Во-первых, потому, что этот документ в корне меняет не только политическую карту региона, но имеет широчайшие геополитические последствия. С этого момента любые территории, контролируемые мафиозными и террористическими группировками, кланами, тейпами, могут фактически в любой момент стать субъектом мировой политики, если это в интересах тех или иных западных структур.
Во-вторых, в очередной раз мы стали свидетелями грубого применения двойных стандартов, когда одним народам позволяется иметь право на самоопределение, а другим нет; когда судьбу стран и народов решает не право и справедливость, но деньги и сила. В этой связи вспоминается великий русский баснописец И. Крылов: «У сильных свой устав. Кто одолеет, тот и прав».
В-третьих, мы наблюдаем практику «ломки» политического руководства страны, в данном случае Сербии, когда оно становится проводником не национальных интересов, а интересов третьих стран. Отдельный вопрос, почему это происходит. В-четвертых, это соглашение не только перечеркивает многовековую борьбу сербского народа за свою государственность, лишает его исторических реликвий, но бросает на фактическое уничтожение и изгнание оставшихся в Косово и Метохии сербов. Их мнение, как мнение боснийских сербов и судетских чехов, подписанты не учитывали.
Как известно, согласно соглашению об урегулировании отношений между Белградом и Приштиной по поводу северных территорий КиМ, Белград — подчеркиваю, в лице нынешнего правительства — признает действительность на всей территории Космета полномочий и прав полиции Косова, его министерства внутренних дел, судебной и административной систем Приштины (п. 7).
За Ассоциацией/Сообществом районов с сербским большинством в Косово сохраняется возможность заниматься вопросами экономического развития, образования, здравоохранения, городского и сельского планирования (п. 4). Далеко не только большинство сербов оценили этот текст как полную капитуляцию Сербии перед албанскими властями Косово, как открытие пути к созданию «Великой Албании». Сербская православная церковь (СПЦ) выступила резко против соглашения. В распространенном 22 апреля 2013 г. заявлении Священного архиерейского синода СПЦ, в частности, отмечалось: «Этот документ устраняет присутствие сербской государственной власти в Косово и Метохии. Это похоже даже не на продажу нашей самой важной в духовном и историческом плане территории, а на безоговорочную капитуляцию».
В России люди, знающие балканские проблемы и которым не безразлично будущее мира, несколько дней после этого события прибывали в состоянии шока. В нашей стране до последнего момента были уверены, что Дачич все-таки не согласится подписать этот документ. Эта уверенность была основана не на эмоциях, но на действиях сербского премьера.
Здесь необходимо напомнить, что соглашение с Приштиной было подписано после визита 9–11 апреля 2013 г. И. Дачича в Москву. В ходе переговоров 10 апреля Дачич, в частности, поблагодарил президента РФ Владимира Путина за поддержку, которую Россия оказывает «принципиальной политике Сербии, что касается Косово и Метохии». Интересно, какой смысл Дачич вкладывал в словосочетание «принципиальная политика»? По всей видимости, это была лишь риторика.
Глядя Путину в глаза, Дачич тогда сказал следующее, «сербский народ, Сербия помнит, знает и думает, что Россия — самый лучший друг и приятель сербского народа и Сербии. И поэтому большое спасибо от имени всего сербского народа». В свою очередь во время встречи с российским премьером Дмитрием Медведевым Дачич не просто признал, что для того, чтобы «Россия более активно участвовала в этом процессе, мы (правительство Сербии — Е. П.) должны консультироваться относительно каждого нашего шага, которые мы делаем по этому вопросу, и не делать каких-то односторонних движений, которые потом очень трудно исправить, как, например, сделанное без консультаций предложение Генеральной ассамблее ООН о переносе переговоров в Европейский союз. И они сейчас находятся на уровне Европейского союза (курсив мой — Е. П.)». Тогда же Дачич от лица Сербии попросил Россию, чтобы она могла Белграду «вернуть эти переговоры в рамки ООН».
В подтверждение открытости российского общества и готовности поддерживать исторических союзников был подписан весомый пакет межгосударственных соглашений. Самые важные относятся к выделению кредита сербскому бюджету и соглашению о сотрудничестве в области железнодорожного сообщения, а также о предоставлении Сербии государственного финансового кредита. Россия выступила с предложением взять на себя финансирование строительства участка газопровода, проходящего через Сербию, с тем, чтобы Сербия впоследствии погасила свою долю инвестиций из тарифов за транзит газа по ее территории.
И что же в итоге? Получив в Москве поддержку на высшем уровне, сербские руководители предприняли именно «односторонние движения». Причем главный договор официальный Белград заключил даже не с Приштиной, а с Североатлантическим альянсом — организацией, которая в течение 78 дней бомбила Сербию и оккупировала КиМ. После переговоров в Брюсселе НАТО теперь гарант договора. Вряд ли Дачич и главный проводник этого соглашения с сербской стороны Александр Вучич не понимают, что «гарантии» НАТО означают переход данной части балканского региона фактически в полное распоряжение/управление евроатлантических структур. Более того, Запад обеспечил решение косовского вопроса вне рамок ООН, о чем так просили в Москве сербские чиновники, и поставил новое препятствие возвращению России на Балканы.
Почему именно НАТО стало «гарантом» документа? Дело в том, что еще до начала десятого раунда переговоров Белград-Приштина, Расмуссен встретился с вице-премьером и министром обороны Сербии А. Вучичем. Результатом этой встречи, после которой Вучич определил статус НАТО как гаранта безопасности сербов в КиМ, стали устные заверения Расмуссена в том, что в местах проживания сербского населения не будет присутствовать «косовская армия». Иными словами, именно Вучич является проводником «особой роли» НАТО в Косово. Позже, 19 апреля, в тот же день, когда было парафировано соглашение Тачи-Дачич, обе делегации вместе с Верховным комиссаром ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон прибыли в резиденцию Генсека НАТО Андерса Фог Расмуссена. Для сербской стороны важно было получить заверения в том, что косовские силы безопасности не будут входить в северные районы края. Это, по мнению Дачича, может быть реализовано только благодаря поддержке НАТО.
При этом реорганизация Корпус защиты Косова, созданных при помощи НАТО после оккупации КиМ в 1999 г., в боеспособную албанскую армию осуществляется с помощью советников американской армии. Госдеп США ежегодно, только по официальным данным, выделяет на обучение в военных учреждениях США, вооружение, оснащение спецсредствами и обмундирование подразделений СБК от 5,5 до 7 млн. долларов, а формальное завершение создания армии РК планируется к июню 2013 года. В этой связи вполне естественно возникает вопрос: «Как Североатлантический альянс, совершивший в 1999 г. вооруженную интервенцию против Югославии, вооруживший и обучивший косовских террористов и продолжающий это делать по сей день, может трансформироваться в “фактор защиты сербов”?». Ответ на вопрос предложил сам Расмуссен: «НАТО продолжит обеспечивать безопасность в Косово, как и прежде, и готова поддержать будущее соглашение…». Не могут не настораживать слова «как и прежде», поскольку именно действия альянса привели к полному переформатированию политической карты региона.
Заключение «исторического соглашения» Расмуссен расценил как «новый импульс евроатлантической интеграции региона». Кто-то в сербском руководстве, например, экс-министр финансов и экономики М. Динкич, не скрывая энтузиазма, уже открыто говорит о КиМ как о независимом государстве и заявляет, что Сербия не будет блокировать «европейскую интеграцию Косова, поскольку если и Сербия, и Косово станут членами ЕС, то будут стерты все административные границы».
В своем энтузиазме Динкич и ему подобные совершенно не задумываются над тем, какие еще унижения ожидают Сербию в погоне за мифическими преимуществами европейской интеграции. Если Вучич заявил, что сербской делегации удалось в рамках решающего раунда переговоров модифицировать пункт о представительстве Косова в международных организациях, а Дачич подчеркнул, что «все требования Сербии учтены и для сербской стороны это наиболее выгодный текст из всех, что были до сих пор», то в Приштине придерживаются совсем другой позиции.
Так, Тачи убежден, что, парафировав соглашение, «Сербия признала Косово де-юре», что итоговый документ, подписанный в Брюсселе, представляет собой «международное признание Косова», признание его «суверенитета и территориальной целостности». В свою очередь албаноязычные газеты, выходящие в Косово, называют документ «новым подтверждением того факта, что Косово является независимым, суверенным и свободным». Более того, даже вопрос о вступлении Косова в ООН косовские албанцы считают уже принципиально решенным. Почему Приштина так уверена в этом?
Как гласит п.14 соглашения, «ни одна сторона не будет блокировать или побуждать других блокировать прогресс другой стороны на ее пути в ЕС» (п.14). Получается, что формально Сербия действительно дала «добро» на евроинтеграцию Косова, хотя это согласие мало, что значит, т. к. Белград не имеет полномочий решать данный вопрос. Однако на самом деле проблема лежит гораздо глубже и связана с принципами функционирования самого ЕС. Очевидно, что Брюссель потребует теперь от сербского руководства следующих уступок, ссылаясь именно на силу подписанного 14-го пункта.
Обязательность дальнейшего давления на Белград заложена в нормативных документах самого Евросоюза. И об этом не могут не знать политики, которые берут на себя ответственность принимать решения, связанные с национальными интересами. Итак, документы ЕС, прежде всего Маастрихтский договор, предусматривают, что членами Союза могут являться лишь государства, обладающие стопроцентной международно-правовой легитимностью. Получается, что с точки зрения норм ЕС поддержка Сербией евроинтеграции Косова равносильна признанию Косова полноценным государством-членом ООН. И если в Белграде питают на этот счет некоторые иллюзии, то, как справедливо пишет историк П. Искендеров, «Брюссель постарается рассеять их как можно скорее».