Но удара не следует.
Очевидно осознав пределы собственной жестокости, Фенн себя останавливает.
– Ты для меня мертв, – бормочет он, вставая. – На этот раз ты слишком далеко зашел, Лоусон. – Я вижу своего отца в том, как он смотрит на меня сверху вниз с осуждением и отвращением в глазах. – Все кончено.
Глава 43Фенн
Во рту стоит вкус железа и грязи. Пульсирующая боль в виске отдается по всему лицу до опухшего века и ноющей челюсти. Дышу поверхностно, отгибая ветки и отмахиваясь от паутины, пробираясь по густому лесу. Боль дает ясность. Делает четкими цель и последствия. Все это было неизбежно. С тех самых пор, как я сделал шаг в направлении лодочного сарая, нам всегда было суждено оказаться здесь.
Не знаю, сколько времени на часах, когда я встаю под окном Кейси. Много. Кидаю шишки и камушки ей в стекло, пока она, наконец, резко не распахивает створки.
– Господи, Фенн, – шипит она. – Какого черта ты… – Она резко осекается, ошарашенная моим жутким видом. – Ты в порядке? Что с тобой случилось?
То, что она до сих пор умудряется заботиться, немного разбивает мне сердце.
Поднимаю руку с телефоном.
– Может, возьмешь трубку? Не хочу кричать под твоим окном и будить весь дом.
– Да я вообще не думаю, что тебе стоит…
– Я тогда пошел на озеро, потому что Гейб написал и попросил встретиться с ним у лодочного сарая. Вот что я тебе пытался сказать тогда, когда твой папа нас прервал.
Она моргает пару раз. Потом говорит:
– Дай я возьму телефон.
Набираю ее номер, и она берет трубку после первого же гудка, снова появляясь в окне. На ней та розовая пижамка, которая мне так нравится, а ее светлые волосы убраны с милого личика в низкий хвост.
– Гейб промышлял в ночь выпускного, так что у нас особо не получалось потусить. К тому времени он вообще уже был готов уходить. Предложил встретиться у лодочного сарая. Я уже был здорово пьян, но решил, почему бы и нет.
Мой голос такой тихий, что я сам себя едва слышу за звоном в ушах. Наверное, так ощущается диссоциация. Я словно вне своего тела, и поток слов льется из какого-то места глубоко в моем подсознании, которое я не до конца контролирую.
– Когда я туда пришел, Гейба нигде не было. Вместо этого я увидел багажник твоей машины, торчащий из воды, и красные стопари. Я прыгнул в воду, чтобы проверить, нет ли кого внутри, и нашел тебя.
Кейси смотрит на меня, как завороженная, с чуть приоткрытым ртом. Глаза большие и испуганные, прямо как в ту ночь.
– Когда я открыл дверь и стал пытаться тебя отстегнуть, я заметил пиджак, зацепившийся за ручник. Его владелец явно сбросил его, чтобы вырваться. – Ненадолго закрываю глаза. Ну, глаз. Второй уже окончательно заплыл. – Я увидел тот пиджак и сразу понял, кому он принадлежал. Гейбу.
Она бледнеет. Я почти вижу, как на нее накатывают эти кадры. Воспоминания, из-за которых она просыпается с криками посреди ночи. Ее мозг постоянно тащит ее обратно в ту воду. Теперь, я знаю, она будет видеть лицо Гейба рядом с собой в той машине.
– Так что я взял пиджак, вытащил тебя. Вынес на берег. Нашел телефон в твоем кармане, написал Слоан, где тебя искать. А потом ушел и добрался до Сэндовера. Спрятал пиджак, как единственное, что могло связать Гейба с той аварией. И до сих пор никому и никогда об этом не говорил.
Больше всего на свете мне хочется, чтобы я был тогда лучшим человеком. Понимал последствия своих решений.
– Я защищал лучшего друга, – с сожалением признаюсь я. – Гейб прикрыл мою задницу перед копами пару лет назад, так что я был ему должен. Той ночью я был на его стороне. Тебя я тогда не знал, и мне жаль. Хотелось бы, чтобы все было не так.
В ее лице отражается борьба, словно она пытается что-то сказать, но ей перехватило горло. Я не даю ей шанса.
– Я пришел попрощаться. Я наконец-то осознал весь вес того, что с тобой сделал, Кейс. Я тебя сломал. Украл у тебя все хорошее и светлое. Довел тебя до Лоусона. Это моя вина, и я ее признаю. Больше не буду доставать тебя, гоняться за тобой, умолять о втором шансе. Ты была права. Мне пора повзрослеть.
Кейси утирает щеку.
– Я не хотела делать тебе больно.
– Знаю. Но я это заслужил. – Сглатываю болезненный комок в горле. – Я правда люблю тебя.
– Я знаю. – Она едва шепчет.
– И именно поэтому должен уйти.
Это я и делаю.
Ухожу и не оборачиваюсь.
Вернувшись в общежитие, я вызываю такси, а потом иду наверх за чистой футболкой. Эр Джей уже спит и даже не шевелится, пока я не ухожу опять.
Я сижу на тротуаре у парковки, и моя решительность только растет. Несколько месяцев назад я мог поступить правильно. Рассказать Кейси, что случилось. Остановить себя, не вмешиваться в ее жизнь, куда мне нельзя было лезть. Но я был эгоистом. Верил иллюзиям. Постоянно находил рациональное оправдание каждой нарушенной границе, прекрасно зная, что испорчу ее безвозвратно. Украду ее веру в человечество и превращу в очередную уставшую, ожесточенную девушку, которую изувечил ее дерьмовый парень.
Я вдруг вспоминаю о маме. О том, как все было бы иначе, если бы она никогда не заболела. Как я рад, что она не видит то, во что я превратился.
Где-то через час подъезжает машина. Водитель справедливо напуган моим видом и наверняка тянется за пистолетом под креслом, пока я встаю с тротуара.
– Куда едем? – настороженно спрашивает он.
– В полицейский участок.
Глава 44Фенн
В этой маленькой комнатушке словно бы не существует времени. Бледные бежевые стены, кажется, придвигаются ко мне все ближе и ближе, стоит только моргнуть. Потом я закрываю глаза. На секунду. На минуту. Да черт его уже знает. Каждый раз, когда поднимаю здоровое веко, мышцы лица словно прошивает электрическим током. Кровь гудит. Я сижу на жестком металлическом стуле за таким же маленьким столиком, слушаю чьи-то шаги и приглушенные разговоры по ту сторону двери.
Когда та вдруг резко распахивается, меня чуть не сносит со стула от внезапного оживления вокруг.
– Господи, Фенн. Это они тебя так? Что случилось?
Первым врывается отец с двумя стаканами кофе в руках. Один он ставит передо мной. Его лицо перекошено от шока.
Я уже толком и забыл о драке.
– Да нет, все нормально, – хрипло говорю я. Судя по пересохшему горлу, я продремал дольше, чем мне показалось. – Просто надо было кое о чем позаботиться.
Папа пододвигает стул, чтобы сесть рядом, и пристально разглядывает мое бледное лицо.
– Это еще что значит?
– Если Феннели не собирается подавать в суд за избиение, – слышится еще один голос, – то советую ему больше ничего об этом в этой комнате не говорить.
В дверях стоит мужчина в безупречном черном костюме, с портфелем в руках. Он кивает на камеру в углу комнаты.
– Ага, – говорю я, кивая в ответ.
Не нужно быть гадалкой, чтобы понять, что это мой адвокат. Он выглядит как адвокат и говорит так же. Представляется Джоном Ричлином из агентства «Ричлин, Эллис и Отс». То, что его имя первое в списке, звучит многообещающе.
– Скажи мне, что происходит, – просит отец. Он такой заведенный, каким я его уже много лет не видел. Но почему-то не злится, что странно.
Страннее только то, что мы виделись всего пару дней назад. Такое ощущение, что с тех пор, как я врезал собственному отцу по челюсти, прошел целый век.
Вслед за воспоминанием приходит чувство вины и быстро вскипает на поверхности. Не знаю, могу ли теперь вообще смотреть ему в глаза. Последние несколько лет Дэвид был отвратительным, вечно отсутствующим отцом. По-хорошему, он заслужил тот удар. Но мне все равно становится тошно от мысли о собственном поступке.
– Сын, – с нажимом говорит он, когда я продолжаю молча смотреть на свои разбитые, распухшие костяшки. – Что бы это ни было, я пришел помочь. Поговори со мной.
Когда копы оставили меня в этой комнате для допроса, я стал репетировать этот разговор, но так ни к чему и не пришел, прежде чем отрубился.
– Я себя сдал, – говорю я наконец.
– За что? – перебивает он прежде, чем я успеваю объяснить.
– Письменное признание было? – требовательно спрашивает Ричлин.
Папа поднимает руку, говоря адвокату помолчать.
– Я не понимаю. Расскажи, что случилось. Кто-то пострадал?
– Помнишь ту аварию на выпускном в прошлом году? С дочкой директора?
Он непонимающе смотрит на мое лицо.
– Машина утонула в озере.
Кивнув, я рассказываю им все. Описываю полностью ту ночь, которую с тех пор пережил заново уже сотню раз. Объясняю, как прикрыл Гейба. Говорю, что подозреваю, что именно он довел Кейси до ее состояния и оставил умирать в машине. Что вместо того, чтобы сказать правду, я ради него солгал и спрятал доказательство.
– Я во всем сознался, – заканчиваю я. – И отдал полиции пиджак Гейба.
Не говоря ни слова, Ричлин выходит из комнаты. В коридоре опять начинаются приглушенные разговоры.
– Господи, Фенн. – Папа вздыхает. – О чем ты вообще думал?
– Тогда? Думал, что поговорю с Гейбом и узнаю правду. Выясню его точку зрения, помогу все исправить. Но его родители отправили сына в ту армейскую школу. Я говорил себе, вот скоро, уже совсем скоро я получу от него весточку, и мы во всем разберемся. Но этого так и не случилось. А сейчас прошло уже так много времени.
Поднимаю на него виноватые глаза. Мне стыдно. Я чувствую себя ничтожным и недостойным чьего-либо прощения. И все же…
– Прости, пап. Я облажался.
– Эй. – Он хватает меня за руки. – Эй, все нормально. Мы все решим, слышишь? Я здесь. Я обо всем позабочусь.
– Почему? – тихо вырывается у меня.
– Что почему?
– Почему тебя вообще это волнует? – Я поджимаю губы, пытаясь сдержать покалывание в глазах. – Я вел себя как мудак. Когда мы в последний раз виделись, я тебя ударил.
– Было дело.
– Ну так давай. – Устало вздыхаю. – Откажись от меня. Брось меня здесь гнить. Видит бог, я это заслужил.