Надо же – сто лет не смущался. Вроде совсем не мальчик, и вроде поклялся себе, что больше никогда. Впрочем, с Дашей вряд ли когда-нибудь, она – не романтический интерес, она – спасенная по пути принцесса, существо почти нереальное. Символ, мираж, мечта.
– Спасибо, – сказала вдруг принцесса, минут пять уже смотревшая в окно.
– Пожалуйста, – ответил Матвей с той же интонацией.
– Я опасаюсь, что вам совсем не ко времени со мной возиться.
– А я опасаюсь, что вы многого опасаетесь. Расслабьтесь, Даша. Мне хочется погулять с вами по Праге вечером, просто так, и я нахожу удовольствие в том, чтобы отблагодарить моего любимого гримера ужином. Такая версия вам подходит?
– Мне любая подойдет, если это вам не доставляет беспокойства.
– На том и порешим.
Прага ночью, когда не нужно готовиться к роли и стоять под софитами, – это совсем другое дело. Янтарный свет старинных фонарей на улицах разгонял теплую тьму; если в ней и таилось что-то недоброе, то сегодня оно ушло в отпуск. Такси по просьбе Матвея остановилось на улице, ведущей к Староместской площади; Тихомиров расплатился, вышел и успел открыть Даше дверь. Людей вокруг было немного, откуда-то долетал громкий смех и музыка, двери баров были открыты.
– Идемте, – сказал Матвей, – я знаю прекрасное местечко здесь неподалеку.
Местечко он обнаружил года два назад, с тех пор часто туда захаживал и почти никому не сдавал. Но Дарье, наверное, можно.
Шли недолго – кабачок «У Ладислава», расположенный в темном дворе старинного дома, да еще и в подвале, находили только те, кто знал. Вывеска над входом еле светилась, но это не значило, что заведение закрыто. Пан Ладислав, шеф-повар заведения, ежедневно потчевавший гостей умопомрачительно вкусной едой, считал, что кому надо – тот его кабачок найдет, а кому судьба не велит – тот пройдет мимо. Глубоко философская позиция.
– Осторожно, тут ступеньки, – предупредил Матвей, придерживая перед Дашей массивную дубовую дверь.
– Ух ты!
Кабачок нравился всем и сразу. Подвальные своды, высокие, местами покрытые копотью, служили вместилищем для двух десятков столов, пышущего жаром камина и разгоряченных ужином чехов; иностранцев здесь почти не наблюдалось, и те были «свои».
– То пан Матоуш, о! – К парочке уже шел официант – пожилой, веселый, похожий на бравого солдата Швейка. – Вчера приходил, позавчера, сегодня девушку привел! Великолепная пани, как звать?
– Дарья. – Она тут же заулыбалась, подалась вперед – в ней словно лампочка включилась, и Матвей подивился про себя: как он это видит в тусклых свечных отблесках? Электричество пан Ладислав признавал только на кухне, а ресторанный зал освещался свечами в специальных нишах, камином и свечной же люстрой.
– Дарушка, ах, хорошо, – сказал официант и даже головой покачал от восхищения. – Что пожелаете, красавица с паном Матоушем?
– Столик нам найди, Томаш, пожалуйста.
– Ай, пан Матоуш, видите, сколько народу? Все хотят есть свининку, что приготовил сегодня пан Ладислав! Но для прекрасных пана и пани стол найдется. Мал, да удал, так говорят?
– Так, Томаш.
Довольный собой и произведенным впечатлением, официант повел гостей куда-то в угол, пробираясь между громогласными посетителями. Стол действительно был невелик, как раз на двоих, и, усадив Матвея с Дарьей на грубые деревянные стулья, Томаш ушел, пообещав вскорости доставить «маленьки закусочки».
– А меню не будет? – удивилась Даша.
– Это такое место, где принято есть то, что готовит пан Ладислав, – объяснил Матвей. – Но готовит он много, поэтому не бойтесь разочарования. Или вы вегетарианка? Тогда простите великодушно, у чехов с вегетарианством не очень.
– Ой, нет, боже упаси. Я люблю животных, но не настолько.
Даша сидела напротив, водила ладонями по столешнице, словно поглаживала старый дуб, и оглядывалась.
– Прага такой популярный город. Я думала, тут везде полно японских туристов.
– Их, конечно, много, но заполонить все не хватит. Пивные – это неотъемлемая часть местной культуры, тут раньше жизненно важные вопросы решались, даже политики заседали. Чехи любят гостей, но свою культуру они никому в обиду не дадут. Все эти популярные туристические места, вроде пивной, где бывал Швейк, – народ устремляется туда, а истинные ценители отходят от проторенных троп и ищут заведение в закоулках.
– Как вы?
– Как я. Я сюда приехал… в смутном состоянии души, и мне требовалось побыть одному или среди людей, говорящих на другом языке. И каким-то чудом нашел этот кабак. Меня здесь так накормили, что я еле уполз.
– Звучит угрожающе.
– Погодите, вот Томаш вернется.
Официант и вправду вернулся быстро, неся на огромном подносе несколько тарелочек, с которых восхитительно пахло, и две литровые кружки пива. При виде кружек Даша округлила глаза.
– Ого! И нам надо с этим справиться?
– Как справиться? Начать, начать, пани! – возмутился Томаш, ловко расставляя тарелки. Пена в кружках стояла колом, как накрахмаленный воротничок буфетчицы. – То ж наше пиво, как не пить – много, с удовольствием!
– Это вызов? – сказала Даша и засмеялась.
– А, что вызов? Нет, предложение! От самого пана Ладислава, ему не откажешь!
– Придется, Дарья, пить, – сказал Матвей, веселясь. – Справитесь?
– Я постараюсь. Но завтра же работать!
– Работа ждет, пиво – нет! – назидательно провозгласил Томаш и удалился.
– Что скажет Юрьев… – пробормотала Даша.
Пиво было холодное, плотное и очень вкусное; от него делалось хорошо в горле и щекотно в животе.
– Да не пейте вы до дна, – сжалился над спутницей Матвей. – Томаш вас разыгрывает, заставлять не станет. Он все понимает. Попробуйте вот лучше – конвертики из свинины со спаржей, отличная закуска. И колбаски.
– Никаких диет, – пробурчала Даша с набитым ртом.
Она была какая-то… не искусственная, вот. Настоящая. Реальная женщина, которая не рисуется перед тобой, а просто сидит и ест, потому что ей хочется. Не клюет листик салата, не рассуждает о вреде свинины для организма, не стесняется – жует себе колбаску.
– Что нужно делать, чтобы в незнакомом городе наткнуться на такой ресторан? – спросила Даша, перетаскивая к себе на тарелку следующий свиной конвертик. – Научите.
– Во-первых, смотреть, куда местные ходят. Это главное. Во-вторых, за туристами не ходить. И в-третьих, заглядывать в закоулки. Но местные – это главное, они всегда знают, где лучшие места.
– А как их отличить от туристов? Как вы поняли, что тут чехи заседают, а не американцы, к примеру?
– Как понял? – удивившись, переспросил Матвей. – Но это же очевидно! Они сидят по-другому, спину по-другому держат! – Он мгновенно скопировал позу пожилого чеха за соседним столом: чуть ссутуленные плечи, локти широко расставлены, а подбородок приподнят. – У представителей всех национальностей свои жесты и мимика, нас этому еще на втором курсе института учили. Ну и, к тому же, – добавил он, превращаясь обратно в самого себя, – они тут очень громко орали по-чешски.
Даша засмеялась.
– Вы очень хороший актер, Матвей.
– А, так я уже не Александрович?
– После пива – нет.
– Может быть, Дарья, мы с вами это отметим следующей стадией и перейдем на «ты»?
– Не думаю, что это удобно, – поморщилась она. – В нашей среде лучше держать дистанцию, вам так не кажется? Сразу пойдут сплетни, особенно если кто-то нас с вами увидит в неуставное время.
– А вы боитесь сплетен?
– Мне уже все равно.
Это «уже» интриговало, но Матвей не стал спрашивать, догадываясь, что она не ответит.
– Как насчет компромисса: в нерабочее время будем говорить друг другу «ты», а в рабочее все сохранится на прежнем уровне? Нам только в Праге снимать три недели и в Москве еще долго, глупо зарекаться, тем более что пиво вам понравилось. Мы ведь можем теперь случайно столкнуться здесь.
– Ой, одна я это место вряд ли найду.
Матвей улыбнулся.
– Я вам помогу.
– Ладно…
Томаш торжественно принес тарелку, на которой покоилась благоухающая душистыми травами свиная рулька, окруженная нескромными горками капусты, подсунул Даше блюдо с картофельными кнедликами, и Матвей подумал, что предполагавшийся скучный вечер внезапно задался.
После ужина они вышли… вернее, вывалились на улицу. Туристы разбрелись, хотя бары еще работали; Матвей услышал, как куранты на Староместской площади бьют полночь.
– Красиво как! – протянула Даша, оглядываясь. – Спасибо огромное еще раз, что меня вытащил и не дал пропасть во цвете лет! Это просто здорово.
Где-то на второй половине кружки пива Дарья уже вполне сносно говорила Матвею «ты», что он посчитал удовлетворительным прогрессом.
– Прогуляемся? – Тихомиров сделал руку калачиком, и Даша за нее уцепилась. Хотя на ногах стояла твердо, он отметил.
– Только недолго. Ты ведь тоже, как и я, начинаешь в раннюю смену.
– Если опять будет туман, то нет. Сергей хочет красивый рассвет над мостом и первую сцену с Далимиром и солнцем.
– Это когда он решился и все-таки выпил ту адскую смесь?
– Угу.
– Ты извини, что в первый день я в тебе усомнилась, – сказала Даша. – Из тебя получился прекрасный вампир, раздираемый противоречиями.
– Ну спасибо на добром слове.
Но ему и вправду было приятно.
– А где это мы?
– Совсем рядом с рекой, только ее не видно. Это Клементиум. – Матвей притормозил у стены барочного здания. – Тут был большой центр подготовки иезуитов, они умели выбирать хорошие места, чуть ли не лучшие в городе. Говорят, что в подвалах по-прежнему спрятана часть сокровищ ордена, которую иезуиты оставили тут, когда орден расформировали. Видишь? Это астрономическая башня, днем туда можно подняться и посмотреть на открывающийся вид.
Клементиум – комплекс зданий неподалеку от Карлова моста, существовавший с XVI века и окончательно достроившийся в XVIII. Проводятся ознакомительные экскурсии. Часы работы: в ноябре – марте 10.00–16.00, в апреле – октябре 10.00–17.00. Цена билета: взрослый – 220 Czk, детский – 120 Czk.