Народ помнит про своего неумирающего атамана, и ни о ком здесь нет столько преданий, как об этом удалом разбойнике — чародее-богатыре и о его несметных богатствах и кладах.
(М. Забылин)
Вся Астрахань за Стеньку Разина встала, всю он Астрахань прельстил. Астраханцы, кому что надо, шли к Стеньке Разину: судиться ли, обижает ли кто, милости ли какой просить — все к Стеньке. Приходят астраханцы к Разину. «Что надо?» — спрашивает Разин. «К твоей милости». — «Хорошо, что надо?» — «Да мы пришли насчет комара: сделай такую твою милость, закляни у нас комара, у нас просто житья нет!» — «Не закляну у вас комара, — объявил Стенька, — закляну у вас комара, у вас рыбы не будет». Так и не заклял.
(П. Якушкин)
Марина-безбожница и Стенька Разин
В Орловском кусте обитала атаманша Марина-безбожница, а в Чукалах — Стенька Разин. Местности эти в то время были покрыты непроходимым лесом. Марина со Стенькой вели знакомство, и вот, когда Марина вздумает со Стенькой повидаться, то кинет в стан к нему, верст за шесть, косырь, а он ей отвечает: иду-де, и кинет к ней топор. Марина эта была у него первой наложницей, а прочих — до пятисот, и триста жен.
И не могли Стеньку поймать. Поймают, посадят в острог, а он попросит в ковшичке водицы испить, начертит угольком лодку, выльет воду — и поминай, как звали! Однако, товарищей его всех переловили и разогнали, а он сам ушел и спрятался на берегу между Окой и Волгой, и до сих пор там живет: весь оброс мхом. Не умирает же он оттого, что его мать-земля не принимает. И оставил этот разбойник клад, под корнями шести берёз зарыл его. А узнали про это вот как: сидел один мужичок в остроге вместе с товарищем разбойника. Вот тот и говорил ему: «Послушай, брат, в таком-то месте лежит клад, мы зарыли его под корнями шести берёз, рой его в такое-то время». Стало быть, уж он не чаял, что его выпустят на белый свет, а может быть, раскаялся и дал зарок. Вышел этот мужик из острога, пошел на указанное место, а берёзы уж срубили и корней не видать; рассказал он про это всему селу: поделали щупы, однако, клада не нашли; а клад-то, говорят, все золото да серебро, целые бочки.
(«Живая старина», 1890, № 2)
Симбирск Стенька потому не взял, что против Бога пошел. По стенам крестный ход шел, а он стоит да смеется:
— Ишь, чем, — говорит, — напугать хотят!
Взял и выстрелил в святой крест. Как выстрелил, так весь своею кровью облился, а заговоренный был, да не от этого. Испугался он и побежал.
(Д. Садовников)
За Волгой на Синих горах, при самой дороге, трубка Стенькина лежит. Кто ту трубку покурит, станет заговоренный, и клады все ему дадутся, и все будет, словно сам он — Стенька. Только такого смелого человека не выискивается до сих пор.
(Д. Садовников)
В Жигулях
Раз шли Жигулевскими горами рабочие люди, и вышли к ним навстречу разбойники, а уж ночь подошла. Повели они прохожих в свой стан, а в стане огонь разложен и кругом удалые молодцы сидят. Струсили рабочие люди, — не знают: худа ли, добра ли себе ждать. Один побоялся, видно; чтобы последнее не отняли, взял да и сует под пенек три золотых. Разбойник, должно быть, атаман, увидел, да как закричит: — Ты чего хоронишь? — А у того, бедного, руки трясутся, и не знает, что ответить. — Что, деньги? Показывай!
Взял мужик, отдал ему свои деньги. Атаман повертел, повертел их на ладони, засмеялся да и говорит: — Или ты думаешь, что мы позаримся на такое добро? — Взял да и бросил его золотые в траву. — Пойдем, — говорит, — за мной. — Пошли рабочие, — ни живы, ни мертвы. И привел он их в такое место, где все богатство в груду свалено: золота, серебра, камней самоцветных, платья — всего вдосталь. — Вот, — говорит, — берите, сколько хотите и идите с Богом! Разбогатели после того мужики…
(Д. Садовников)
О кладах
Недалеко от Чердаклов (Самарская губ., Ставропольский уезд) есть дуб. Под ним лежит клад.
Вот раз мужики пошли его рыть, ружье на всякий случай взяли. Пришли. Видят, — около дуба (с полуночи) ходят черные кошки кругом. Стали они смотреть, — глаз отвести не могут. Закружилась у них голова, — и попадали мужики наземь. Очнулись, хотели рыть, а кошки опять хороводиться пошли, то влево, то вправо. Так и бросили: страшно стало. Говорят, что на этом дубе повесился тот, кто клад зарыл.
(Д. Садовников)
В Саратовской губернии, в Кузнецком уезде, возле села Елюзани клад есть: в озеро на цепях бочки с золотом опущены. Тут прежде разбойники жили и оставили все награбленное добро в озере, а для того, чтобы никто не узнал, куда они дели золото, сносили его в воду по ключу: по нему и от озера шли, и к озеру. Озеро почти все теперь илом занесло, и клад никому еще не дался.
(Д. Садовников)
Один богатый брат, желая раз ночью посмеяться над своим бедным братом, башмачником, поднял на улице дохлую собаку и бросил ему в окно да сказал: «На тебе, проклятый! Одолел ты меня, попрошайка!» А вышло, что дохлая-то собака в избе бедняка рассыпалась золотом. Бедный брат проснулся от звона, поблагодарил брата за помощь. С того времени он разбогател, а богатый брат обеднел, промотался весь.
(Д. Садовников)
Один дворовый человек (истопником он у господ был) нанялся в Симбирске с другими рабочими Москвитинов сад чистить, — работали под горой, а есть ходили к амбарам. Там и изба была. Вот раз он приходит; вдруг из-под амбара козленок к нему кинулся. Он его взял да на плечо к себе положил; гладит, держит за задние ноги и приговаривает: «Бяшка, бяшка!» А козленок-то ему в ответ и передразнивает: «Бяшка, бяшка!»
Работник испугался, схватил козленка за задние ноги да об землю и ударил. Смотрит, — а козленок опять под амбар. От страха работник тут же на месте упал; хворал после этого и вскоре умер. А это ему, видно, клад давался.
(Д. Садовников)
ПРЕДАНИЯ О ЧУДИ
Заволоцкая чудь
Говорят, будто бы одно семейство чудского племени расселилось в окрестностях Холмогор. На Матигорах жила мать. На Курострове — Кур-отец, на Курье — курья-дочь, в Ухтострове — Ухт-сын, в Чухченеме — Чух — другой сын.
Все они будто бы перекликались, если что-нибудь нужно было делать сообща, например, сойтись в баню.
Название Лисестрова произошло от коренного жителя, чудина Листа. Этот Лист жил на острове вроде наместника или тиуна и собирал хлебные и денежные доходы…
Чудь имела красный цвет кожи, она скрылась от новгородцев на Новую Землю, и ныне там пребывает в недоступных местах.
По течению реки Устьи, впадающей в Вагу, на правой стороне ее, в Благовещенском приходе, напротив устья Кокшеньги, между двумя ручьями, на возвышенной горе, прожившая чудь оставила по себе признаки: вал кругом сопки (кургана) — как бы род крепости, и в некоторых местах ямы, сходные с погребами. При разработке земли под хлебопашество крестьяне там в недавнее время, находили бугры глины. Из этого заключают, что на тех местах были чудские печи.
От тех населенцев чудского племени взята была в деревню Михайловскую девица в супружество за крестьянина Черепанова. Девица эта была мужественна, имела необыкновенную силу в сравнении с прочими девицами. Потомство же ее уже ничем не отличалось от новых ее земляков.
Село Койдокурья Архангельского уезда получило свое название от первого, поселившегося в тамошней местности, чудина по прозванию Койда или Койка… Поколение Койды было мужественно, великоросло и чрезвычайно сильно. Люди его поколения могли разговаривать между собой на шестиверстном расстоянии, или иметь перекличку.
Один из тех чудинов был столь силен, что однажды, когда он вышел поутру из ворот и затем чихнул, то своим чихом до того напугал барана, что тот бросился в огород и убился до смерти.
По истечении некоторого времени местность Койдокурская сделалась известна другим: сюда с разных сторон стали стекаться чудь, новгородцы и поморяне, и начали расселяться деревнями; и затем каждая деревня получила свое название от первого поселившегося жителя или по другим причинам.
Ниже реки Устьи в Вагу впадает с левой стороны — Пуя, а в тридцативерстном пространстве расположен Пуйский приход. Первые населенцы его были также чудского племени. Еще и ныне на берегах реки Пуи указывают места, служившие кладбищем для чуди. Одно из таких мест усвоило за собой название могильника. Существование чудских кладбищ доказывается высыпающимися из берегов реки человеческими костями.
Есть еще одна гористая местность, называемая Паново; тут будто бы жили прежде чудские паны, то есть главные чудские начальники. Паново имеет вид искуственного крепостного вала, расположенного на гористом месте и примыкающего с одной стороны к реке, а со всех прочих, — окруженного правильным полукругом, в середине которого низменная площадь.
В тридцати верстах от села Моржегоры, близ деревни Черозеро, на опушке леса, находятся ямы с остатками бревен… В них закапывалась чудь.
Там есть еще озеро, называемое Разбойное. Около этого озера жили разбойники; в озеро ведет оставшаяся от них лестница, и есть в глубине его клад.
Чудь в землю ушла, под землей пропала, живьем закопалась. Сделала она это, по одним, оттого, что испугалась Ермака, по другим, оттого, что увидела белую берёзу, внезапно появившуюся, и означавшую владычество белого царя.
(П. Ефименко)