— Отец — Мирто Стерн, мама — Алае Атолии.
— А почему у вас с мамой и от… Советником одна фамилия, а не с отчимом?
— Когда мама забеременела, об это узнал брат отца. Он тоже был влюблен в маму. И после… В общем, он значится моим отцом официально.
Как же все запутано!
— Мда, а где он теперь?
— Он умер много лет назад. Ина, — Амир запнулся, — я хочу тебе сказать о маме, чтобы ты не пугалась. Она ориентируется в окружающей действительности, но реагирует на все медленнее, и может иногда выпасть из реальности, а, потом, забыть то, что было недавно.
— Я поняла.
Мы пару минут молчали.
— Ты, правда, стала заниматься боем на мечах с Ривой?
— Да, правда, цель была другая. Я хотела научиться рисовать тело в движении. Но Ридрик поднял меня на смех и заставил бегать с палкой, чтобы в курсе быть у кого, где и какие мышцы, и как-то втянулась. Необычно это, в нашем мире размахивать железками.
— Я пробовал, мне тоже понравилось, но решил, что рукопашный бой все же полезнее.
— Ты в отряде Топура? — хотя, я и так знала.
— Ага, забавная, я тебе скажу, вещь — работать в команде. Для меня сложно.
— А мы ничего не делаем, вот надеюсь… попасть на художественный через год.
Амир как-то странно посмотрел, будто обрадовался.
— Значит, слухи правдивы, и вы вообще не тренируетесь?
— Смысла нет. Показывать силу не хочу, да и Рива, сам знаешь… Мне ее жутко жалко, она к этому как раз стремится, но у нее ничего не выходит.
— И хорошо, чем меньше девчонок в армии будет, тем лучше, — уверено заявил уитриман, глядя на бортовой монитор.
— Ты против женщин на службе?
— Конечно, это мужская обязанность, а уж никак не ваша. Если у меня когда-нибудь будет возможность, обязательно представлю такой проект.
— Проект?
— Я работаю на каникулах, да, если честно, и во время учебы с Советником, он оформил меня, как общественного помощника. Суть в том, что Советник на заседании может предложить проект закона, но требуются доказательства, обосновывающие необходимость его принятия. А это целое искусство. То, что приемлемо для одной расы, может быть отвергнуто другой. Те же арканты — они ведь помешаны на долге, им сложно будет объяснить, почему женщинам нечего делать в армии, даже если у них дар.
Ах, вот почему Амира никогда не видно! Теперь понятно!
— Ты вроде хотел тоже уйти из УИБа. Тогда зачем тренируешься? — решилась поинтересоваться я.
Амир промолчал, бросив на меня задумчивый взгляд. Загадочки!
— Мы на месте! — пальцы уитримана забегали по кнопочкам, и мы плавно опустились на маленькую площадку возле небольшого дома, утопающего в винограде.
Амир помог мне выбраться и, забрав сумку и коробочку, повел меня к дому. К нам на встречу вышли тот самый высокий седовласый уитриман, встречавший сына на космовокзале, и совсем невысокая уитриманка, до удивления красивая, с огромными глазами, тонкими чертами лицами, со струящимися жемчужными волосами, собранными в хвост. В ее крови явно были замешаны другие расы. Явно корван. Полукровка. Вот она была настоящим эльфом. Даже белая полоска шрама, пересекавшая лоб, ее ни в коей мере не портила.
— Мама, папа, — Амир остановился рядом со мной. — Это Итирина, моя подруга и однокурсница. Ина, это Мирто и Алае, мои мама и папа.
Я поклонилась и улыбнулась.
— Мне очень приятно познакомиться.
Мама Амира вдруг протянула мне руку, и я осторожно коснулась ее тонких пальчиков.
— У тебя очень красивая подруга, — ее голос журчал, как ручеек. Медленный ручеек. А я зарделась, чувствую по щекам. Вообще-то красавицей я не была, черты лица самые обычные.
— Нам тоже очень приятно, — мягко улыбнулся Мирто. — Пройдемте в дом, тут жарковато.
Пара развернулась и медленно вошла в дом, Мирто бережно придерживал жену за локоть.
А я… Как обычно! Пока мы летели на флаере, я сняла датчик с руки, от жары кожа под ремешком прела и, разумеется, его забыла. Извинившись, побежала назад, когда вернулась, Амир ждал меня на пороге.
— Не говори, что я безнадежна, и так знаю!
— Не скажу, — еще шире улыбнулся Амир. — Пойдем.
— У тебя безумно красивая мама, — тихо пошептала я.
Друг кивнул, пропуская меня в прохладный полумрак дома.
Мы уселись на крытой террасе. Точнее, мужчины усадили нас с Алае, а сами пошли за чаем и вкусностями.
— Амир сказал, что вы — художница, — прожурчала мама моего друга, сложив руки на коленях, отчего выглядела она удивительно юной. Я понимаю, почему Советник потерял от нее голову, как и его брат, как и отчим. Поклонников у нее, наверное, было целое полчище.
— Я училась несколько лет. И до того, как узнала о даре, очень хотела попасть на художественный факультет.
— Это жестоко — принуждать к тому, чтобы служить в армии, есть дар или нет! — лицо Алае погрустнело, она наверняка про сына в этот момент подумала.
— Амир попросил меня нарисовать ваш портрет и уважаемого сира Мирто, если позволите?
— Мне было бы приятно. Вот уж не думала, что придется позировать в жизни, — она улыбнулась, но вдруг резко нахмурившись, приложила тонкие пальцы ко лбу. Я испугано подалась вперед.
— Сира Алае, все хорошо?
— Да. Не волнуйтесь, иногда голову резко пронзает. Амир рассказал вам, что со мной произошло?
— Про аварию?
Алае медленно кивнула.
— Он просто сказал, что таковая была.
— К сожалению, вот уже пять лет мои мужчины вынуждены обо мне заботиться, а я для них, что хрустальная статуэтка. Это ужасно — быть обузой.
— Сира Алае, вам не стоит себя корить.
Она горько улыбнулась, в эту минуту на веранде показались мужчины. Амир с чашками и чайником и его отец с нарезанным пирогом и конфетницей.
Они были удивительно гармоничной парой и очень легкой. Меня расспрашивали о моем даре, о родителях, об урожае, об отце, про которого сир Мирто был наслышан, причем, только хорошее. Я же, выпив чашечку ароматного фруктового напитка, с разрешения супругов достала планшет и принялась за дело. Алае сидела рядом с Мирто на маленьком диванчике, от чего оба представляли идиллическую картинку.
Работа мне совершенно не мешала принимать участие в разговоре. Амир в это время рассказал про УИБ, занятия, его отряд.
— Странно, — удивился Мирт. — Мне всегда казалось, что там, где воздух есть, он — самая сильная стихия?
— Возможно и сильная, но контролировать я ее не могу. Не понимаю, как можно призвать и управлять тем, чего не видишь, — я улыбнулась.
— Я представляю, как переживают ваши родители. Мы с Алае были в шоке, ведь Амир для нас самое ценное!
«Самое ценное» в этот момент залился краской, вот, правда, взял со своей белой кожей и покраснел.
— Ну, я надеюсь их порадовать скорым отчислением, если повезет, — я подмигнула Амиру, и тот расплылся в улыбке.
— То есть, вы тоже… Как и Амир… — Мирто замялся.
Я кивнула. Родители друга понимающе переглянулись.
— А какое ваше любимое время года, Ина? — вдруг спросила меня сира Алае.
— Весна, которой я не увижу, — улыбнулась я.
— Как это? — удивился сир Мирто, Амир округлил глаза, сира Алае не понимающе застыла.
— Понимаете, на нашей коренной планете, Земле, я читала, была страна, Япония. Там в почете были вишни, особый сорт деревьев. Когда они зацветали, весь мир погружался в туман, лепестки нежно-розового оттенка устилали все вокруг, порхали в воздухе. Я видела старые снимки, это было потрясающе красиво. Огромные сады сакуры. Для целого народа это был праздник.
— Да, наверняка красиво. Дух уитриманов всегда был ближе к зиме, к снегу. Как далеко бы мы не уходили от Ультири, наши корни всегда с нами, вот и тоскуем мы по зиме, — сир Мирто нагнулся к маме Амира. — Дорогая, все хорошо?
— Да, — она коснулась его щеки, и устало улыбнулась.
— Сира Алае, вы позволите сделать ваш снимок, и я смогу закончить самостоятельно. А то я вас утомила сидением на одном месте, — извиняющимся тоном попросила я.
— Ничего страшного, Ина, все хорошо.
— Мы можем отпустить маму? — спросил Амир.
— Да, разумеется! — кивнула, загружая полученные снимки в память.
— Тогда с вашего позволения я пойду, прилягу, — улыбнулась уитриманка. — Мне было очень приятно с вами познакомиться, Ина. Очень надеюсь увидеть вас вновь, и не раз.
Я улыбнулась.
Амир и Мирто помогли Алае встать, и сопроводили женщину-эльфа в дом.
Амир вернулся минут через пять с влажными волосами и в другой рубашке. Я пока допивала чай, пытаясь подобрать палитру для портрета.
Друг сел рядом, налив себе остывшего напитка и закинув конфету в рот, стал смотреть за моей работой.
— Вроде смотришь, все просто, а если самому попробовать, так кошмар выходит. У меня с черчением прямой линии-то проблемы, — признался Амир.
— Я думаю, ты просто не практиковался. Кстати, видела на стене твою коллекцию наград. Ты, похоже, победил на всех соревнованиях по обществознанию и праву для подростков на нашей и пяти планетах в окружности, — улыбнулась я.
— Не на всех, — опять начал краснеть. — Не хочешь прогуляться? У нас красивый старый сад.
— С удовольствием. С сирой Алае все хорошо? — заволновалась я.
— На удивление, да! Просто устала. Мама не привыкла бодроствовать больше трех часов к ряду.
— Ох, я же…
— Не переживай. Все хорошо. Раз она столько сидела, значит, ей было приятно, теперь она отдыхает, и срывов не было. Это отлично!
Мы спустились по маленькой лесенке в сад. Здесь царила тень и прохлада.
— Тут есть пруд? — удивилась я.
— Да, дальше за виноградом. Как догадалась?
— Тянет свежестью.
— Да, отец следит за садом, пруд почти каждый год чистят, так что затхлости нет.
Мы прошли по узенькой выложенной круглой узорчатой плиткой дорожке мимо высоких стволов. Удивительно, тут росли сосны, и запах хвои был просто сногсшибательным. По коре одной из сосенок стекал когда-то ручеек смолы, а теперь застыл, и сейчас сиял в свете заходящей звезды, точно глаза Ривы. Надо будет попросить аркант позировать. Мимо такого волшебства грех пройти. Не то чтобы Рива была эталоном красоты, у нее было высокий рост и телосложение было не субтильным. Но все в ней было как-то гармонично. Как и в Амире. Почему-то я споткнулась об эту мысль и украдкой глянула на друга. Амир шел по траве, предоставив мне топать по дорожке, тоже размышляя о чем-то своем, и, как оказалось, тоже поглядывая на меня. Наши взгляды встретились, и мы улыбнулись друг другу.