– Слушай, ты явно сейчас испытываешь сильную экзистенциальную боль, так что я проигнорирую пару обидных слов ввиду обстоятельств. Но я пытаюсь быть твоим другом…
Сайлас рычит, и агрессия, которой я никогда от него не видел, вырывается лавой и пеплом.
– Ты тут хочешь о дружбе поговорить? – кричит он. – Напомни мне, кто был за рулем в ту ночь, когда директор Балларда обнаружил свою украденную тачку на футбольном поле, намотанной на ворота?
Толкнув в грудь, Сайлас отшвыривает меня к стенке. Годы тщательно подавляемой злости выплескиваются на поверхность.
– Я вылетел из школы ради тебя! Когда ты последний раз хотя бы извинялся?
– Я тебя не просил меня прикрывать, – раздраженно перебиваю его. – Ты со своим комплексом мученика, может, и думаешь, что я тебе должен, но я ни о чем не просил. Взять вину на себя было только твоим решением, бро.
– Я тебя спас от тюрьмы или, боже упаси, вытрезвителя. И что ты с тех пор делаешь, только продолжаешь бухать? Да я мог трахнуть Кэт на барной стойке и заставить Ами смотреть, и то это было бы вполовину не так хреново, как даже доля того, что ты с людьми делал.
– Но это ведь я, разве нет? – смотрю в жестокие, разгневанные глаза Сайласа и не узнаю его. – У меня куча проблем из-за любимого папочки, так что я трещу по швам. А твое оправдание в чем?
– Да пошел ты, – сплевывает он. – Себя в порядок приведи, прежде чем анализировать мою жизнь.
Он уходит, и я смотрю ему в спину. Только сейчас понимаю, что у меня дрожат руки. Даже добрую минуту спустя, как Сайлас растворился в темноте, мне тяжело дышать. К счастью, я всегда знаю, как расслабиться, и именно так прямо сейчас я себе помогу.
Дрожь проходит за секунды.
А потом подворачивается новый вариант отвлечься.
Кейси: Эй, хочешь потусить?
Я: Как всегда, вовремя. Где?
Глава 39Кейси
Каким-то образом Лоусон Кент оказался самым надежным другом из всех, что у меня остались. Жас уже занята, а сидеть весь вечер со Слоан и Эр Джеем, пока они трахают друг друга глазами, совершенно не хочется, так что я пишу Лоусону. Он отвечает мгновенно, и мы договариваемся встретиться через час у старой теплицы. Осталось только придумать, как ускользнуть, никого не насторожив.
К счастью, папа никогда не сидит допоздна, даже по выходным, а Слоан с Эр Джеем ушли гулять. Времени уже за одиннадцать, поздновато планировать вечер, но не моя бы корова мычала. Я сама только что договорилась встретиться с человеком в полночь.
В коридоре слышатся папины шаги, и я тут же напрягаюсь. Он останавливается у моей двери и тихо стучит.
– Кейс? Ты еще не спишь?
– Не сплю, заходи. – До этого я лежала на боку и листала ленту в телефоне, но сажусь, когда он заглядывает в комнату.
В его глазах блестит беспокойство.
– Как ты?
– Нормально.
Его это мало успокаивает.
– Хочешь поговорить о Сильвер… – почти что с опаской начинает он.
– Нет, – перебиваю я. – О чем тут еще говорить? Она умерла. Ты ложишься уже?
Он, очевидно, хочет настоять, но все же кивает.
– Да, пойду спать. Постарайся не сидеть в телефоне допоздна. Для глаз вредно.
– Не буду. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, милая.
Где-то в половину двенадцатого до меня доносится тихий храп с другой стороны коридора. Еще пятнадцать минут спустя я одеваюсь, набрасываю куртку и вылезаю через окно своей комнаты.
Приходится пробежаться по всей территории, держась края и изо всех сил избегая камер, но потом я оказываюсь в безопасности старой зоны – той части обширного участка Сэндовера, которая была покинута и заброшена задолго до того, как директором стал папа.
Бреду сквозь высокую траву, освещая себе путь лучом фонарика и пытаясь следовать карте, грубовато нарисованной поверх скриншота Гугл Карт.
– Уже теплее, – доносится внезапный голос из темноты.
– Марко?
– Поло.
Выхожу из зарослей травы и вижу перед собой теплицу. Темный силуэт, опутанный плющом и слоями опавшей листвы. Ища Лоусона, я провожу лучом фонарика по стеклянным стенам.
– Тут процентов на восемьдесят более стремно, чем ты описывал, – говорю куда-то в безмолвную ночь. – Если ты меня сюда привел, чтобы зарубить топором, то я не в настроении.
Я уже неоднократно бродила по территории и прилегающим к ней лесам в кромешной темноте. Но все равно, подходя ближе к пустой, высокой темнице с ее разбитыми стеклами и причудливыми тенями, я начинаю настороженно прислушиваться к каждому резкому звуку от деревьев вокруг.
– Лоусон? Марко.
– Поло.
Чуть из кожи не выпрыгиваю, когда Лоусон шепчет ответ мне на ухо. Так близко, что я чувствую его дыхание на своем лице.
– Господи. – Развернувшись, я вижу, как он усмехается в свете фонарика. Для пущего эффекта толкаю его. – Зараза.
– Прости, – говорит он без какого-либо сожаления. – Не удержался.
– Тебе повезло, что я тебя не треснула.
– Это было бы очень мило.
– Да ну? Ты что, не знаешь, я вообще-то могу быть даже ниндзя!
– Солнце, я бы буквально заплатил, чтобы на это посмотреть.
– Ага. Скажи спасибо, что я пацифистка.
– Ага, – передразнивает он. – Верной смерти избежал.
– Знаешь, не то чтобы я не была рада твоей компании, – говорю я, – но это место выглядит как логово убийцы, не иначе. Может, недостает пары бензопил и кирки, но да, тут точно кого-то расчленяют.
– Не волнуйся, внутрь мы не пойдем. Одного только запаха хватит, чтобы испортить тебе вечер, – хмыкает Лоусон. – Это здесь собираются гормональные переростки, чтобы сделать друг из друга котлету.
– Правда? – тут меня посещает мысль. – Погоди, сейчас же вечер субботы. Разве бои проходят не в это время? Или уже закончились?
– Нет, перенесли. – Судя по голосу, он и сам удивлен. – Странная херня. Всем пришла эсэмэска, мол, они завтра на этот раз.
– А можно заглянуть? Обещаю не дышать, – подыгрываю я.
– Не вопрос, но если будешь блевать, то только не на меня.
– Договорились.
Он берет меня за руку и заводит внутрь теплицы, где по большей части ничего нет. Из нее вынесли все остатки и обломки, которые я ожидала увидеть. Ни пустых горшков, ни гниющих стеллажей. Никаких засушенных следов былой растительности. В свете фонарика вижу граффити на стенах. По центру пола видны лужи и ручьи чего-то, похожего на засохшую кровь.
Уф, Лоусон не врал насчет запаха. В ноздри бьет сильный «аромат» пота и крови, с нотками гнили и мочи еще до кучи.
– Как тут много крови.
Он пожимает плечами.
– Иногда бывает… зрелищно.
Мы возвращаемся назад, и я жадно глотаю свежий воздух. Прохладный ветерок треплет края моей расстегнутой куртки, и я ежусь.
Застегнув молнию, смотрю на Лоусона.
– Мы же не тут сидеть будем? Холодно как-то.
– Не-а. Пойдем.
Мы идем сквозь тьму по заросшей тропинке. Сначала она четкая и утоптанная, словно по ней прошло множество ног. Потом трава вновь становится высокой, и тропа скрывается в листве. Наконец, мы останавливаемся у ржавых ворот. Всего метрах в восьми от большой теплицы стоит такая же, но поменьше, спрятавшись в кустах и покрытая темнеющим плющом.
Отведя в стороны пару стеблей, Лоусон открывает дверь и заходит первым.
– Нашел это место прошлой зимой, – говорит он мне. – Прихожу сюда, когда мне нужно подумать.
– И сегодня тебе нужно подумать?
– Ага. Вроде того.
Захожу внутрь и озираюсь. Место три на три метра, не больше, и отсюда ничего не выносили. Вдоль трех стен стоят полки со старыми контейнерами и скелетами бывших розовых кустов в горшках. Есть низкий шкафчик, из которого Лоусон достает сложенное одеяло и бросает его на землю, чтобы сесть. Попутно он включает электрическую лампу и, самое главное, маленький обогреватель.
– Уютненько, – говорю я, снимая куртку и устраиваясь поудобнее. Потом щурюсь. – Ты сюда таскаешь девчонок покувыркаться?
– Нет, зачем? У меня есть удобная кровать в комнате.
– Да, но ты живешь не один, – замечаю я. – Здесь интимнее.
Сев рядом со мной, он вытягивает длинные ноги.
– Приватность переоценена. Мне плевать, если Сайлас смотрит.
От такой картины кровь приливает к моим щекам. Вечно забываю, сколько у него опыта. Даже больше, чем у Фенна. В вопросах ночных похождений, подозреваю, Лоусон отважнее всех пацанов Сэндовера вместе взятых.
Он достает из кармана фляжку и предлагает мне выпить, но я отказываюсь. А то потом вообще дорогу домой не найду.
– Как у вас с Фенном последнее время? – любопытно спрашивает он.
Саркастически фыркаю.
– Волшебно! Я дала ему шанс все исправить, а он со мной порвал.
– Блин. Звучит хреново.
– Да нормально уже. – Даже по пути сюда буря внутри меня уже заметно успокоилась. Теперь от нее осталось только глухое ворчание вдалеке, среди уходящих к морю облаков. – Фенн уже несколько раз мог поступить правильно. Попытаться спасти то, что между нами было. Он свой выбор сделал. – Из моего голоса уходят все эмоции. – Фенн для меня теперь мертв.
Лоусон ложится на бок, подперев голову рукой.
– Не знаю, утешит ли это тебя, но у меня вот тоже ночка отвратная.
Он сегодня какой-то другой. Тихий. У него отстраненный взгляд, словно он только частично здесь, но мысленно где-то еще.
– Что случилось?
– Сайлас на меня наорал. – Сначала Лоусон говорит это шутливо, немного надувшись. Но издевательская улыбка тает, оставляя только обиду. – Мы с ним поцапались как раз перед тем, как ты написала.
– Звучит не очень хорошо.
– Ага… оказывается, устроить лучшему другу разбор полетов на улице перед баром это плохое решение. И грех похлеще убийства.
Тоже ложусь на бок, используя куртку вместо подушки.
– С вами все будет нормально?
Он переключает внимание на свои пальцы, которыми выводит узоры на одеяле. Пытается изобразить что-то вроде своего обычного беззаботного выражения лица, но сдается, так и не преуспев в этом деле.