— Можно вопрос? Если не хочешь — не отвечай!
Амир кивнул.
— Мне кажется, или твоя мама, она не знает о тебе и о… Советнике? — осторожно начала я.
— Да, не знает. Мы с отцом решили не говорить. Слишком тяжело ей давались воспоминания о его предательстве, чтобы сейчас знать, что она существует на его деньги, — горько и зло прошептал Амир, пнув носком ботинка камушек в пруд.
— Это скорее твои деньги. Он должен был обеспечивать тебя, он же отец, а он пальцем и не пошевелил.
— Я бы с радостью обошелся без этого, — Амир запрокинул голову и уставился в темнеющее небо.
Больше я не поднимала эту тему.
Гуляли мы до темноты. Я узнала, как отчим купил этот дом, и сколько труда вложено во все это. Узнала о маме, оказывается, Алае была до травмы высококлассным врачом-педиатром. А я поведала о шалостях сестер и братьев, о натюрмортах, о портретах, о истории Земли. Моя жизнь, она была гораздо проще и легче.
В этот вечер я была счастлива, и когда мы погрузились в флаер, предварительно попрощавшись с сиром Мирто, я попросила у Амира разрешение включить музыку, чтобы продлить очарование. Красивая мелодия, грустная и радостная одновременно заполнила пространство салона. Друг выключил свет, и мы, будто без машины, парили над облаками, свет далеких звезд — это все, что освещало наш путь. Было сказочно. И молчание было совершенно не гнетущим, а спокойным, таким, каким и должно быть.
Амир вернулся через неделю после сообщения о смерти сиры Алае. В таких случаях ученикам УИБа разрешают перемещаться на военных кораблях, что в разы сокращает время в пути. Военные мы или нет, все-таки!
Он прилетел днем, и я лишь успела заметить, как уитриман с небольшим рюкзаком прошел через холл к лифтам, ведущим на жилые этажи. Я даже окликнуть его не успела. На физподготовку и лекции он не приходил.
А когда перед занятием с Ривой я забежала к ним с Топуром в комнату, там никого не оказалось. Поздним вечером, а это была суббота, день накануне выходного, я пришла с занятий, вымывшись в душе и переодевшись, заглянула к девчонкам.
Настя обрабатывала Риву, надо-де завтра сходить в город. Желательно в бар «Алтемон». Рива, находящаяся с начала семестра в подавленном состоянии, была согласна на все. Поразительно, какая упертая раса! Чуть что, причисляют себя к никчемным. Самое поразительное, что правильная Рива согласилась на предложение Насти, на что я ей и намекнула. Но аркант лишь пожала плечами. Совсем сдалась.
Я же была слишком расстроена тем, что произошло с мамой Амира, чтобы в авантюры ввязываться. Было уже ближе к десяти и по идее отбой, когда я вышла от девчонок и пошла к своей комнате. Возле самой двери, вдруг поймала себя на мысли, что, возможно, Амир у себя.
Подойдя к их с квадри жилищу, обнаружила, что курсант Атолии на месте, в отличие от курсанта Дрог — Туе, который куда-то умотал, несмотря на отбой, хотя уже в концу первого учебного года, мы поняли, что к магом все же лояльно относятся.
Постучалась. Прошло не меньше минуты, прежде чем дверь открылась, и я увидела удаляющуюся спину Амира, Он явно работал, с планшета и симколов на столе проецировались несколько текстов, и автором одного из них, похоже, являлся он.
— Привет, — поздоровалась я.
Амир взял банку с кофе и, запрокинув голову, выпил ее залпом, и все еще сглатывая, посмотрел на меня и кивнул.
— Как ты? — почему-то ощутила себя лишней и уже подумала, что зря пришла так поздно. Ему и так нелегко.
— Сойдет. У тебя все хорошо? — дежурный вопрос.
— Да. Я… тебе помешала, прости, хотела узнать, как ты? Ладно, я пойду.
— Подожди, Ина. Мама… Она, оказывается, хотела сделать тебе подарок, — он порылся в сумке на кровати и выудил оттуда небольшую квадратную коробку. — Вот, — и протянул мне ее.
Я удивленно воззрилась на уитримана, но, взяв подарок, аккуратно отогнула краешек упаковки. На подушечке лежал стеклянный шарик, внутри которого был заключен весенний сад, где тихо кружились лепестки сакуры.
Хлюпнула носом. Это было так трогательно. Она помнила наш разговор о весне.
— Спасибо.
— Ты ей понравилась, — грустно улыбнулся Амир.
А потом он вдруг подошел и дотронулся до моего плеча.
А меня снесло! Не знаю чем, наверное, тем, что я чувствовала вот уже больше года к нему, какую-то странную симпатию к его сдержанности и загадочности, воспитанности, всей его ситуацией, его прекрасными родителями, которые не заслужили той участи, что им выпала. А еще пирогом с викрой, ночным перелетом на флаере, нашими посиделками на сталтере. Я приблизилась к Амиру вплотную, осторожно коснулась свободной рукой его лица и вдруг потянулась к его губам, пришлось встать на цыпочки, и осторожно коснуться его губ. Амир замер. И когда я уже начала чувствовать себя дурой, а в мозгу засветилось табло с надписью, что пора сваливать, его губы ответили. Сначала осторожно, будто не веря, проверяя и перепроверяя, а потом… потом его рука аккуратно забрала у меня коробочку и поставила на стол, и я оказалась в его объятиях, а мне ничто уже не мешало обнимать его. Глаза я решила не открывать. Мое сердце выплясывало нечто невообразимое. Целовалась я не первый раз, в школе у меня были ухажеры. Но с Амиром все было как-то необычно. Может быть, потому что я никогда не целовала уитримана, только людей, и никто из них мне не нравился так, как Амир.
Несмотря на свою худобу, он был сильным, точно собранным из острых углов, и солоноватым, и мне это безумно нравилось. Сладкое никогда не было в числе моих любимцев.
В какой-то момент мы оба поняли, что задыхаемся и, прижавшись лбами друг к другу, пытались восполнить недостаток воздуха, смешивая наши дыхания.
Колени подгибались и вообще, еще хотелось. И убежать хотелось. И… я сама потянулась к нему опять, но в этот раз губы Амира были уже настойчивее и первыми накрыли мои.
— Кхе-кхе!
Мы отпрянули друг от друга, и я, даже не глядя по сторонам, схватила коробочку и вылетела из комнаты, чуть не сбив стоявшего в дверях соседа Амира, что забавно, квадри был раза в два больше меня.
Ворвавшись в нашу с Литой комнату и плюхнувшись на кровать, под недоумевающим взглядом соседки я заревела. От жуткой печали по замечательной женщине, которую я видела лишь раз, и чей портрет на фоне обвившего террасу винограда и цветов получился настолько живым, что, казалось, жемчуг волос ее вот-вот чуть колыхнется от легкого сквознячка, огромные синие глаза моргнут и улыбка станет чуть шире. От жалости к Амиру, ведь ему приходится терять и обретать столь ценное не в то время, и от счастья, что он есть. Черт подери, все-таки я в него влюбилась!
Глава 11
Рива.
Мы с Настей проснулись одновременно, слетев с кроватей. Звук сирены бил по ушам. Система безопасности по всему зданию сходила с ума. В следующий момент завизжали установки энергетических щитов, накрывая здание университета.
— Что происходит, лед все покрой? — подруга, пыталась сбросить остатки сна, потерла лицо руками.
— Вторжение! Вторжение! Вторжение! — бесновалась система. — Тревога не учебная!
Откуда-то снизу пришел звук взрыва. Мы с уитриманкой застыли, боясь вздохнуть, казалось, даже это может привлечь беду.
— Что за… — Настя, сбросив оцепенение, подбежала к окнам, а я к двери, заблокировав ее, как того и требовал устав.
— Что там? — мы быстро натянули форму университета. Руки тряслись, как в лихорадке, голова отказывалась соображать, а звуки чего-то страшного, того, что сейчас происходило на нижних этажах, заставляли ноги подгибаться, а слюну во рту становиться вязкой, словно патока.
— Вспышки на территории внутри купола. Кто додумался напасть на военную школу посреди Нейтиса? — Настя дрожащими руками натягивала куртку.
— Старшие курсы, начиная с третьего, сейчас на сборах. Мы тут в количестве ста человек, из которых еще воины и маги как из… — сбивчиво поясняла я. — Если это и правда нападение, отпор дают только оставшиеся преподаватели и охрана.
— Рива! — одернула меня испуганная Настя, голос подруги спустился до шепота.
Уитрианка сорвала личный датчик и впечатала его в стену рядом с кнопкой открывания дверей. Панелька отъехала, в небольшой нише оказался маленький передатчик за тонкой энергетической сеткой, пропускавшей только курсантов из нашей комнаты, ориентируясь по ДНК и физическим показателям, говорящим о том, что обращающийся жив.
По стенам прошла ощутимая вибрация. Мы сглотнули.
— А здание не рухнет? — в глазах Насти плясал ужас.
— Включай! — прошипела я.
Подруга, выхватив передатчик, в один шаг оказалась возле меня, и мы услышали тихое:
«Внимание! Тревога не учебная! Всем спуститься в подземный бункер, повторяю всем спуститься в подземный бункер. Вход в большом тренировочном зале. Спуск через лестничные пролеты западного крыла».
От удара в дверь мы дружно вздрогнули.
— Это Ина! — Настя рванулась к двери, и я, схватив передатчик, последовала за ней.
В коридоре царило тихое замешательство. Бледные лица курсантов в мигающем свете красной лампы под потолком, были похожи на застывшие маски. Ина была уже одета, девушку ощутимо трясло, Лита стояла рядом, сжав челюсти.
— Двери с этажа заблокированы. Как мы спустимся? Это же самоубийство! Там бой идет! — Антриг, импарт, а все импарты жили в нашем крыле, стукнул кулаком по перегородке.
— Лестницы западного крыла не имеют выхода к другим этажам, они ведут от жилых секторов вниз, прямо в малые залы. Когда тревоги нет, двери к ним заблокированы, — пробормотал Салькон, еще один импарт.
Все смотрели на закрытую намертво дверь из нашего жилого сектора.
— Настя, — позвала я. — Ты можешь попробовать снизить температуру?
— Тут дверь в двадцать сантиметров толщиной из кретона. Сил не хватит! — подруга обхватила себя руками за плечи.