Я выступил из шеренги.
— Николаев, ваше превосходительство!
Шереметева слегка улыбнулась.
— Подойдите. Покажите товарищам и расскажите, как вы это делаете. Возьмите другой предмет.
Я шагнул вперёд, чувствуя, как взгляды всех присутствующих устремились на меня. Подойдя к столу, я внимательно посмотрел на артефакт — кусок дерева, в котором осталось немало остаточной энергии.
— Сначала вы должны сосредоточиться, — начал я, поворачиваясь к остальным. — Это не столько физическое усилие, сколько работа с вашей эфирной оболочкой. Вы чувствуете поток энергии, как бы настраиваетесь на него. Учитесь отличать течение одного потока энергии от другого — вашего эфира. Затем тянете её к себе, но очень осторожно, чтобы не нарушить внутренний баланс.
Я вытянул руки, чувствуя, как энергия Искажения начинает реагировать на моё присутствие. Это было похоже на тончайшие нити, которые я постепенно тянул к себе, стараясь не порвать их.
Зеленоватое свечение медленно начало перемещаться в мою сторону, окутывая мои ладони. Я сосредоточился, чтобы не позволить энергии выйти из-под контроля, и делал все нарочито медленно, чтобы ребята все увидели.
Через несколько секунд артефакт остался чистым, а я аккуратно завершил процесс.
— Всё дело в концентрации, — добавил я, обращаясь к собравшимся. — Если вы теряете контроль, энергия может либо вернуться, либо, что вероятнее, выжжет ваш эфир.
Шереметева кивнула, её взгляд оставался строгим, но одобрительным.
— Хорошо, Николаев. Теперь каждый из вас проделает то же самое. Одоевский, вы следующий.
Слава Одоевский, командир второй группы, шагнул вперёд с заметным волнением. Его движения были немного скованными, но он быстро взял себя в руки. Процесс занял больше времени, чем у меня или Шереметевой, но он справился. Свечение артефакта исчезло, и стоявший рядом со мной Андрей облегчённо выдохнул.
— Я тут немного учил его факультативно…
— Не сомневался, — улыбнулся я.
Далее очередь дошла до Лены Салтыковой. Русоволосая красотка подошла к артефакту с видимой уверенностью, как и всегда. Её движения были плавными, и энергия подчинилась ей с удивительной лёгкостью. Я заметил, как Шереметева одобрительно кивнула, наблюдая за её работой.
Так, по очереди, каждый из курсантов подходил к артефакту. Феликс Юсупов немного замешкался, но, в конце концов, справился. Лев Львов явно нервничал, и ему понадобилось больше времени, но он также завершил задание. Вторая и третья группы проявили себя по-разному: некоторые работали с энергией уверено, другие — осторожно и медленно. Тяжелее всего пришлось Бэлле Цициановой и Олегу Бобринскому.
Когда все завершили задание, Шереметева собрала нас в круг.
— Хорошая работа для первого раза, — сказала она, её голос звучал твёрдо. — Но это только начало. В дальнейшем вам придётся работать с куда более мощными артефактами. Запомните: контроль и сосредоточенность — ваши главные инструменты. Ошибки здесь стоят слишком дорого. Мы продолжим тренировки завтра. А сейчас — отдыхайте.
— Тревога! Внимание, тревога!
Проснулся я резко, словно кто-то толкнул меня в плечо. Комната, обычно залитая мягким светом уличных фонарей в парке, утопала в тревожном алом свете. Глухой звук сирены прорезал тишину, резонируя с пульсом в висках.
Я подскочил на кровати, рефлекторно сжав в кулак камень рангового перстня, готовый в любую секунду активировать магическую защиту.
— Что за…
Койки товарищей были пусты. Ни Андрея, ни Феликса, ни Левы — никого не было. Матрасы аккуратно застелены, словно они ушли по собственной воле. Но куда, черт возьми? Да еще и среди ночи…
— Ребят? — позвал я, не надеясь на ответ.
Единственным ответом мне была монотонная голосовая запись из динамика в стене. Слова были едва различимы из-за громкой сирены, но я уловил: «Тревога. Всем немедленно покинуть помещения. Тревога…»
Я тут же активировал магическую защиту. Затем, на всякий случай, сосредоточил в руках немного эфира. И вышел из комнаты.
Коридор встретил меня всё тем же алым светом и звуком сирены. Пусто. Никаких признаков жизни. Словно вся кордегардия вымерла.
Я сделал несколько шагов, прислушиваясь. Ничего, кроме звуков тревоги. Но внезапно я уловил едва слышный шум за одной из дверей. Там точно кто-то был. Какое-то шуршание, скрежет, возня.
Собравшись с духом, я шагнул к двери и толкнул её, одновременно усиливая защиту. Дверь распахнулась с громким скрипом, и я влетел внутрь.
— Какого черта⁈
Глава 9
Комната была наспех украшена: на стенах висели самодельные бумажные гирлянды, под потолком раскачивались разноцветные шарики, а в центре комнаты огромными буквами сияла надпись: «С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!».
Я моргнул, не веря своим глазам. В общем зале собрались мои друзья-курсанты, включая Феликса, Андрея и даже сурового сержанта Баранова, который какого-то лешего допустил нарушение дисциплины.
— Поздравляем с совершеннолетием! — раздался радостный голос Феликса Юсупова, и в следующую секунду он дёрнул за нитку хлопушки. Сухой хлопок раздался в комнате, и цветное конфетти посыпалось на пол.
Курсанты хором закричали:
— С днем рождения, Алексей!
Я остолбенел, по-прежнему не опуская руки, в которой едва не зажёг заклинание. Да они меня разыграли, черти лохматые! Я переводил взгляд с одного лица на другое, пока наконец не выдохнул.
— Вы что, издеваетесь? — прошипел я. — Я же чуть не поджарил половину из вас, идиотов!
Феликс расхохотался и хлопнул меня по плечу:
— Спокойнее, Леш! Мы знали, что ты воспримешь всё всерьёз, но ведь это был лучший способ устроить сюрприз. Видел бы ты свою физиономию!
Я покачал головой, пытаясь подавить улыбку. Конечно, они спланировали всё до мелочей. Небось еще и воспользовались моим отсутствием и, пока я отлеживался в Военмеде, развили бурную деятельность тайком от меня.
Баранов, стоящий в углу с каменным лицом, неожиданно заговорил:
— Господа, я и так позволил вам слишком много. У вас всего один час. Поблажек завтра не будет — подъем по расписанию. И чтобы прибрали здесь все за собой!
Баранов жестом пригласил за собой коллег, и те отправились в сержантскую. А курсанты дружно расступились, открывая вид на здоровенный торт, стоящий на столе.
— «Черный лес», — я расплылся в улыбке. — Откуда вы узнали, что это мой любимый?
— Татьяна Иоанновна рассказала, — улыбнулся Андрей.
На торте разноцветными огоньками горели восемнадцать свечей, и это зрелище неожиданно тронуло меня. Сколько лет меня не поздравляли товарищи?
Я уставился на Феликса:
— Ты что сделал с Барановым? Загипнотизировал?
Юсупов усмехнулся ещё хитрее:
— Это секрет, Алексей. Все, ставьте чайник, ребята! Тащите кружки! Тортик не должен дожить до утра!
Ребята принялись суетиться, а Феликс с Андреем занялись нарезкой торта. Шум в комнате был таким, что казалось, будто в казарме происходит небольшое народное гуляние. Я стоял в центре, оглядывая всё это безумие, и невольно улыбался.
Это действительно было неожиданно. Конечно, я предполагал, что кто-то из одногруппников вспомнит о моей дате и поздравит, но такого размаха не ожидал. И это было чертовски приятно.
— Ну давай, Леш! — крикнул Андрей, размахивая ножом для торта, словно жезлом. — Задувай свечи и загадывай желание. Но загадай что-нибудь важное. Совершеннолетие наступает только раз в жизни!
Я подошёл к столу, где стоял огромный торт. Кондитер явно потрудился: шоколадные стружки покрывали верхний слой, вишни ровным кругом венчали композицию, а свечи горели синим, зеленым, желтым и красным огоньками.
— Да не верю я в эти желания, — пробормотал я, хотя внутренне всё равно ощутил лёгкое волнение. — Человек сам кует своё счастье.
— А ты всё равно загадай, — настаивал Феликс, его глаза сверкали от азарта. — А вдруг и правда сбудется?
— Давайте быстрее! — подбодрил меня кто-то с конца комнаты. — Чай стынет!
Я глубоко вздохнул, позволив себе на мгновение забыть обо всём, и склонился над тортом. Ребята замерли в ожидании. Кто-то даже начал отсчитывать:
— Три… Два… Один!
Я сдувал свечи медленно, ровно. Пламя дрогнуло, а затем разом погасло под взрыв ликования и аплодисментов. В комнате приятно запахло дымком.
— Теперь точно сбудется, — сказал Феликс, подмигивая. — Только не забудь нас потом поблагодарить.
Комната снова наполнилась движением. Кто-то нёс кружки с горячим чаем, кто-то пристраивал тарелки с кусками торта, а кто-то просто шутил и смеялся, заполняя пространство настоящим, живым теплом. Казарма, где ещё пару часов назад стояла тишина, вдруг превратилась в настоящий праздник. Ребята вовсю наслаждались легальной возможностью пободрствовать ночью.
Я сел на койку, рядом с Феликсом и Андреем, и откусил первый кусок торта. Насыщенный вкус шоколада и вишни мгновенно вернул меня в былые годы, когда матушка пекла точно такой же торт на мои дни рождения. На наши семейные праздники светлейшая княгиня всегда сама готовила десерты.
— Как вы вообще это провернули? — спросил я, разглядывая довольные лица друзей.
Андрей засмеялся:
— Это был сложный план, друг мой. Феликс договаривался с Барановым, я заказывал торт, а Лев вообще целый час фиглярствовал, чтобы отвлечь дежурного!
— Баранов в этом участвовал? — удивился я, глядя на Феликса.
Феликс скромно улыбнулся:
— Умение договариваться — ключ к успеху, Николаев. Я не подкупил его, если ты об этом, — уточнил он, заметив мой прищуренный взгляд. — Просто напомнил, что на его дежурстве никто не хочет праздников с драками или нелегальной выпивкой. А чай и торт — это же чистая невинность. Ну ладно, подкупил… Но чем — не скажу!
— Не на ту службу вы отправились, Феликс Феликсович, — заметил Аполло Безбородко. — Поступи вы на дипломатическую службу, империя бы все войны закончила.
Все рассмеялись, а я пристально взглянул на всех своих друзей. Порой не хочешь признавать, как важны те, кто стоит рядом. Стараешься не привязываться, потому что риск потерять их очень велик. Да, все там будем, но… Преобразователи, воины — у большинства из них век короче. И боль от утраты каждый раз настоящая. Не та, что притупляется раз за разом.