— Благодарю, Аида Павловна, — кивнул я и обернулся, чтобы подкорректировать потоки в куполе.
Слуга тем временем быстро поклонился и был таков. Сама же баронесса Витте стянула перчатки, обнажив на морщинистой руке опаловый ранговый перстень.
— Передохни пока, юноша, — обратилась она ко мне. — Не стоит тратить сразу весь эфир. Температуру держать много ума не надо… Я помогу девицам с заклинанием.
— Уверены?
Она смерила меня столь насмешливым взглядом, что я решил не давить на старую женщину. Хочет внести свою лепту — кто ж против…
А на площади тем временем было не протолкнуться.
— Я впервые за долгое время почувствовал, что мы действительно делаем что-то важное, — сказал Лёня, оказавшись рядом со мной. — Все эти Искажения и борьба с ними — это, конечно, серьезно. Но тут ты сразу видишь, что помог. Здесь все просто и понятно…
Я обернулся к товарищу.
— С Искажениями все тоже просто и понятно, Лёнь. Их нужно уничтожать. Это борьба жизни против смерти, а мы — те, кто стоит обеими ногами по разные стороны. Это наш дар и наше бремя.
— Зато сейчас, видя этих людей, я хотя бы вспомнил, ради кого мы все это делаем.
— Вот! Наконец-то, — улыбнулся я. — Тебе просто нужно почаще выходить в город.
Леня вернулся к куполу, а меня перехватила Ида. Младшая Юсупова в съехавшей набекрень меховой шапочке несла целую пирамиду одноразовых тарелок. Кто-то случайно толкнул ее, и все это нагромождение опасно покачнулось. Я придержал башню и улыбнулся.
— Осторожнее, ваше сиятельство.
Ида задержала на мне взгляд.
— Так я прощена вами за все свои безрассудства, Алексей Иоаннович? — едва слышно спросила она.
Глава 14
Я огляделся по сторонам.
— Сейчас не лучший момент, чтобы это обсуждать, Ида Феликсовна.
Девушка улыбнулась.
— Тогда помогите мне донести этот мусор до контейнера. По пути и поговорим.
Желание дамы — закон. К тому же она действительно немного не рассчитала — башня из использованной одноразовой посуды была легкая, но угрожала рассыпаться в любое мгновение. Я снял примерно половину и кивнул в сторону края площади, где на кустах развесили мешки для мусора.
Люди вообще как-то быстро самоорганизовались — и за порядком следили, и в очереди сами выстраивались, а все конфликты как-то затухали сами по себе, не успевая начаться. От нас, волонтеров, лишь требовалось придать всему этому процессу начальный импульс.
— Итак, Алексей, — Ида смущенно посмотрела на меня. — Мне и правда важно знать, что между нами… все хорошо.
— Ничего плохого и не было.
— И все же. Я запомнила твой взгляд, когда ты увидел меня в особняке Бруснициных на той вечеринке. И это не дает мне покоя. Я очень боюсь, что ты во мне разочаровался.
— Будь я в тебе так разочарован, то разве стал бы помогать с поимкой Лизаветы?
— Леша, я не первый год в свете, — хмыкнула девушка. — Мой отец — один из самых влиятельных людей империи. Ты мог согласиться помочь ему только потому, что не хотел с ним ссориться.
Я резко остановился.
— Зинаида Феликсовна, я похож на человека, который боится нажить врагов?
— Н-нет… Но я… Я просто почувствовала, что после той вечеринки между нами пробежал какой-то холодок. А ведь все было так хорошо. И я боюсь, что это я сделала что-то не так!
Ее волнение было искренним. Черт, а все же приятно, когда о тебе печется самая хорошенькая княжна империи.
— Ида, дело не в этом, — я мягко улыбнулся. — Просто я не хочу слишком глубоко лезть в дела вашей семьи. Все, что мне следовало знать, я уже выяснил.
Она рассмеялась, звонко, но как-то по-домашнему.
— Алексей, — её глаза озорно сверкнули. — Ты уже залез в них по самые уши. И даже не пытайся отрицать. Мой отец не стал бы посвящать в тайну Лизаветы кого попало.
— Ну, возможно, — я усмехнулся, — но это не значит, что мне понравилось копаться в вашем грязном белье.
Ида чуть наклонилась вперёд.
— Ты был честным и добрым даже тогда, когда мог отвернуться. Не стал рубить с плеча, хотя мог. Это многое значит, Алексей. Для всех нас.
Я отвёл взгляд, чувствуя, как её слова задели что-то внутри. Но времени на сентиментальность не было.
Мы выбросили все тарелки и стаканчики в раскрытые мешки и утрамбовали сверху. Я слышал, как за нами кто-то переговаривается, но не обращал внимания — все были заняты делом. Когда мы избавились от посуды, Ида вдруг остановилась и посмотрела на меня.
— Алексей, — начала она, доставая что-то из кармана пальто. — У меня есть кое-что для тебя. Подарок на твой прошедший день рождения.
Я удивлённо поднял брови.
— Подарок? Не рановато ли?
— Нисколько, — она слегка улыбнулась, опуская глаза. — Я долго думала, стоит ли дарить его сейчас, но решила, что это правильный момент. Да расслабься, это не Черный Орлов! Не каждый же раз дарить бриллианты с аукционов…
Она протянула мне маленький бархатный мешочек. Я взял его, ощутив прятную тяжесть, словно там было что-то металлическое. Распустив завязки, я вытащил тяжёлый серебряный кулон на толстой цепочке. На медальоне был изображён Георгий Победоносец — покровитель всех воинов. Тонкая работа, старинная — кулон явно хранил в себе историю.
— Это… невероятно, — прошептал я, оглядывая подарок. — Но он слишком ценен. Ты уверена?
Ида кивнула, её взгляд стал серьёзным.
— Алексей, этот медальон должен быть у тебя. Георгий Победоносец защищает воинов, а ты… ты воин. И не только в битве с Искажениями. Я хочу, чтобы он помогал тебе и берёг тебя от бед.
Я молча застегнул цепочку на шее, ощущая холод металла на коже. А еще медальон оказался артефактом — я почувствовал, как кожа завибрировала в месте, где металл касался шеи. Защитные связки. Не сказать, что особо мощные, и Ида явно зачаровывала медальон сама.
Тем приятнее было получить такой подарок.
— Спасибо, Ида, — сказал я, искренне тронутый. — Это прекрасный подарок.
— И ты правда будешь его носить?
— Почему нет?
Её серьёзное лицо вдруг озарилось улыбкой, но она тут же отвела взгляд.
— Пойдём, вернёмся к делам… — начала она, но я мягко взял её за руку.
— Подожди, — сказал я, чувствуя, что не могу упустить момент.
Она повернулась, и прежде чем она успела осознать, что делаю, я потянулся к ней и увлек за дерево, в самую тень.
— Что ты…
Наши губы встретились в коротком, но глубоком поцелуе. Всего секунда, еще одна… Но здесь было слишком людно, и нас могли увидеть в любой момент, так что мне пришлось отстраниться. С большим сожалением.
Ида бросила взгляд через плечо и тихо рассмеялась.
— Значит, ты и правда не держишь на меня зла…
— Идем, — я кивнул в сторону купола. — Продолжим завтра, на балу, есди он состоится. Ты ведь подготовила костюм?
Девушка задорно рассмеялась, а я заметил, как порозовели ее щеки от смущения.
— Сначала узнай меня среди всех этих напудренных гостей в париках! — сказала она.
Пожар потушили через час, а к трем часам частично перебросили подачу электричества, и в некоторых зданиях начал появляться свет. Увы, этого еще было недостаточно для того, чтобы Петербургская сторона вернулась к жизни.
Всю ночь мы дежурили на Троицкой площади. Поддерживали работу купола, кормили, поили, грели, распределяли людей, организовывали ночлег и даже транспортировку больных людей.
Тысячи людей высыпали на улицу. Кто-то в домах поновее заперся в своих квартирах, кутаясь во все одеяла. Другие спускались за свечами, дровами и водой — государственные автомобили ездили по всем улицам и бесплатно раздавали все необходимое. Солдаты раздавали сухие пайки. Кто мог, разъехались по соседним районам — к родственникам и знакомым.
И так по всему району.
— Полагаю, этой ночью мало кто спит, — задумчиво сказал Феликс Феликсович.
К трем часам Таня совсем выбилась из сил, и я решил отвести ее в особняк. Сестрица отчаянно сопротивлялась.
— Лёш, я еще не настолько устала!
— Ты сделала больше, чем требовалось, Тань. — Я аккуратно подтолкнул ее вперед. — Давай, марш домой. Ты потратила много эфира. Я провожу тебя и заодно выясню, есть ли новости.
Таня хотела было воспротивиться, но умолкла под моим строгим взглядом. Она знала, что я любил ее. И порой пыталась этим пользоваться себе на выгоду. Но со мной этот трюк не проходил. Собственно, единственным человеком, из которого у сестрицы иногда получалось вить веревки, был наш отец.
Старшие Юсуповы сменили нас у купола, помогая Уварову и на редкость стойкой баронессе Витте. А мы с Таней и Идой вернулись в особняк. На фоне темных домов, окружавших площадь, родной дом выглядел настоящим маяком — внутри светились окна, хотя это был мягкий, совсем слабый свет ламп от нескольких работающих генераторов. Над трубами вился дым от каминов, и на всей улице тоже пахло гарью.
Тая, немного уставшая, потирала руки и, кутаясь в подбитое мехом пальто, вяло улыбнулась:
— Ладно, Лёш, ты был прав. Я и правда устала. Мне нужно немного поспать, хотя бы пару часов…
— Вот и правильно. Иди отдыхай, — кивнул я. — Ты сегодня отлично поработала. Завтра твоя помощь тоже может понадобиться, так что набирайся сил.
— Хорошо. Но если понадоблюсь, сразу будите!
— Непременно.
Конечно, я не собирался тревожить сестру. Вряд ли теперь случится что-то такое, что понадобится и она. Уже весь город на ушах.
Шедшая рядом Ида тепло подхватила:
— Вы умница, Татьяна. Я поражена вашим талантом к магии. Я бы в столь юном возрасте не справилась с такими сложными заклинаниями.
Таня, слегка порозовев от похвалы, замахала рукой:
— Ой, бросьте, Ида Феликсовна, вы мне льстите. Это же простые связки…
— Ничуть, — улыбнулась Юсупова, поправляя воротник шубки. — Я говорю то, что вижу. Связки — простые. Но вот поддерживать стабильность структуры так долго — это уже сложная задача, с которой справится не каждый. Впрочем, я не удивлена. У вас сильная кровь, Татьяна. Уверена, вы получите Алмаз по итогу прохождения своих Испытаний. Быть может, даже Черный…