– Что, свидание? – Отец появился в коридоре, когда Алине оставалось только накинуть пальто.
– Вроде того. Буду поздно, – она послала Павлу Семенычу воздушный поцелуй.
– Да я уж привык, что ты почти не ночуешь дома, – отец усмехнулся в усы. – Интересно, это в «Байзере» тебя так замотали или кавалера нашла? Нас-то познакомить не забудь.
– Надеюсь, вы предохраняетесь? – крикнула из своей комнаты Марина Олеговна. – Имей в виду, я с внуками сидеть не буду.
– Да кто тебя подпустит к детям? – немедленно отозвался Пал Семеныч. – Они и после родов-то плачут, потому что видят твою постную физиономию! – И он гоготнул, но вдруг осекся, и его усы опустились. – Откуда у тебя этот значок? – Белкин подошел к дочери поближе и пригляделся к логотипу с двумя сердцами. – Ты что, тоже идешь на этот показ?
– В смысле – тоже? – напряглась Алина. Ей послышалось. Просто маленькая слуховая галлюцинация на фоне стресса – ничего особенного. Или отец оговорился. Заработался, с кем не бывает?
– А чему ты удивляешься? – Марина Олеговна выплыла из комнаты в шелковом брючном костюме цвета фукорцина. – «Байзер» такие сборища не пропускает. Молодец, дочка, растешь. Кого попало они на показ не отправили бы, – и она легким движением приколола к груди такой же значок, что и у дочери.
– Стойте! – Алина облизнула пересохшие губы, в висках заколотилась паника. – Вы-то там что забыли? В смысле, вас-то туда кто позвал? То есть… Билеты дорогие… Вы же не…
– Хватит мямлить, терпеть этого не могу, – раздраженно скривилась Марина Олеговна. – Паша, где моя шуба?
– Я с того года почетный член фонда «Непорочные сердца». Операции для них провожу. – Пал Семеныч гордо выпятил грудь и пихнул жене шубу. – Надеюсь, там не будет гринписовцев. Потому что я тебя от них отбивать не буду!
– Ну спасибо! – Марина Олеговна швырнула шубу обратно. – Теперь мне не в чем идти! Вечно тебе надо все испортить!
– Мам, пап, – вмешалась Алина, прикрывшись сумочкой, как щитом. – Я лучше заранее поеду. Не люблю опаздывать!
Может, если она прибудет за час до начала, то успеет убедиться, что все в порядке? А потом покашляет немного для виду и сольется, предоставив Глебу и Насте всем заправлять? Поодиночке они бы еще могли накосячить, но вдвоем должны справиться. Родители не должны видеть ее там, не должны! Они сразу поймут, что ни на какой «Байзер» она не работает. Устроят истерику, разбор полетов, опозорят ее перед Копполой и Глебом… Нет, только не это!
– Так рано? Зачем? – Отец сверился с часами.
– Мне так спокойнее. И шеф просил занять ему место, – на ходу сочиняла Белкина.
– Господи, оставь ты уже ее в покое! – Марина Олеговна распахнула шкаф и принялась перебирать зимние вещи в поисках чего-то немехового. – Она тебя стыдится, неужели непонятно? У тебя ж все банкеты проходят по одному сценарию: напился, толкнул речь, захрапел…
– Храпел я только на балете, потому что был с суток! – возмутился Пал Семеныч. – А тебе приспичило: «Паша, мы сидим дома, никуда не ходим». – Он изобразил писклявый голос жены. – Да что я там не видел на этом «Щелкунчике»?! И не сравнивай себя с Алинкой, она бы никогда меня стыдиться не стала. Да?
– Да, но… – вяло возразила Белкина.
– Что и требовалось доказать! – Марина Олеговна победоносно хмыкнула и извлекла из шкафа белое пальто.
– Да нет же, правда! – Алине невыносима была одна только мысль о том, чтобы обидеть отца. – Я просто тороплюсь…
– Значит, вместе пораньше поедем. – Пал Семеныч взял с комода ключи от машины. – И пить я вообще не собирался, чтоб вы знали!
– Но я еще не готова! – Мама провела рукой по шее. – Ты не видел мое колье?
– Вот поищи спокойно, а потом вызови себе такси. Еще твое нытье слушать всю дорогу. – И Пал Семеныч, набросив куртку, потащил Алину за собой из квартиры.
Отступать было некуда. Пришлось довериться Глебу. Пока отец по обыкновению орал на других водителей, Алина украдкой забрасывала Рудакова сообщениями. Вот только «Равенна» неминуемо приближалась, а галочки в чате никак не становились голубыми.
Белкина зажмурилась, скрестила пальцы. Давай же, Глеб! Ты же вечно сидишь в телефоне! Почему именно сегодня ты решил сделать исключение и устроить себе цифровой детокс?
– Чего ты нервничаешь, никуда мы не опоздаем. – Пал Семеныч бросил на дочь сочувственный взгляд. – Сейчас я тут срежу через дворы, и через пять минут приедем в лучшем виде.
– А, ну если через пять минут… – Алина неуклюже изобразила облегчение, хотя паника нарастала с каждой секундой.
Глеб не отвечал. И Белкина сделала то, что не собиралась делать больше никогда в жизни. Обратилась за помощью к Насте. В двух предложениях обрисовала свою патовую ситуацию, попросила предупредить Глеба и подыграть. Потом подумала еще немного, нервно кусая нижнюю губу, и дописала: «Пожалуйста». Теперь-то Алина прочувствовала весь смысл фразы «сдаться на милость врага».
Когда отец высадил ее у конференц-отеля, она сразу заметила Глеба. Он маячил у фургона с изображением белой козочки и надписью «Букатино», – Копполе приспичило заказать закуски на экоферме, – и тряс перед носом водителя какой-то бумажкой. Началось.
– Вот ты где! – При виде Алины Рудаков оживился и радостно кинулся к ней навстречу. Только в последний момент Белкина успела достать носовой платок и высморкаться, чтобы Глеб не полез с поцелуями – не хватало ей расспросов отца еще и на эту тему. – Короче, я с их начальством… Как ее… Ольга Беглова, кажется… В общем, я с ней лично договаривался насчет скидки. И оплатил по скидке! А у этого, – он мотнул головой в сторону фургона, – в накладной полная сумма! И этот козел мне теперь отгружать не хочет!
– А дочь моя здесь при чем? – Пал Семеныч вылез из машины и нажал на кнопку на брелоке. – Она провизор, а не грузчик!
– Что?.. – Глеб растерянно моргнул и перевел взгляд с усатого кардиолога на Алину. – Ты ему не сказала еще?
– Что не сказала? – нахмурился Пал Семеныч. – Тебя что, понизили?!
Алина сглотнула, понимая, что это начало конца. Все, хватит лжи. Она сейчас же признается – и будь что будет.
– Нет, – начала она, стиснув кулаки так, что ногти впились в ладонь. – Я…
– Ее повысили. – Настя возникла из ниоткуда и приветственно протянула руку Павлу Семенычу. – А вы, должно быть, ее отец? Поздравляю. Мы счастливы, что ваша дочь работает в дружной команде «Байзера».
– «Байзера»? – переспросил Белкин.
– А я что сказала? Ох, узнают наверху, уволят. – И Настя так заразительно рассмеялась, что кончики усов Павла Семеныча тоже дернулись вверх. – Глеб, иди занимайся закусками. И хватить дергать начальство по пустякам! – Портновская доверительно наклонилась к отцу Алины: – Он у нас с приветом слегка, – и она повертела пальцем у виска. – Взяли по новой программе равных возможностей.
– Да?! – удивился Пал Семеныч. – А я думал, он начальник Алины…
– Вообще-то… – упрямо влез Глеб, но тут же получил локтем в бок от Белкиной и каблуком в ботинок от Портновской.
– Он?! – Настя снова звонко засмеялась. – Да он так, разнорабочий. Даем всякие несложные поручения: встреть, привези, разгрузи… Слышишь, Глеб? Из машины коробки достаем – и относим внутрь, – для убедительности она потыкала пальцем в здание «Равенны».
– Ты иди, пап, – засуетилась Алина, потому что Глебу явно надоело, что его пытаются записать в слабоумные. Она прямо видела, как заполняется шкала его терпения, и боялась, что если та лопнет, то забрызгает всех. – Там бар оплаченный. Ну… Я слышала… Вроде бы. А машину я потом, если хочешь, сама отгоню.
– Ну, если оплаченный… – Пал Семеныч в нетерпении пригладил усы. – У них, конечно, коньяк обычно так себе… Но по пять капель-то… В целях благотворительности… – Последние слова он бормотал себе под нос уже на подходе к стеклянным дверям отеля.
Когда доктор Белкин наконец скрылся в фойе, Глеб пришел в себя и затребовал сатисфакции.
– Это что сейчас такое было? – прорычал он свирепо.
– А ты сообщения проверяй иногда! Ради разнообразия! – отбила удар Алина.
Глеб вытащил телефон, принялся возить пальцем по экрану.
– А-а-а… – протянул он, изменившись в лице. – О-о-о…
– И он еще обижается, что его назвали слабоумным, – захихикала Настя и потрепала Глеба по щеке. – Ты ж мой хороший! Люблю тебя!
Алине, которой еще секунду назад было весело от шутки Портновской, резко стало не до смеха. Настя его любит? Еще и сказала это так впроброс, словно говорила уже не один раз. И Рудаков улыбается, как будто ему приятно… Нет, Алина знала, что из них выйдет отличная пара. Надеялась только, что это произойдет не у нее на глазах.
– Слушай, а почему ты не сказала отцу, что теперь занимаешься ивентами? – вдруг спросил Глеб. – Ну, провизор не провизор, главное, чтобы тебе нравилось. Какая разница, что он скажет?
– Тебе не понять. – И Алина обратилась к Насте, потому что желание разговаривать с Рудаковым бесследно испарилось: – Разберись со счетами на кейтеринг, пожалуйста. Я пойду к Жоржу.
«Равенна» ничуть не изменилась с того вечера, когда Алина прибыла в нее с делегацией индийской фармкомпании. Белкиной даже показалось на долю секунды, что она попала в прошлое. Что стоит сейчас обернуться – а за спиной господин Пуджари, который все нервничает из-за номеров, потому что мечтает поскорее вытянуть ноги. А если пройти к стойке ресепшен, оттуда вынырнет нерасторопный парень, и Алина с наслаждением вытрясет из него всю душу и выбьет для шефа люкс. И когда к ней подкатит подвыпивший мажор с мальчишника, что проходит в соседнем банкетном зале, Алина даже отвечать ему не станет. Проигнорирует – и отправится на конференцию, чтобы назавтра проснуться рядовым сотрудником «Викрам Фармасьютикалз». Ни катафалка, ни одноногих солдат, ни шариков, ни безнадежной влюбленности в неподходящего человека… Марево рассеется, и все вернется на круги своя.
Вот только фокус не удался. За стойкой ресепшен улыбалась незнакомая блондинка, а у входа в конференц-зал красовалась вывеска в черно-фиолетовых тонах: «Жорж Коппола представляет…» Выглядело