Щека майора стала дергаться сильнее, дрожь прошла по длинным пальцам рук.
– Советская разведка? Здесь, в Мюнхене?
– Вас это удивляет?
– Меня удивляет, зачем вам понадобились я и помощник. Кстати, что с ним? Я не слышу его.
Панов усмехнулся как-то очень уж зловеще и ответил:
– Ничего особенного. Он нам не нужен, поэтому я убил его. Думаю, лейтенант Вейсе даже не понял, что умер.
– Убили? Вы в своем уме?
Биккель тут же размяк, дрожь стала сильнее, щека тряслась как у паралитика. Он явно испугался.
– Не задавайте глупых вопросов, – заявил Ардонов. – Вы в курсе, что Глауберу с командой «Траб» удалось забрать восемь контейнеров из схрона, расположенного в Чехословакии, в четвертом секторе укрепрайона «Морава». Вы прекрасно осведомлены и о том, что находится в этих контейнерах и для чего они понадобились Глауберу. Мы хотим всего лишь узнать, каков план господина Глаубера по операции «Зигзаг» в Оломоуце. Где находится база команды, что и когда намерен Глаубер сделать с отправляющим веществом? Понятно, что химическое оружие вывезено из схрона совсем не для того, чтобы сдать его официальным властям. Остатки команды Глаубера планируют применить эту химию. Отсюда наш интерес. Когда, как, где? Не забудьте насчет базы. Итак, я слушаю вас.
Биккель расстегнул две верхние пуговицы, опасаясь задохнуться. Его бросило в жар. Он отчаянно боялся, пытался держать себя в руках, но его страх был хорошо заметен советским разведчикам.
– Это операция ЦРУ. Мы лишь подготовили диверсионную группу, – заявил майор.
– Лжете! Это БНД, а точнее сказать, отдел специальных мероприятий разработал чудовищную операцию, а ЦРУ помогает вам. Нам известно о ваших контактах с господином Тернером и его помощницей Мур. Мы знаем практически все, кроме подробностей финальной стадии операции. К сожалению, советская боевая группа не смогла предотвратить вывоз контейнеров из укрепрайона, но то, что не получилось в «Мораве», мы должны сделать в Оломоуце. Выкладывайте, майор, какие действия планируют предпринять люди Глаубера!
Биккель понял, что русским и на самом деле известно слишком многое, и проговорил:
– Я вам скажу, а вы меня прикончите, как Вейсе.
– Мы не идиоты, чтобы убивать вас. При вашем постоянном контакте с американцами, да еще в отеле, это было бы высшей глупостью.
– Но вы же убили Вейсе.
Ардонов усмехнулся и сказал:
– Мой напарник всего лишь пошутил. Вейсе жив. Он получил укол снотворного и спокойно спит в прихожей. Когда проснется, не будет помнить ни прихода сантехников, ни того, что с ним произошло. Мы используем ваши же препараты, которые разрабатывались еще на заключенных концлагерей.
Биккель с изумлением посмотрел на разведчика и заявил:
– Вы обманываете меня.
Ардонов взглянул на Панова и распорядился:
– Проводи майора к лейтенанту, но быстро.
Биккель убедился в том, что Вейсе жив, и сказал:
– Я готов поделиться с вами секретной информацией, если мне будет сохранена жизнь, и в БНД не узнают о нашем разговоре.
– Гарантия – здравый смысл. Насчет вашей нейтрализации мы уже говорили, теперь о БНД. Какой смысл нам сдавать вас, если впоследствии можно будет использовать?
– Так вы вербуете меня?
– Нет. Но при необходимости воспользуемся нашим знакомством. В настоящий момент советскую разведку интересует план последнего этапа операции «Зигзаг».
Биккель чуть подумал и проговорил:
– Хорошо. Я расскажу, что знаю. Не представляю, откуда у вас информация по Оломоуцу, но химическая атака действительно запланирована там.
– Конкретней!
– Наши агенты, уже находящиеся в Чехословакии, должны устроить митинги протеста против ввода войск стран-участниц Варшавского договора в самых крупных городах, прежде всего а Праге, Братиславе, Оломоуце, Градец-Кралове, Брно, Остраве. Глаубер с остатками команды, в которую входят специалисты по химическому оружию, должны отработать задачу в Оломоуце. Место – Верхняя площадь города, где находится местная ратуша, а также такие достопримечательности, как Колонна Пресвятой Троицы, самая высокая в Европе. На двадцать четвертое число там запланирован многотысячный антисоветский митинг. Команда с помощью чехов должна до его начала разместить на Верхней площади заряды с радиовзрывателями. Места определит Глаубер. Потом они будут приведены в действие. В результате все, кто будет на площади, а это несколько тысяч человек, попадут под воздействие газа. У них не будет никаких шансов выжить. Кроме этого, один заряд может быть установлен в соборе Святого Вацлава. Задача химической атаки – кардинально изменить обстановку, вызвать среди населения всей страны массовые волнения, вынудить чехословацкую армию и полицию к сопротивлению. Ни у нас, ни у ЦРУ нет никаких сомнений в том, что восстание будет подавлено, но с большим количеством жертв. Это вызовет крайне негативную реакцию со стороны всей мировой общественности.
Ардонов взглянул на него и проговорил:
– Другими словами, вы хотите добиться развития событий по сценарию пятьдесят шестого года в Венгрии и обвинить Советский Союз в самых варварских химических атаках на мирных людей?
– Да.
– Понятно. Когда Глаубер должен заложить заряды?
– Это на его усмотрение.
– Где сейчас находится основная часть его базы?
– Уже недалеко от Оломоуца.
– Конкретней, Биккель! Не вздумай обмануть нас. Мы достанем тебя в Пуллахе, в Лэнгли, в любом месте земного шара, если ты решишься скрыть правду. Ну?
– Записывайте или запоминайте. В состав группы Глаубера входят офицеры-химики, специалисты по применению отравляющих веществ Волкер Вигман и Маркус Кольб, фельдфебель Ральф Мердер и радист ефрейтор Хейк Шульц. Все они укрываются сейчас на конспиративной квартире, точнее, в доме, расположенном на окраине городка Штернберк. Возможно, вместе с чешскими агентами ЦРУ Павлом Вронеком, Матусом Граном с женой Златой, Яном Кубарном и Петром Мицей. Но лично я думаю, что чехов Глаубер привлекать не будет, не станет рисковать.
– Где в Штернберке, у кого?
– Улица Крыжова, дом шестнадцать. Он принадлежит некоему Яромиру Курчеку, стоит на выезде в сторону Оломоуца. От Штернберка до этого города всего шестнадцать километров на юг. Склад находится в подвале сарая соседнего участка. Это все, что мне известно. Больше я вряд ли узнаю. Глаубер уже у цели. Теперь он уполномочен действовать по обстановке.
– Понято. Значит, химическая атака запланирована на субботу, двадцать четвертое августа?
– Да.
– Ладно. – Капитан КГБ повернулся к старшему лейтенанту и распорядился: – Снимай записывающее оборудование, уходим!
– Могу я быть уверен в том, что в БНД не узнают о нашем контакте? – спросил Биккель.
– Да. Но не расслабляйтесь, майор. Я думаю, что наше плодотворное сотрудничество продлится.
– Тогда нам требуется обговорить условия.
– Придет время, обговорим. Позаботьтесь о лейтенанте Вейсе. Он не будет понимать, что произошло, поэтому засыплет вас вопросами. Попытайтесь придумать что-нибудь правдоподобное.
– Вейсе в прошлом году получил контузию на занятиях по метанию гранат. В том, что он потерял сознание, нет ничего удивительного.
– Если он не обратится к врачам.
– Этого я не допущу.
Старший лейтенант Панов быстро собрал аппаратуру.
Разведчики покинули номер, спустились в подвал, пробыли там около десяти минут и вышли в холл отеля.
Администраторша, так и не дозвонившаяся до управляющего, спросила:
– Устранили неполадки?
– Странно, но в отеле повреждений нет. Видимо, они в соседних зданиях. Так что у вас все нормально. Шума поднимать не надо.
– Но вы ведь заходили в номера.
– В один. Посетители ничего не имели против проверки и даже хотели угостить нас пивом. Они не будут жаловаться. До свидания, фрау.
– До свидания.
Администраторша облегченно вздохнула. Хорошо, что все так закончилось. По неопытности она не потребовала, чтобы эти водопроводчики сделали отметку в журнале и не отметила их предписание. Посему у нее не осталось никакого доказательства факта их визита. К тому же она вспомнила, что в этот номер люкс часто заходили гости, которых запрещалось регистрировать. Женщина успокоилась.
Советские офицеры прошли до ближайшего кафе, нырнули в «фольксваген», ожидавший их невдалеке от входа в это заведение.
Молодой мужчина, сидевший за рулем, спросил по-русски:
– Как дела, парни?
– Все в порядке, – ответил капитан Ардонов. Есть информация. Ее требуется срочно передать в центр.
– Тогда к Паулю?
– Да.
Под этим именем в ФРГ находился четвертый агент разведочной сети лейтенант Сергей Осипов. Он содержал антикварную лавку, в подвале которой находилась мощная современная радиостанция.
Доехали они туда за полчаса. Капитан Ардонов зашел внутрь. Осипов в одиночестве сидел за стойкой, листал газеты.
– О чем пишут, Сергей?
Разведчик поднял голову.
– Это ты. А я-то подумал, что мне все же удастся что-то продать. С финансами у нас туго.
– Деньги нам подбросят.
– А пишут об одном, об агрессии стран Варшавского договора. Они вероломно напали на страну, правительство и общество которой не желают жить при советском оккупационном режиме.
– Интересно, когда это мы оккупировали Чехословакию?
Осипов отложил газету и сказал:
– Ты спросил, я ответил. Что у тебя?
– Надо срочно послать в Москву радиограмму. Шифр повышенной секретности, так как данных много и велика вероятность перехвата. Кстати, запеленговать тебя могут?
– Меня – нет, как и рацию. Она работает в режиме «зеркало». Объяснить, что это такое?
Капитан выставил перед собой руки.
– Только не это.
– Тогда давай данные.
– Они на пленке.
– Ничего. Я разберусь, прослушаю, составлю радиограмму, зашифрую и отправлю.
– Она сегодня должна быть у полковника Старцева.
– Если должна, то будет!
– Удачи! Я пошел.