– Ты забыл о мобильных постановщиках радиопомех.
– А специалисты знают, на какую частоту настроены детонаторы?
– Они ставят помехи для любых частот.
– Хорошо. Тогда берем этого чеха живьем. Он служит на германскую разведку не за спасибо, готов ради денег убить тысячи своих соотечественников, мужчин, женщин, детей.
– С этим согласен. Как будешь отрабатывать Глаубера? Нам он тоже нужен живой.
– Есть план.
– Слушаю.
– Смотрите на карту, товарищ подполковник.
Командир группы «Дон» говорил недолго.
Иванчук выслушал его, согласился с вариантом плана действий, но добавил:
– Антитеррористическую операцию необходимо согласовать с Москвой. Сам свяжешься со Старцевым, или это сделать мне?
– Свяжитесь вы, а я займусь подготовкой группы. Да, нам понадобится грузовой автомобиль.
– «ЗИЛ-157» подойдет?
– Самое то.
– Он у вас будет. Я в штаб.
Глава 10
Богданов прошел в спальный сектор. Его подчиненные сидели на железных кроватях, при появлении командира поднялись.
В углу стоял раскладной стол.
Майор взглянул на Дорохина и сказал:
– Коля, давай-ка эту мебель ближе к кроватям.
Лейтенант выполнил распоряжение.
Майор положил на стол карту и ознакомил бойцов с информацией, полученной из ФРГ. Она вызвала всеобщее бурное негодование.
– Вот ведь суки! – воскликнул Дубко. – Надо же, чего придумали, лишь бы обострить ситуацию. Зачем тысячи мирных людей убивать? Тем более что ничего особенного такое злодейство им не даст. Попытаются они свалить вину на нас. Не выйдет! Москва все опровергнет, представит доказательства, что отравление устроили сами западные спецслужбы, а потом они же и закатили истерику. Зачем губить людей-то? И место-то какое выбрали! На этой площади наверняка соберутся тысячи мужиков и баб. Они приведут с собой детишек. А ведь сам этот пес Глаубер наверняка планирует подорвать заряды откуда-то издалека, из безопасной зоны. Мразь эсэсовская!
– Спокойней, – сказал Богданов. – Ничего Глаубер уже не сделает. Нам известно, где его база. Кстати, а вы ведь не знаете, куда он свалил вместе с химиками, чехами и восемью контейнерами. – Богданов прикурил папиросу и продолжил: – Ну так я вам скажу. В Бегрице. Это то самое местечко, которое расположено рядом с Красиной. А прежняя база команды «Траб» была устроена в одном из помещений последнего, восьмого сектора укрепрайона. Черт побери, как же мы не просчитали этот вариант?
– Да, они умеют работать, – сказал Дубко.
– Умеют. Тем более что в Бегрице действовала агентура ЦРУ. Эти люди помогли Глауберу уйти в безопасное место после извлечения контейнеров и доставить их к Оломоуцу. У них была техника. Эти машины и чехи и сейчас с командой.
– Сколько их? – спросил старший лейтенант Хоменко.
– Кого? Всех этих мерзавцев или чехов?
– Чехов.
– Трое. Начальник пожарной команды в Бегрице, он же старший группы ЦРУ, Павел Вронек, бармен кафе Матус Грана, бригадир тамошнего сельхозкооператива Петр Миц. У них две машины, одна из них – пикап, принадлежащий кафе. На нем Глаубер и вывез восемь контейнеров. Грузоподъемность не позволяла взять больше. На этом же пикапе была доставлена отрава и в Штернберк. У Мица есть собственная «шкода».
– Да, эти сволочи подготовились как надо, – сказал Дубко. – Ладно американцы и немцы, но чехи-то? Неужели они не знали, на что идут?
– Хватит об этом, – оборвал его Богданов. – Сейчас подполковник Иванчук в главной штабной палатке пытается связаться с Москвой, с полковником Старцевым, а то и с кем-то повыше. Он хочет согласовать план нейтрализации банды и снятия угрозы отравления людей, предложенный мной.
Дубко взглянул на командира и заявил:
– Ты ничего мне не говорил о плане.
– Он возник после ознакомления с информацией, полученной из Мюнхена.
– Ясно. Что за план?
– А теперь, товарищи, внимание на карту.
Все склонились над столом.
Майор взял карандаш, оставленный на столе подполковником Иванчуком, и начал водить им над картой.
– Вот Либава, здесь мы, вот Оломоуц, а вот Штернберк. Как видите, расстояние отсюда до Оломоуца составляет двадцать четыре километра, от Штернберка – шестнадцать. Разница для автомобиля ничтожная. А между полигоном и Штернберком примерно восемь километров. Для того чтобы заложить заряды на Верхней площади и привести их в боевую готовность, то есть вставить радиодетонаторы, Глауберу надо что?
– Очевидно, провести разведку, наметить места закладки, определиться с возможностью быстрого отхода в Штернберк, – ответил Дубко.
– Да, верно. А когда он должен это сделать?
– Непосредственно перед акцией.
– Правильно. Сегодня двадцать второе августа, еще рано, а вот завтра будет самое время. Согласны?
Дорохин взглянул на командира и проговорил:
– Я бы не был столь категоричен. Разведку можно провести и сегодня. Времени вполне хватит.
– Глаубер не идиот. Он понимает, что за сутки в городе может измениться многое, – возразил Дубко. – Только завтра вечером станет окончательно ясно, что митинг на Верхней площади все-таки состоится. Это будет видно по приготовлениям. Немец пойдет в Оломоуц завтра.
Однако Дорохин не сдавался.
– Глаубер может отправиться в город и сегодня, а для уточнения обстановки оставить в Оломоуце одного чеха либо использовать кого-нибудь из местных жителей, неизвестных нам, – проговорил он.
Богданов взглянул на лейтенанта и проговорил:
– Ты считаешь, что наши специалисты в Мюнхене не вытряхнули из куратора операции всю информацию? Да они жилы бы из него вытянули, но узнали бы все. Если в данных, переданных ими, нет ни слова об агентах в Оломоуце, то это значит, что таковых просто не существует. Выставлять же наблюдателя глупо. Сообщит он каким-то образом Глауберу об изменении обстановки, и что тогда? Ночью в Оломоуц будет въехать сложно, высок риск засветиться, а поменять место закладки практически невозможно. Да, он считает, что сможет подорвать заряды. Да, от них погибнут люди, но не то количество, на которое рассчитывают этот изверг и его начальники в БНД. Им надо как можно больше жертв. А митинг или манифестацию оппозиция может перенести в другое место. Нет, командир прав. Немцы с чехами, агентами ЦРУ поедут в Оломоуц на разведку завтра с утра, а закладку проведут ближе к вечеру, когда окончательно прояснится обстановка. Я полностью поддерживаю командира. До вечера делать это бесполезно. Риска засветиться меньше, а вот сорвать акцию в плане получения результатов – больше.
– Ладно. Видимо, вы правы, – сказал Дорохин и осведомился: – Но что делаем мы?
– А мы делаем следующее… – Богданов довел до членов группы предварительный план действий.
Они выслушали его и задумались.
– Нормальный план, – заявил Дубко, повернулся к химикам и полюбопытствовал: – Вы, мужики, обезвредить заряды сможете?
– Сможем, – ответил Хоменко. – Иначе зачем же нас к вам прислали?
– Как же вы их обезвредите? Отвезете куда-нибудь в лес и потихоньку стравите газ из зарядов?
– Нет. Полная нейтрализация возможна в лаборатории, расположенной в Москве. Мы обеспечим защиту оболочки зарядов от любого внешнего воздействия, а радиотехники выставят помехи. Впрочем, в Штернберке можно обойтись и без них. Да и в Оломоуце тоже. Они нужны в том случае, если Глаубер, или как там зовут этого майора германской разведки, все же решится установить заряды днем. Я тоже согласен с тем, что это очень и очень маловероятно.
– А защита, это как?
Богданов взглянул на Дубко и заявил:
– Саша, не лезь в дела специалистов. Они знают задачу, в отличие от нас подготовлены к подобным ситуациям. Если тебе так хочется знать, как обезвреживаются химические заряды, то по возвращении в Москву я попрошу Старцева устроить для тебя лекцию по данному вопросу.
– Все, командир, молчу. Теперь что, ждем Иванчука?
– Да.
– А как насчет обеда? – спросил Дорохин.
Богданов улыбнулся и сказал:
– Вот ты и найди начпрода части, в расположении которой мы находимся, и пробей этот вопрос.
Лейтенант вздохнул и произнес:
– Понял. Как говорится, сам напросился. Можно было и сержанта отправить.
– Чем вы недовольны, товарищ лейтенант?
– Нет, что вы, я всем доволен.
– Тогда вперед! Не забудь, что нас вместе с Иванчуком семь человек, и продовольственных аттестатов мы не имеем.
– Мог бы и не говорить.
– Вперед, Коля!
Но выйти лейтенант не успел.
В палатку шагнул Иванчук и спросил:
– Ты куда, Дорохин?
– Командир послал насчет обеда.
– Сядь на место. С обедом и вообще с питанием я вопрос решил. Впрочем, вам тут быть максимум сутки. – Он подошел к столу, старшина хотел уступить ему место, но подполковник удержал его. – Не надо, благодарю. – Иванчук повернулся к Богданову и спросил: – Довел до ребят план?
– Так точно, предварительный!
– Уже окончательный. Сахаровский утвердил его. Старцеву пришлось обращаться к Лазареву, ну а тот решил вынести его на самый верх. Итак, план принят, но с условием.
– Каким? – невольно вырвалось у Богданова.
– Герр Глаубер и один из офицеров его группы, а также чехи должны быть задержаны, а контейнеры нельзя выпускать из Штернберка.
– Это получается, что всех надо будет взять живыми?
– Одного офицера можете ликвидировать.
– Вы знаете, как я планирую нейтрализовать боевиков. Если мы будем действовать в щадящем режиме, то не исключено, что диверсантам и их помощникам удастся разбежаться. В этом случае мы физически не сможем переловить их.
– Придется постараться.
– Могу я сам поговорить с полковником Старцевым?
– Можешь, а толку? Он не в состоянии изменить план, утвержденный начальником Первого главного управления КГБ.
– Да, подкинули вводную. Теперь надо серьезно корректировать план.
– Ладно, не напрягайся. Наверху не дилетанты сидят, понимают, что в состоянии сделать группа, понесшая потери, а что нет. Так что я озвучил не приказ, а пожелание. Непременное условие – взять живьем Глаубера и старшего чеха, то есть Вронека. В крайнем случае Глаубера. Это при любом раскладе.