знатно потряхивало. То ли от волнения, то ли оттого, что она не ела… Кажется, со вчерашнего вечера. А может, все дело в Рудакове, который затеял бизнес, а сам развлекался с девицами почем зря. – А оплату с Мининой требовать мне? Это же вы договаривались!