Мила кричит и барахтается, когда Оливер поднимает ее над головой и бросает в темноту, как мешок картошки. Мелькает мысль, что я бросила Жас, но они с Греем Робсоном выглядели очень даже уютно у костра, когда мне удалось увернуться от Фенна и кинуться в руки Оливера.
Кто-то подходит с бутылкой в руке, и штук двадцать фигур, стоящих по грудь в воде, скандируют «Пей!», пока безликий человек предлагает мне текилу. Запрокидываю голову назад, принимая, – не чувствую особого вкуса, зато ощущаю жар в животе.
– Кейси!
Настроение тут же портится при звуках голоса Фенна. Игнорируя его, подплываю к Миле, которая встречает меня впечатленной усмешкой.
– У-у-у, у кого-то проблемы.
Мы обе наблюдаем, как Фенн снимает ботинки и толстовку и заходит в воду в джинсах и тонкой футболке.
– Кейси, блин. Ответь!
– Она здесь, – сдает меня Мила и толкает вперед.
Протестующе матерюсь, когда он тянется ко мне.
– Нет. Уйди от меня, Фенн.
– Не могу. – Без предупреждения или разрешения он находит мою руку и тащит за собой на берег. Останавливается, только чтобы подхватить свободной рукой свою обувь и одежду.
– Эй, она не хочет с тобой идти. – Насквозь мокрый Оливер упирается в грудь Фенна ладонью, преграждая ему дорогу, но даже я вижу, что он слишком сильно шатается, чтобы возразить ему всерьез.
– Ага, да. Ну давай я оставлю ее здесь, а ты потом будешь объяснять Слоан и ее отцу, почему ты целую ночь накачивал алкоголем несовершеннолетнюю.
С этими словами Фенн отталкивает Оливера с дороги.
– Отпусти меня. – Я пытаюсь вырвать руку, но он держит крепко. – Ты не имеешь права.
– Наверное, не имею. Но с утра ты скажешь мне спасибо.
А потом он закидывает меня на плечо, мир переворачивается и начинает шататься. Текила ощущается куда хуже, когда пытается стечь из желудка обратно.
– Поставь меня, Фенн! Я серьезно.
– Знаю.
– Сейчас же! Поставь меня. Жасмин! Помоги!
Моя подруга кидается ко мне, но вместо того чтобы меня спасать, только шлепает что-то черное в ладонь Фенна.
– Эй, неандерталец ты блондинистый! Если собираешься похитить мою подругу, оставь ей хотя бы ее телефон.
– Я ее не похищаю, – бормочет он. – Я везу ее домой.
– Отпусти меня! – приказываю опять, стуча кулаком промеж его лопаток.
Но он не слушает меня, пока не доходит до блестящего BMW, припаркованного у дороги.
Открыв пассажирскую дверь, он нетерпеливо кивает.
– Я туда не полезу.
– Поехали, Кейси. Тебе на сегодня хватит.
– С чего ты вообще взял, что тебе можно вот так просто заявляться и говорить мне, что делать?
– С того, что каждый раз, когда ты исчезаешь, твоя сестра звонит, чтобы обвинить в этом меня.
– И ты ведешь себя так же, как она.
Фенн рычит:
– Залезай.
Похоже на машину Дюка. Это еще более странно, но мне некогда об этом думать, потому что дует ветерок, и я ежусь, вдруг вспомнив, что стою насквозь мокрая в одном только нижнем белье.
– Можешь хотя бы вернуться за моей одеждой? – ворчу я.
– Нет.
Вместо этого он решительно и грубо натягивает свою толстовку мне на голову. Она мне слишком велика, ниже колен, но зато мягкая и теплая, и я против собственной воли просовываю руки в рукава и кутаюсь в плотную ткань.
– Теперь можем ехать? – Фенн опять показывает на открытую дверь.
Можно было бы убежать обратно к озеру, но у меня нет сил играть с ним в догонялки. К тому же у меня появляется подозрение, что текила уже очень скоро даст о себе знать, и как-то не хочется, чтобы она выходила из меня при зрителях.
Так что я сажусь, хоть мне это и не нравится.
– Пристегнись, – приказывает он и захлопывает дверь.
– Телефон мне отдай.
– Только если ты пообещаешь не звонить в полицию, чтобы заявить о похищении.
– А стоило бы, – мрачно смотрю на него я. – Дай, я просто напишу Жас, чтобы не волновалась.
Неохотно, но он отдает мне телефон. Трясущимися ледяными пальцами набираю сообщение Жас, которая отвечает почти мгновенно.
Жасмин: Ты в порядке?
Я: Норм. Только зла. Хватило же наглости.
Жасмин: Ты рассердишься, если я скажу, что это выглядело очень горячо, когда он тебя унес?
Я: Да.
Жасмин: Тогда я ничего не говорила. Напиши, как будешь дома, чтоб я знала, что ты доехала.
Я: А ты мне!
Фенн не смотрит на меня, выезжая из Балларда. Только сжимает руль так, словно хочет его придушить, и смотрит прямо перед собой, игнорируя меня, пока я не начинаю тыкать в кнопки.
– Прекрати, – говорит он тогда. – Что ты делаешь?
– Ищу подогрев попы.
– Что, прости?
– У Дюка есть подогрев сидений, а я сейчас окоченею. Это же его машина, так? К слову, ты умрешь, что ли, если включишь хотя бы музыку?
Не говоря ни слова, Фенн включает печку посильнее, и радио заодно.
– Небось чувствуешь себя сейчас рыцарем на белом коне, да? – Наконец нахожу колесико с картинкой сиденья и выкручиваю его вправо до упора. Мое место тут же нагревается. – Явился и спас меня от веселья.
– Это так ты называешь прогулки голышом по лесу?
– Как будто ты никогда так не купался.
– С меня брать пример не стоит, – ворчит он.
– Ну, хоть в этом мы согласны.
– Ты понимаешь, что твои фотки теперь во всех соцсетях? Каждый извращенец Балларда и Сэндовера будет пялиться на тебя в нижнем белье.
– Что мало отличается от купальника. И?
Радует ли меня эта мысль? Не особо. Когда алкоголь выветрится, я, может, даже немного пожалею об этом вечере. Но так или иначе, уже поздно что-то менять.
И я уж точно не собираюсь доставлять Фенну удовольствие согласием.
– Не знаю, что ты пытаешься кому-то доказать, – хмуро говорит он, – но поверь, это ничего не исправит.
Закатываю глаза.
– Что бы это ни значило.
Фенн не отвечает, и больше нам нечего друг другу сказать, так что мы молчим до самого Сэндовера. Ехать долго, за окном темно, и я даже не замечаю, что уснула, как вдруг Фенн открывает пассажирскую дверь, и я уже просыпаюсь. К моему удивлению, мы на парковке общежития.
– Ты издеваешься? Куда ты меня привез? – возмущаюсь я. – Вези домой.
Он тянется отстегнуть меня.
– Ага, щас. Не собираюсь оставлять тебя на пороге насквозь мокрую, в одном белье и моей футбольной толстовке. Мне еще жить хочется.
– Я никуда не пойду, – говорю, скрестив руки на груди.
– Тогда посидим тут до утра, пока все не пойдут на завтрак и не начнут спрашивать, почему дочка директора сидит полуголая в машине Дюка.
Боже, какой же он козел.
На его лице появляется хитрая усмешка.
– Или могу опять понести тебя на плече.
– Получишь по яйцам, это я тебе обещаю.
– Пошли уже. Внутри тепло, дам тебе сухую одежду. Не усложняй.
Вылезаю из машины, но только потому, что мне не хочется всю ночь сидеть мокрой на холоде.
– Не указывай.
Несмотря на мои протесты, Фенн подхватывает меня на руки.
– Да можешь ты прекратить? – рычу я.
– Ты босиком, – парирует он. – Наступишь на какое-нибудь битое стекло, а я потом виноват буду.
Нет, серьезно. Козел.
К счастью, в коридорах, по которым он несет меня, тихо. Все либо спят, либо на вечеринке. И на том спасибо, наверное. Меньше всего мне надо, чтобы поползли слухи, что мы с Фенном снова вместе. Потому что между нами все кончено.
Еще бы до него это наконец дошло.
Когда мы заходим в комнату, он включает свет и запирает дверь, пока я настороженно осматриваюсь и понимаю, что я здесь впервые.
На стороне Эр Джея никого нет. Он все еще у нас дома, что вызывает одновременно облегчение и раздражение. Значит, Эр Джею можно зависать у нас по ночам, а мои гости должны выметаться к десяти? Как же мой папа любит двойные стандарты.
С другой стороны, если бы Эр Джей был сейчас тут, он бы первым растрезвонил Слоан, что я не занималась уроками у Жас, а мне совершенно не сдалась очередная лекция от сестры и отца.
Фенн кидает мне футболку и спортивные штаны, а потом отворачивается, пока я переодеваюсь. Размер не мой, но одежда сухая и теплая.
– Мило смотришься, – говорит он потом, глядя на меня с выражением обожания, которое когда-то вызывало у меня дрожь и восторг. Теперь оно меня только злит.
– Нет. Даже не начинай. Ты вообще понимаешь, что, по сути, похитил меня?
– Ради твоего же блага.
– А теперь что? Я у тебя в плену? – спрашиваю я, притворяясь, что не заметила, что он снял мокрую футболку. В мягком освещении комнаты его пресс смотрится особенно хорошо.
Оторвав взгляд от его обнаженной груди, я опускаюсь на колени у мини-холодильника и очень долго выбираю бутылку воды. К тому моменту, когда я встаю и открываю крышку, Фенн уже тоже переоделся в сухое.
– Расскажешь, какого черта с тобой последнее время происходит? – Он садится на подлокотник дивана, весь такой гордый собой.
– Ничего не происходит. – И меня уже достало отвечать на этот вопрос. – Я просто пытаюсь жить своей жизнью, но никто не хочет мне этого позволять. Как будто вас всех смертельно пугает, что я стану самостоятельным человеком.
– Неправда. – Он раздраженно проводит рукой по волосам. – Ты изменилась. Ни с того ни с сего начала лезть на рожон, нарываться на проблемы. Бегаешь по лесу голая и пьяная с людьми, которые меньше года назад смеялись над тобой в коридорах. Обычно я бы порадовался, что тебе наконец-то стало плевать, что другие думают, но, учитывая обстоятельства, это больше похоже на крик о помощи.
Теперь я тоже злюсь, и мне приходится говорить сквозь стиснутые зубы:
– Я не пьяная. Выпила два стакана разбавленного пива и около одного шота текилы. Я в порядке. И не прошу никого о помощи. Уж точно не тебя.
На это он реагирует сразу – в его глазах вспыхивает боль, и он отводит взгляд. На секунду мне становится стыдно, и я забываю, за что его ненавижу. Но эта вспышка симпатии быстро проходит.