Генерал и офицеры с вытянутыми лицами усваивали новость, потом Лайар спросил:
— И кто посмел?
— Вальтус. Не зря я никогда ему не доверял.
— Вот стервец… Вы допросили его хорошенько?
Король махнул рукой:
— Пытался. Свою вину стервец признал, но отрицал напрочь, что к этому причастен еще кто-то.
— Надо было отдать его палачу на пытки! Знаю, что это варварство, но тут тот случай, когда…
— Я и отдал. Р'Энкор пытал его шесть дней, не меньше, но тот больше никого не выдал, а потом из-за недосмотра Р'Энкора умудрился сбежать на тот свет, самостоятельно удавившись. Что поделать, Р'Энкор — убийца, а не палач. Впрочем, я опасался, что старый Тайкус тем более не справится.
С этим Кархад мысленно согласился: придворный палач и раньше в пытках был не силен, а к старости его хватало уже только на то, чтобы надевать осужденным на шею петлю да выбивать из-под ног табурет. В Талсидонии пыточное дело постепенно уходило в прошлое вслед за практикой сдирания кожи с продажных судей.
Вскоре разговор совершенно естественно вновь перешел на тему дроу-убийцы. Вопросы и мысли офицеров практически один в один совпадали с реакцией на Р'Энкора самого Кархада, и потому рыцарь похвалил себя: если уж умнейшие люди вроде генерала думают точно так же — значит, Кархад, хоть генералу и не ровня, все же явно не дурак. Мелочь, а приятно.
— Я лишь опасаюсь, — сказал Лайар, выслушав аргументы короля, — что этот сукин сын все равно будет вести свою собственную игру, это при условии, что у него изначально не было враждебных намерений…
— Насколько я могу судить, — пожал плечами монарх, — он пытается добиться при моем дворе двух вещей, которые имеют значение для дроу: богатства и статуса. Р'Энкор буквально на днях разоблачил третье покушение, когда посол Клейдана пытался меня отравить во время обноса ковшей, если не он, помимо меня на тот свет отправились бы еще несколько достойных людей…
— Я всегда говорил, что нечего пускать за стол кого ни попадя, — заметил молчавший до того Винзейн.
— Да я и сам не в восторге, но… Политика дело мутное. Хочешь решать проблемы переговорами, а не войной — приходится якшаться с не самыми приятными людьми… Но вернемся к Р'Энкору. Он безусловно полезен и искусен. И сам факт его службы мне — тоже козырь в переговорах. А его лояльность легко покупается за золото, ну и дать ему какие-либо формальные привилегии — тоже невелика беда.
Тут Кархад, снова вспомнив слова Тиэля о возможном устранении ближайшего окружения короля, кашлянул в кулак:
— Не могу не заметить, ваше величество, что его лояльность к вам резко контрастирует с вопиющей нелояльностью и неуважением к кому бы то ни было еще. Я все думал, говорить или нет… Хоть вы и дали ему милостиво право принадлежать к вашему двору, он все равно не удержался от подлого поступка. Р'Энкор накормил Фэйда дерьмом умышленно…
— Что-о-о?! — чуть ли не взвыл возмущенный король. — Как?!
— Оно в рецепте противоядия было лишним, ваше величество. И Р'Энкор настолько самоуверен, что сам признался мне в этом.
Дэнбар грохнул кулаком по столу:
— Вот негодяй! Звать его сюда немедленно!
Р'Энкор появился через пару минут и поклонился:
— Желали видеть меня, мой повелитель?
— Признавайся, негодяй, — мрачно велел король, зажав в кулаке кристалл правды, — ты специально добавил в рецепт противоядия дерьмо?!
Дроу покосился на Кархада и хитро улыбнулся.
— Не так, мой повелитель, — ответил он королю, — оно не было добавлено в рецепт, оно было частью рецепта. Без него барон Фэйд умер бы, потому что остальные компоненты сами по себе бесполезны.
Дэнбар недоверчиво покосился на кристалл и спросил:
— Так, значит, ты солгал, когда говорил графу Карлайлу, что дерьмо в противоядии было лишним?
— Никоим образом, мой повелитель, — вкрадчиво ответил Р'Энкор, — графу Карлайлу я такого не говорил.
— Ложь! — воскликнул Кархад. — Ты сам сказал мне на балу именно это!
— Ничуть, — ответил дроу, — я вам этого не говорил. Давайте взглянем на кристалл?
Король разжал руку, Кархад и офицеры подались вперед.
Кристалл был целехонек.
Взгляды короля и остальных дворян с кристалла перескочили на Кархада, и рыцарь с ужасом понял, что дроу каким-то образом подставил его, сумев обмануть даже божественный артефакт и выставив лжецом и клеветником.
А тот немедленно подлил масла в огонь:
— Просто к слову, моя репутация того, кто предает своих нанимателей, имеет точно такую же природу, хе-хе… В то время как на самом деле я никогда в жизни никого не предал.
— Ладно, ступай… А чем ты, кстати, занят?
— Даю урок ее высочеству, согласно расписанию и вашей воле.
— Ступай.
Когда за дроу закрылась дверь, Кархад, сглотнув, выдавил:
— Клянусь Ариантом, он действительно сказал мне то, что я вам передал…
— Зачем клясться, если у короля кристалл и он может таким же образом проверить правдивость любого слова? — рассудительно заметил генерал Кагэмар.
Король махнул рукой и спрятал кристалл в карман:
— Бывают ситуации, когда людям я верю больше, чем кристаллу. Должно быть, какие-то хитрые штучки или игра слов. Кархад, если он тебя подставил — стало быть, невзлюбил за что-то?
Рыцарь почесал затылок.
— Ну, я разговаривал с ним не самым вежливым тоном…
— Ну тогда все понятно, — хмыкнул Дэнбар, — Р'Энкор, оказывается, горазд устраивать пакости тем, кто его… задевает. Типичный дроу.
— И вы такого держите при дворе? — с почти незаметной ноткой осуждения заметил сэр Лайар.
— Он полезен. Неприятен, да, но помните присказку? Не надо наступать на гадюку, вот и все. Он уже спас и меня, и Кархада, и Криштана, и Баннарда — я готов хоть скорпиона из рук кормить, если этот скорпион будет спасать жизни.
— Простите, а урок чего он дает вашей дочери? — вмешался Винзейн.
— Владения кинжалом, какой же еще? В лихое мы время живем, друзья мои…
Весть о том, что орки в доспехах ворвались в столицу Зоданги, а затем беспрепятственно ее покинули и двинулись на Кадорию, барон Гэт-Кин получил очень вовремя, потому успел не только отправить к королю Сингэну вестника, но и получить ответ. Королевское письмо привез командир конного отряда, который Сингэн передал в распоряжение барона вместе с приказом обеспечить неприкосновенность кадорианской границы.
Вот он, шанс, которого Гэт-Кин ждал так долго! Что нужно, чтобы стать правой рукой короля, да притом не шаркуном придворным, потеснив сонмище конкурентов? Продемонстрировать выдающиеся качества воина и полководца. Но как, Нергал побери, это сделать, если твой феод — на границе с Зодангой?!! Зоданга воюет с орками, с высшими эльфами, с лесными эльфами, с Валинором, с Гристолом, с Талсидонией на ножах — и потому напасть еще и на Кадорию уже совсем никак. А Сингэн считает первостепенными врагами Далмаду и высших эльфов из Вечного Леса и войны с Зодангой не желает. Вот и как, спрашивается, быть? Охраняя границу, которую уже лет двадцать никто не тревожил, карьеру не сделаешь.
И тут внезапно дар богов — орки! Причем странные какие-то орки, после рейда на Зодан Каэр двигаются не обратно в свои степи — а на Кадорию. Ну и в доспехах. Гэт-Кин сразу же собрал совет из бывалых людей, и на совете этом прозвучала мысль, что орки не степные, а те, которые за Мрачными горами живут. Вот у них вполне может быть обыкновение драться в броне. У них много чего может быть, потому как мало кто из ныне живущих хаживал за Мрачными горами, все больше сказки да легенды, что там и как.
Ясное дело, барон сразу собрал свое небольшое войско и ополчение, а тут и подмога подоспела. Если король Сингэн вверяет ему, Гэт-Кину, часть далеко не наихудшего кавалерийского полка — это уже знак доверия.
В связи с этим барон немало посушил себе голову, как быть. Орки — народ уродливый и богопротивный, но весьма разрушительный. Без потерь не получится. Он-то знал уже, что их едва полсотни, из донесений, но ведь эти полсотни как-то ворвались в Зодан Каэр! Да еще и ушли, вызволив какого-то чернокнижника! Будет бой — будет много погибших. Так вот он, вопросец: кем пожертвовать? Пустить вперед свое ополчение и войско, а потом возглавить королевскую конницу и добить — либо же вначале атаковать конницей, а затем раскатать неприятеля своей пехотой? Если начать бой своими людьми — убитых тьма будет, а свои люди это все-таки свои люди, ежели полягут — подати с кого брать? А вначале пустить в атаку королевскую конницу — королю вряд ли сильно понравится, что его отряд вернется сильно поредевшим. С другой стороны, если на убой послать своих, то ополчение не очень-то и жалко, своей наемной пехоте барон уже задолжал жалованье, если полягут — экономия. А Гэт-Кин, возглавив конницу лично, поймает трех кроликов одним силком: и репутация среди королевских солдат появится, и король будет доволен, и сам он будет при случае небрежно ронять: пф-ф-ф, орки, бивали мы их.
Приняв это решение, барон выдвинулся на границу и принялся ждать прихода неприятеля.
Конечно же, он отдавал себе отчет, что дело тут непростое. Пришли орки, проломились с боем в самое сердце Зоданги, разметав городскую стражу, вырезали храмовников Велькиона — к слову, те еще снобы, так им и надо — вызволили какого-то чернокнижника и ушли до того, как регулярный полк, расквартированный в столице, успел расчухаться. Непростые орки, факт. И теперь с ними еще и чернокнижник, что совсем нехорошо. Зато с бароном Гэт-Кином войска полторы тысячи, две тысячи ополчения и пятьсот королевских всадников. Хватит с лихвой, главное самому на рожон не переть.
Барон заблаговременно разузнал от гонцов, что и как, и примерно представлял себе ход бойни в Цитадели. Орки вихрем влетают через ворота, ближайшие к Цитадели — значит, имели информатора — и с ходу атакуют гнездо храмовников. Цитадель эту Гэт-Кин однажды видел: стены неплохие, но места внутри маловато. Когда орки ворвались внутрь, храмовники были обречены, так как развернуть правильный строй негде, а драться с орками без строя попросту невозможно: свалка и хаос — их стихия, в которой, бывало, малые отряды зеленорожих громили двадцатикратно превосходящего врага.