– На дороге свежие следы, но не грузовика, а легковых машин.
– Куда они ведут? – спросил Богданов.
– К трассе Градец-Кралове – Брно.
Майор повернулся к Шувалову и сказал:
– Ты разберись тут. Контейнеры надо перевезти в батальон. Тела тоже, и твоих, и моих.
– От моих головешки остались.
– Их не надо хоронить?
– А немцев?
– В канаву какую-нибудь положить и присыпать. Может, еще понадобятся. Труп гауптмана только забери. Я к трассе.
– Диверсантов ты вряд ли догонишь. Это пустое дело, Слава.
Богданов кивнул и произнес:
– Ты прав. Я в батальон, на связь с начальством. Представляю его реакцию.
– А каково мне будет докладывать о потере отделения?
– Ладно, бывает. Мы на войне.
Командир «Дона» вышел к «ГАЗ-69». Дорохин развернул внедорожник и повел его к дороге Бегрице – Красина.
Глава 9
Пикап с Вронеком и Граной за рулем, нагруженный контейнерами, быстро прошел извилистую грунтовую дорогу. За ним следовала «шкода», в которой находились остатки боевой команды «Траб», то есть майор Глаубер, лейтенанты Вигман и Кольб.
На подъезде к трассе Вронек попросил Грану:
– Тормозни на секунду, Маркус.
Бармен тут же выполнил приказ.
Старший агентурной сети ЦРУ, действовавшей в Бегрице, выскочил из кабины, подбежал к «шкоде».
Глаубер открыл дверь пассажирского салона и спросил:
– Что, Вронек?
– Мы у трассы, господин майор. Куда идем? В сторону Градец-Кралове или Брно?
Командир группы неожиданно приказал:
– Выходим в Рундаль, там поворачиваем на север и следуем в Бегрице.
– Как так? – Агент-чех явно растерялся.
– А так! На трассе нас зафиксируют в считаные минуты.
– Как и на дороге Рундаль – Бегрице. Там тоже могут появиться полицейские.
– Они без команды не действуют, а когда она до них дойдет? Не мгновенно. Если так все-таки случится, то тебе придется договариваться с полицейскими, иначе я вынужден буду подорвать к черту весь груз. Погибнем не только мы, но и население ваших местечек, расположенных вдоль дороги. Так что не задавай глупых вопросов, а выполняй приказ.
– Но, герр майор, у Бегрице стоят русские.
Глаубер выхватил из кобуры пистолет.
– Мы едем, либо я стреляю.
– Понял, едем, но куда конкретно?
– В кафе. Там спрячем пикап, встанем на время. Контейнеры разгрузим, Грана найдет, где укрыть их, пикап не привлечет внимания. Вперед, черт тебя возьми!
Вронек рванулся к пикапу. Вскоре две машины миновали местечко Рундаль и оказались на дороге, ведущей до Бегрице. Маршрут они прошли меньше чем за пятнадцать минут без всяких приключений. Мица высадил диверсантов за кафе, Грана загнал пикап во внутренний дворик, и чехи тут же начали разгружать его. Все восемь контейнеров они перенесли в подвал кухни.
Потом Злата выставила ужин. После него Мица уехал, а немцы заняли комнаты в доме Граны, стоящем впритык к гостинице.
Группа «Дон», состоявшая теперь из четырех человек, вместе с передовым взводом мотострелковой роты, командование над которым ввиду гибели старшего лейтенанта Приходько взял на себя заместитель по политической части, старший лейтенант Сергей Кузьмин, зашла в расположение батальона связи. Здесь хорошо слышали грохот боя, поэтому офицерский состав, как чехословацкий, так и советский, был на ногах. В повышенную готовность перевел свой взвод старший лейтенант Титов.
Военнослужащие увидели тела товарищей, сложенные на плацу. Впрочем, узнавались немногие. Огромное давление, температура и детонация боезапаса при подрыве бронетранспортера кумулятивным выстрелом сделали свое дело. Цело осталось только тело немца. Оно лежало чуть в стороне от остальных.
К Шувалову и Богданову подошел командир чехословацкого батальона связи и сказал:
– Приношу свои самые искренние соболезнования. Сожалею, что ваши люди погибли в нашей стране, защищая ее.
– Спасибо, майор, – ответил Богданов. – Мне нужна закрытая связь с Оломоуцем.
– Мы обеспечим усиление сигнала ротной радиостанции. Я лично прослежу за его кодированием. Канал будет закрыт для всех, кроме вас и вашего абонента.
– Еще раз благодарю. – Богданов взглянул на ротного и сказал: – В казарму, Паша, в канцелярию, к радиостанции.
– Да, представляю, что начнется, когда ты сообщишь о случившемся.
Майор резко повысил голос:
– А мне плевать! Я троих друзей потерял, а наша разведка не предупредила заранее о возможном захвате склада диверсантами.
– Ладно, не горячись, я тоже потерял десять человек. Что уж теперь?
Они прошли в канцелярию.
Связист встал и вытянулся.
Шувалов тут же приказал ему:
– Проверь рацию! Чехи должны были подключить усилители и кодирующее устройство.
– Секунду, товарищ капитан. А это правда, что бронетранспортер с первым отделением взвода старшего лейтенанта Приходько диверсанты сожгли из гранатомета?
– Правда.
Связист вздохнул, в глазах его блеснули слезинки.
– Ты чего, солдат?
– В первом отделении первого взвода товарищ мой служил. Из одной деревни мы, соседи. Я хорошо его родителей знаю. Мать больная, не переживет она…
Капитан прервал эти страдания.
– Так, без соплей! Работай! – заявил он. – Слезы лить потом будешь. И не только по соседу.
Связист вздохнул и доложил:
– Усилитель и кодировщик подключены, канал закрыт, можно выходить на связь. Дальность более тысячи километров.
– Вызывай подполковника Иванчука! – приказал ему Богданов.
– Внимание, «Дон» вызывает «Клен»! «Дон» вызывает «Клен»! – проговорил связист и тут же передал гарнитуру Богданову.
Майор надел радиотелефоны, поднес ко рту микрофон и сказал:
– «Дон» на связи, Андрей Андреевич.
– Канал защищен?
– Так точно!
– Докладывай по разведке.
Богданов сделал это.
Наступила продолжительная пауза, затем подполковник Иванчук тихо спросил:
– Это значит, что ты упустил диверсантов с отравляющим веществом?
Майор, также находившийся на нервах, вспылил.
– Мы провели разведку, обнаружили склад, – резко проговорил он. – Я доложил об этом, оставил охранение, подготовился к эвакуации. Неожиданно прошел сигнал опасности. Бойцы группы и мотострелковый взвод тут же пошли в район склада. А там уже находилось подразделение диверсантов, против которых моя малочисленная охрана оказалась бессильна. Но даже при неблагоприятных условия парням удалось завалить пятерых диверсантов, одного ранить. Это при том, что по ДОТу стрелял гранатомет. Диверсанты выставили заслон. Им удалось поджечь бронетранспортер, но в дальнейшем они в большей части своей были уничтожены. К сожалению, у их командира Глаубера было время вывезти неизвестно на чем восемь контейнеров из двадцати. Но его команда практически разгромлена. Мы привезли в Красину десять трупов немцев. Заместитель командира группы, некий капитан Битнер, был смертельно ранен. Он успел сообщить мне, кто командовал подразделением и какую задачу оно имело. Все это я озвучил. Да, мы понесли большие потери, я лишился троих подчиненных, Шувалов – десятерых. Но все эти ребята погибли в результате ударов из засады, хорошо подготовленной диверсантами, которые весьма уверенно чувствовали себя на линии укрепрайона и однозначно имели поддержку чехов. В данной ситуации…
Иванчук прервал Богданова. Его голос был сух и холоден.
– Достаточно, майор, – заявил он. – Ожидайте разговор с полковником Старцевым. Конец связи.
– Да пошел ты!.. – Богданов бросил гарнитуру связисту и не забыл добавить: – Приказано ожидать связи с Москвой. Думаю, сеанс состоится скоро.
– Есть, товарищ майор!
– Что, Слава? – спросил Шувалов.
– Да хреново все, Паша.
– Наехал подполковник?
– В том-то и дело, что нет. Просто безразлично слушал, вставлял единичные замечания. Мол, утерся ты, майор, да?
– Не обращай внимания. Его тоже понять можно. Ожидал одно, а получил другое. Да такое, что хоть стреляйся.
– Но можно же по-человечески.
– Он отойдет, еще извинится. Теперь моя очередь. Тоже огребу по самое не могу. Но это черт с ним, ребят жалко. Надо было снять подразделение с брони.
Теперь уже Богданов принялся успокаивать командира роты:
– Заслон, Паша, мог быть выставлен и у ДОТа, и ближе, и у дороги на Бегрице. У нас не было пространства для маневра. В такой ситуации удивительно, что взвод потерял только одно отделение, а не был сожжен весь.
– Но десять человек, Слава!
– Ничего уже не изменить.
– А каково будет матерям, отцам? Ведь полк официально дислоцируется под Москвой. О том, что он переброшен в Чехословакию, никто кроме личного состава не знает. Родители думают, что их сыновья спокойно служат в армии, скоро придут домой настоящими мужиками, а тут цинковые гробы. А каково жене, теперь вдове Приходько? Она беременная, ребенка ждет. Эх!.. – Шувалов махнул рукой, достал папиросу, закурил.
По станции прошел сигнал вызова.
– «Стриж» на связи, – тут же ответил связист, взглянул на Богданова и сказал: – Вас, товарищ майор, Москва.
Командир группы взял гарнитуру.
– «Дон» на связи!
– Приветствую, «Дон»!
– Здравия желаю. Мне доложить, что произошло у четвертого сектора укрепрайона «Морава», или это уже сделал подполковник Иванчук?
– Доложи, но кратко.
– Есть!
Майор ожидал разноса, но Старцев выслушал его, выразил соболезнования и Богданову, и Шувалову, затем сказал:
– Группе готовиться к убытию на полигон у Либавы, туда же переедет Иванчук.
– Каким образом перебираться? На «ГАЗ-69»?
– Нет, оставь его Шувалову. Завтра в девять к вам прибудет вертолет «Ми-2». На нем с группой и отправишься в Либаву.
– К Иванчуку?
– Ты что-то имеешь против?
– Нет, но он говорил со мной так, словно я виноват в том, что немецкая диверсионная группа тоже работала по складу. По «Трабу», точнее сказать, по вероятности выхода этой команды к укрепрайону у меня информации не было.