Взметнутся столбами пыли
Осколки столетних чар,
И грянет «ура» отрядов,
И дрогнут небо и твердь
Под медленный вой снарядов,
Несущих былому смерть.
«Сегодня так шумны большие бульвары…»
Сегодня так шумны большие бульвары,
Большие бульвары в огромном Париже.
Бутылками виски уставлены бары,
У столиков шепчутся странные пары,
– А ты мне становишься ближе и ближе.
С минутою каждою всё лицемерней
Становится день, приближаясь к закату;
Огни загораются в бездне вечерней,
Сияют рекламы – и всё суеверней
Топлю я в стакане родную утрату.
Когда-то кругом шелестели и пели,
Как тонкие осы, веселые пули;
Но весело шел я к намеченной цели
Под солнцем палящим и в стуже метели –
– И острые пули меня не кольнули.
А ныне я жму незнакомые руки,
Слова говорю – и рождаются числа…
О, сколько тяжелой скрывается муки
В моей роковой, неизбежной разлуке,
В усталых победах без всякого смысла?
«Я вхожу в пустынные храмы…»
Я вхожу в пустынные храмы
По ночам, в сиянье луны,
На полу черчу пентаграммы
И тревожу заснувшие сны.
Обойду, осмотрю пороги:
Не проник ли пришлец иной?
И смеется месяц двурогий,
Перемигиваясь со мной.
В этом старом романском храме
Я давно брожу по ночам,
Подружился с его друзьями,
Видел тех, кто построил храм.
Даже в полдень в исповедальне
Я сидел и писал стихи,
Слышал шепот какой-то дальний,
Отпускал кому-то грехи.
Меня люди боятся дико,
Вероятно, их давит тьма.
Помню, помню тот ужас крика,
Когда сторож сходил с ума.
Почему? Я и сам усталый
В этом храме и мне тепло.
На земле – я гость запоздалый
И не мальчик, чтоб делать зло.
«Туманны дни. Болят и ноют раны…»
Туманны дни. Болят и ноют раны.
Предвиденья судьбою не даны.
Бредет один, сквозь горе и обманы,
Наследный принц непризнанной страны.
Прошедшее – могила за могилой;
Его мечты развеялись, как дым, –
И только пес, такой больной и хилый,
Бредет за ним по улицам пустым.
Его одежды выпачканы грязью
Глухих болот и городских трущоб.
Вотще судьба созвездий яркой вязью
Ему в выси рисует гороскоп.
Не видит он, не чует вышней силы,
Отцу молиться он давно отвык;
Слова любви – ему давно не милы;
Заклятий слов не вымолвит язык.
И он идет, забыв о воле вышней,
И вечерами думает о том,
Что на земле и он такой же лишний,
Как этот пес с опущенным хвостом.
«Я видел сон лазури, волн и света…»
Я видел сон лазури, волн и света,
Дробил ладьей прозрачное стекло, –
И вольный ветер спел мне песнь привета,
И солнце грудь лобзаньем обожгло.
Я слушал песни неги и отваги,
Я жил у тех, кто выросли в волнах,
Из темных недр колеблющейся влаги
Подводных чуд вытаскивал в сетях.
Ночной огонь зачерпывал рукою,
Смотрел с высот, как бьется пенный вал,
В ущельях гор внимал потоков вою
И тайному дыханью вечных скал, –
И кончен путь. Иди к иным дорогам,
Где юный бог не мечет ярых стрел.
Твоя звезда горит в восходе строгом,
И близок ты к таинственным порогам,
Где будет вновь решаться твой удел.
«Всё прошло, умчалось легким дымом…»
Всё прошло, умчалось легким дымом,
Лишь дорога в памяти легла:
Губы прижимай к губам любимым,
Обнимай горячие тела.
Не бессмысленно и не случайно
Наши встречи посылает Бог:
В каждом взоре брошенная тайна –
Многих дней таинственный залог.
И склонясь к устам, чужим дотоле,
Обнимая этот нежный стан,
Твердо знаю: непреклонной воле
Радостный подарок снова дан.
Ты подаришь счастьем иль бедою,
Заведешь иль выведешь в пути?
Всё равно; мы скованы судьбою,
И вдвоем нам суждено идти.
«Иди, живи. Извилистой дорогой…»
Иди, живи. Извилистой дорогой
В горах, в долинах, в рощах и лесах
Мы все бредем, превозмогая страх,
К единой цели, праведной и строгой.
Всем суждено в заветный дом войти,
Все подойдем к неотвратимой двери.
И так смешны минутные потери
И наша грусть и слезы на пути.
«В портовых городах я влюбился в моря…»
В портовых городах я влюбился в моря,
Полюбил корабли и разбег катеров,
Паруса надо мной золотила заря,
Вольный ветер морской отзывался на зов.
Сколько вольных друзей потерял я с тех пор,
Исчертивших простор на родных кораблях!
Как открыто горел их приветливый взор
На лице молодом, загорелом в морях!
Я рассказами их лучезарными полн
О сиянии солнц, о мерцаньи ночей,
О крутых островах, вознесенных из волн,
И о жгучих устах островных дочерей.
Я душою впитал обольстительный взгляд,
В портовых городах я влюбился в моря,
Я в скитаньях живу, небывалому рад,
В моем сердце простор, паруса и заря.
«Облаков, друзей моих закатных…»
Облаков, друзей моих закатных,
Загорелся золотистый дым,
И в выси, в провалах необъятных
Стало небо бледно-голубым.
Успокойся, сердце. Ты не знаешь,
Что еще в дороге ждет тебя.
Может быть, ты тихо умираешь,
Может быть, проснешься, полюбя.
Может быть, близка твоя свобода
На востоке недалеких дней,
И уже звенят, звенят у входа
Звонкие копыта их коней.
И пускай от края и до края
Будет мир неумолим и нем.
Ты живи и жди, благословляя
Руку, управляющую всем.
«Смертный, покорствуй Судьбе и будь созидателем жизни…»
Смертный, покорствуй Судьбе и будь созидателем жизни;
В бурном потоке времен светлые миги лови;
Помни, что время придет по тебе собираться на тризне,
Помни, что мчится, не ждет краткое счастье любви.
Извечно ты покоился в Нирване,
Извечно ты покоился в Нирване,
Ты, совершенство бытия не быв.
Ты был один и, свет твой отразив,
Предвещество бездушное в тумане.
Тогда пространства не было, и лёт
Неумолимый не стремило время.
В Тебе одном тогда таилось семя
Всей жизни той, что будет, что придет.
И вот на лоне высшего блаженства,
И благости и мудрости предел,
В самом своем покое усмотрел
Ты, совершенный, тень несовершенства.
И сам себя тогда Ты бросил в мир.
Пространство стало, всё пришло в движенье,
И началось веков круговращенье,
И жизнь твоя наполнила Сансир.
И божий дух живет во всем живущем.
Его томит безжалостный закон
Причин и следствий, и стремится он
Вновь слиться навсегда с предвечно сущим.
И человек, и мошка, и змея
Сквозь тьмы и тьмы своих перерождений
Идут путем тяжелых искуплений
К источнику живому бытия.
И на путях мучительной дороги
Туда, к концу великого всего,
Им помогают благостные боги –
Лучи живые лика Твоего.
«Ленты дорог – в полдневном жаре…»
Ленты дорог – в полдневном жаре.
Ветер веселый бьет с тополей.
Знаешь – на нашем сайдекаре
Третье место – для тени твоей.
Вместе мы будем там, где были,
Вместе увидим те же места…
Прошлые дни возникнут из пыли,
Сердца не сдавит пустота.
Мы из обломков счастье построим –
Столько их было, снов и душ!
Старый мотор споет обоим
Милую песенку – бруш, бруш, бруш!
Весело вместе играть с судьбою
Здесь ли, на спуске – иль там, на горбу?
Лишь позови – пойду с тобою:
Милый, ты слышишь ли там, в гробу?
«На смену всего живого…»
На смену всего живого