Княжна, используя свой скипетр в качестве опоры, прыгнула вперед, нанося удар двумя ногами сразу. Старый маг ничего поделать не смог, сказались почтенный возраст и унаследованный от отца-человека недостаток ловкости. Получив сокрушительный удар в грудь, он отлетел на два шага и растянулся, кашляя, на песке.
Келленсилль же с последним отзвуком резонанса соткала между пальцев правой руки сеть крохотных молний и влила в них столько силы, сколько смогла одновременно извлечь из скипетра. Свою собственную она тратить пока не спешила, к тому же в ее намерения не входило испепелить Лорринайнэна: просто прихлопнет вполсилы — и конец поединку.
Однако старый маг, лежа на земле, оказался сложной мишенью. Коротким движением он метнул в нее оба своих жезла один за другим. Княжна не пожелала отвлекаться на уклонение, понадеявшись на мгновенно сотворенный одним лишь мысленным произнесением защитный оберег, и в следующий момент горько об этом пожалела. Первый жезл ударился ей в грудь — и молнии в правой руке просто угасли, а вместе с ними и сам оберег, а затем второй принес к цели мощные чары грома.
Лежа на земле и борясь с диким звоном в голове, Келленсилль сообразила, что старый маг переиграл ее, интуитивно либо благодаря опыту найдя в ее защите еще одну брешь. Эфирная сфера оберега сильного мага создается с таким расчетом, чтобы не пропустить снаружи ни одно заклинание, а внутри себя блокирует любой чужеродный магический эффект, не влияя на чары, создаваемые самим магом. Однако первый жезл содержал в себе не эффект чар, а его прямую противоположность. Руна рассеивания магии, нанесенная на него, одним касанием разбила все творимые княжной заклинания, и хотя не подействовала на волшебные амулеты и руны, этого оказалось достаточно, чтобы часть силы второго жезла пробилась сквозь последний рубеж защиты.
Келленсилль, силясь прочитать, невзирая на звон в ушах и голове, хоть какое-то заклинание защиты, видела, как Лорринайнэн, поднявшись, плетет в пальцах огненные нити. Что ж, ее скипетр тоже с секретом. Лежа, она ударила им по земле, и точка удара пришлась на пространство между нею и противником. А затем упрятанный в навершие «бич земли» вырвался на волю.
Земля в шести шагах вокруг вздрогнула, да так, что это почувствовали даже зрители первого яруса. Лорринайнэна и Келленсилль мощным подземным толчком подбросило в воздух, и на этот раз она все же успеха прочесть формулу, зависла над землей, читая оберег и зажав посох подмышкой, и сформировала между ладонями искристый шар.
За миг до удара старый маг успел встать на ноги — и моментально телепортировался во все стороны. Вокруг того места, над которым висела княжна, образовался круг из двух десятков Лорринайнэнов, а там, где он только что стоял, песок от удара молнии превратился в раскаленную лужицу.
Зрители, старающиеся хранить тишину, ахнули.
Келленсилль наобум хлестнула молнией в ближайшего врага, испарив иллюзию, во все стороны полетели огненные капли. В ответ один из Лорринайнэнов метнул огненный шар, оберег выдержал, но в лицо княжне дохнуло жаром. Она ударила в ответ, полагая, что треск молнии и шипение сгорающей плоти ознаменуют конец поединка, но не тут-то было! Лорринайнэн, метнувший в нее огненным шаром, тоже оказался иллюзией!
Княжна, осознав, что противник способен формировать и метать заклинания непрямым способом, из рук иллюзии, нанесла еще один удар наугад, разделив всю мощь своей души между атакой и защитой, и стерла сразу две близко стоящие иллюзии.
Целую минуту, напряженную, как струна, Келленсилль изо всех сил била молниями по иллюзиям, пытаясь угадать, под которой из них — настоящий противник, а тот швырялся огненными шарами и при этом умудрялся еще время от времени создавать тут и там новых себя. Наконец-то каждый из противоборствующих в своей стихии — потрясающая мощь против непостижимого мастерства. Весь Старший народ с замиранием сердца следил, что случится раньше, Келленсилль истощит свои силы и будет поражена огненным шаром или Лорринайнэн станет пеплом, когда княжна наконец-то угадает.
Однако ей отчаянно не везло, она пробовала и так, и эдак, поражала то иллюзию, метающую пламя, то стоящую в стороне от метающей — все без толку, а ведь, когда перед тобой восемь-девять целей, шансы угадать — один из восьми-девяти, не так уж и мало, и при большом числе попыток шансы попасть велики. Должно быть, хитрый враг еще и сам телепортируется с места на место, невозможно угадать, новая иллюзия — это иллюзия или же враг во плоти, перенесшийся сюда с другого места…
А ведь он наверняка запускает огненный шар, находясь за спиной княжны, мелькнула внезапная догадка. Келленсилль ведь всегда разворачивается в сторону бросающего и бьет молнией по одной из иллюзий в пределах ее поля зрения… Вот оно! Лорринайнэн каждый раз телепортируется и запускает шар с противоположной от себя стороны, сводя вероятность попадания молнии в него к нулю, ведь Келленсилль всегда к нему спиной в момент своей атаки и не может выбрать его вероятной целью!
Как только одна из иллюзий сформировала в руках огненный шар, княжна развернулась обратном направлении и изо всех сил принялась наносить удар за ударом по всем видимым Лорринайнэнам, а в следующую секунду поняла, что осталась на арене одна. Иллюзии исчезли вместе с сотворившим их магом, только тут и там дымится песок. Оппонент удрал, оставив за Келленсилль поле боя и право на княжескую корону… или же стал невидимым?!
Однако еще до того, как княжна принялась произносить заклинание открытия сокрытого, Лорринайнэн, слегка дымясь, помахал ей рукой из второго яруса и поклонился.
— Я признаю твою победу, Келленсилль, дочь Кэлнителльта, — послышались его слова в полной тишине.
А потом амфитеатр взорвался бурей поющих свирелей, и почти двухсоттысячный хор Старшего народа принялся приветствовать будущую княгиню Вечного Леса.
Поход был неблизким, а телега — не самый быстрый способ передвижения, однако маленький отряд Владыки из Лагурента так никто и не догнал. Скорее всего, король Зоданги здраво рассудил, что незачем рьяно напрашиваться на неприятности, раз нападающие не тронули его самого, разобравшись только с храмовниками — значит, пускай себе уходят. Хотя рассуждение здравое только для ограниченного умишка, кто помудрее — догадался бы, что если демонический отряд приходит вызволить из Ямы самого Норлаша — значит, скоро жди беды. Вот прямо сейчас жалкие людишки вполне могли бы помешать планам Владыки, потому что у него войска — меньше полусотни бойцов. Когда же все десять тысяч прибудут — будет поздно.
Такие думы Норлаш прокрутил в голове не раз и не два, благо времени было полно. Длинный караван медленно полз по землям Зоданги от поселка к поселку, нигде не встречая сопротивления и грабя крестьян и попадающиеся навстречу торговые караваны на предмет новых лошадей, повозок, возниц и провианта. Точнее говоря, случались попытки сопротивления, которые неизменно заканчивались с одним и тем же результатом.
Чернокнижник также немало времени потратил, пытаясь разгадать замыслы и план действий своего нового союзника. Он с некоторым удивлением обнаружил, что остальные воины Трэйкхана Кхейла, как назвал себя демон-владыка, тоже суть демоны во вместилищах, только пониже рангом. Это открытие порождало массу новых вопросов, и Норлаш вовсю напрягал извилины, пытаясь удовлетворить профессиональное любопытство. Демон во вместилище — явление само по себе редчайшее, потому что одержимый астральным аспектом демона человек — это так, шалости. Вместилище, фактически ставшее хозяину заменителем тела — совсем другой разговор. Демон не просто управляет телом, вместилище — для потустороннего визитера практически единственный способ прибыть в чужой для него план бытия почти физически и принести с собой не только свою волю, но и свою мощь. И не всякому демону сия задача по плечу, к слову.
Вторым вопросом, скорее праздным, чем серьезным, был подбор вместилищ. Налицо прямая аналогия с людскими армиями: подобно тому, как короли зачастую одевают своих солдат в однотипные и одноцветные доспехи, так и Владыка обеспечил подчиненных ему демонов такими же вместилищами, как и свое собственное, но, конечно, похуже слегка. Все выглядят как закованные в неподъемные доспехи воины с лицами и внешностью вроде бы человеческой, но при орочьих габаритах. И доспехи разукрашены останками, однозначно принадлежавшими демонам. Норлаш даже чувствовал остаточные эманации, сливающиеся воедино: мощные ауры самих демонов и легкую вибрацию из останков. Особенно сильно эта разнородность чувствовалась вблизи демона-владыки: сильная дрожь эфира, проистекающая из тела-вместилища, и разноголосая вибрация от многочисленных останков, украшающих броню, в которой уверенно лидировала остаточная аура закрепленных позади головы рогов: их владелец, видимо, был весьма сильным демоном… при жизни.
Также чернокнижнику стало любопытно, почему Владыка и его солдаты истребляли себе подобных. Демоны часто собачатся между собой, это не секрет ни для одного демонолога, но факты борьбы со смертельным исходом людям практически неизвестны, а тут — налицо массовое избиение одних демонов другими.
На одном из привалов Норлаш задал Владыке прямой вопрос.
— Потому что они вторглись в Лагурент, — коротко ответил тот.
— Лагурент — это твои владения, о великий?
— Да.
Оставшись наедине со своим учеником, чернокнижник тихо просил:
— Ты, случаем, не знаешь, что такое «Лагурент»? Я такого слова в абсолютном языке не встречал.
— Если вы не знаете, мастер — куда уж мне?! — развел руками Малантус.
Продолжая наблюдения, Норлаш сделал еще несколько открытий. Вместилища обладали недюжинным аппетитом и трескали все подряд, отдавая предпочтение рыбе и овощам, мясо ели только если не удавалось награбить другой пищи, хотя чернокнижник точно знал, что демоны отдают предпочтение именно мясу, притом сырому, и крови. Вероятное объяснение этому факту он отыскал быстро: демон во плоти — это демон во плоти, а вот вместилище состоит из плоти вовсе не демонической.