Наши отношения уже давно трещали по швам. Я убедил себя, что он мне не нужен. Что я не хочу его внимания. Что лучше смотаюсь куда подальше при первой же возможности и больше никогда не вернусь.
Но когда копы протянули мне телефон, я смог набрать лишь один номер.
– Слушай, взрослый-то здесь я. – Папа сжимает мою левую руку, которая выглядит куда лучше правой. – Я должен был справиться куда лучше. Сохранить нашу семью после смерти твоей мамы. Но я своих обязанностей не выполнил, а пострадали наши отношения. – Глубоко вздохнув, он наклоняется ближе. Его голос становится мягче, тише. – Я был совсем потерян без нее. Наблюдать, как она угасает, было самым сложным, что я делал в этой жизни. Я никогда даже не представлял себе жизни без нее, а тут вдруг забыл, как уговорить себя подняться с утра из кровати. Я так долго жалел себя, что даже не подумал о том, как больно было тебе. Это моя вина, Фенн. Моя ошибка.
– Ну я тоже не помог, – признаю я. Первые несколько месяцев после ее смерти были сущим адом, но с годами лучше не стало. – Не надо было уходить в такой отрыв.
– Это да. – Он печально улыбается. – Но и тут я виноват. Надо было обозначить границы. Быть с тобой рядом. Сосредоточиться на работе и предоставить тебе полную свободу было куда проще, чем поговорить с тобой о действительно сложных вещах.
– И что теперь? – спрашиваю я. Я очень устал и чувствую себя не в своей тарелке.
– Постараемся стать лучше. Чуть добрее. Простить друг друга. Нам повезло, что мы снова можем стать семьей. С Мишель и Эр Джеем. Я знаю, что она хочет подружиться с тобой. И надеюсь, что он не против узнать меня получше. Может, попробуем?
Я колеблюсь, потому что не знаю, возможно ли это вообще. Новая семья. Мишель довольно милая, если не брать во внимание ее сомнительный вкус в мужчинах и несвоевременное появление. Эр Джей к ней явно тепло относится. Да и мне повезло со сводным братом. Уж точно не худший сосед по комнате, который мог у меня быть в этом году. Учитывая обстоятельства, полагаю, это не такой уж и ужасный вариант.
– Да, – отвечаю я. – Думаю, это я могу попробовать.
Не собираюсь начинать себя жалеть. С какой стороны ни смотри, я в этом году уж точно не жертва. Но все равно немного перехватывает горло от мысли, что, может, мы наконец-то перевернули страницу. Что, может, у меня снова будет папа.
В дверь тихо стучат, и возвращается адвокат.
– Ситуация такая, – лаконично объявляет Ричлин. – Они обвиняют его в подмене доказательств, бегстве с места преступления, препятствовании следствию и замалчивании.
– Боже, – шипит папа.
Так много, да?
– Вполне вероятно, что прокурор захочет накинуть еще парочку, – добавляет Ричлин.
– И что нам делать? – нетерпеливо спрашивает папа.
– Пока что я добился, чтобы его отпустили под вашу ответственность. В течение нескольких дней ему нужно будет предстать перед судьей. За это время я поговорю с окружным прокурором, выясню, не сможем ли мы договориться в обмен на определенные услуги.
– Это например? – Давит папа, и теперь я слышу в нем того мужчину, который в моем детстве метался по кабинету и отчитывал подчиненных.
– Может, удастся урезать обвинения, а то и вовсе снять их. Здесь немало переменных. Многое зависит от того, что скажет Киприан. Не хочу давать вам обещаний, пока у меня нет всей информации.
– Пошли отсюда, – говорю я отцу. – Просто хочу уйти.
Я жутко голоден. Смертельно устал. Едва держу голову прямо. Ссадины и повреждения головы отдаются болью с каждым вдохом, и последние остатки адреналина уже улетучились из крови.
Главным образом мне очень хочется убраться куда подальше, пока копы не передумали и не кинули меня в камеру до разбирательства.
Папин водитель высаживает меня у общаги. Сам папа настаивал, чтобы я пару дней пожил с ним в отеле – все равно я отстранен от уроков, – но получилось убедить его, что мне нужна моя кровать и чистая одежда.
Когда выхожу из душа, просыпается Эр Джей.
– Прости, – тихо говорю я, убирая банные принадлежности. – Спи дальше.
Он садится, совершенно сонный.
– Что такое? Ты куда-то собрался? – Он трет глаза кулаками. – И какого черта это вчера было с Лоусоном?
Застываю при упоминании Лоусона.
– Спи, говорю. Еще слишком рано.
Едва светает, но Эр Джей, очевидно, решает, что спать дальше бесполезно.
– Что вчера произошло? Куда ты делся после боев?
– Ходил к Кейси. Выложил ей всю правду.
– Ух. А она что?
Пожимаю плечами – а что тут скажешь?
– Не знаю. Я как-то сразу ушел.
– Ага…
– Поехал к копам. Во всем признался.
Поморщившись, он опять трет глаза и приваливается спиной к спинке кровати.
– Ох, блин, Фенн.
Ничего смешного он не сказал, но я все равно тихо хмыкаю. Как сильно может все измениться всего за один день.
– Про Гейба ты им тоже сказал? – спрашивает Эр Джей, вдруг резко проснувшись.
Его резкий тон меня немного озадачивает.
– Ну да. Выбора не было. Так правильно по отношению к Кейси.
Странно, но это меня вроде как даже освободило. Войдя в полицейский участок, добровольно, я почувствовал себя свободным. Так долго поступал неправильно, что было приятно наконец-то сделать хоть что-то так.
Поступать правильно ощущалось… правильно.
Хмыкаю сам от собственной мысли, но моя улыбка быстро тает при виде кислого лица Эр Джея.
– Что? Возмущен, что я сдал Гейба?
– Да нет, не возмущен. – Он откидывает челку с лица. – Но жаль, что ты со мной это не обговорил. Мы со Слоан больше не уверены, что Гейб был за рулем.
Я замираю.
– В каком смысле?
– Мы нашли зацепку недавно, – объясняет он. – Я хотел тебе рассказать об этом сегодня, ну, уже вчера… – Он косится на первые лучи солнца, прорывающиеся сквозь оконные занавески. – Но тебя сутки не было. И появился ты только на боях.
Киваю.
– Я уехал в город после разговора с Кейси. Не мог оставаться на территории, мне надо было куда-то убраться.
– Кейси? – непонимающе повторяет он. – А с ней ты когда говорил?
– Утром к ней ходил. И она мне рассказала про них с Лоусоном.
– А что у них с Лоусоном? – У Эр Джея отвисает челюсть, хотя я еще даже не ответил. Умный он, мой сводный брат. – Чтоб меня. Он не мог.
– Еще как смог. – После чего я насильно изгоняю из головы все мысли о бывшем друге. У меня и так забот по горло, начиная вот с этой бомбы, которую Эр Джей только что кинул мне в руки. – Так что там про зацепку насчет Гейба? И почему ты не мог просто мне написать?
– Я не оставляю электронных следов, сам знаешь.
– Ты и твой чертов хакерский кодекс. И что вы узнали?
– Гейб всю ночь был с Милой. Они ушли с выпускного к ней в общагу, и она высадила его здесь на следующее утро.
Резко втягиваю воздух.
– Серьезно?
– Так Мила говорит.
– Тогда зачем он просил с ним встретиться? – спрашиваю я, окончательно запутавшись. – Мы собирались зависнуть. Он бы написал мне, если бы вместо этого уехал с Милой.
– Не знаю. Кто знает, можно ли ей верить вообще. Да и потом, даже если они и были вместе, это не полноценное алиби. Мила не помнит, когда точно они с Гейбом уехали с выпускного. Он мог выскользнуть с Кейси, утопить машину, вернуться и уйти с Милой.
– Господи. Какой бардак.
– Что с копами вышло? – мрачно спрашивает он.
– Да мало чего. Я во всем признался и потом сидел в комнате для допроса часа четыре. Приехал папа, забрал меня. Остановился неподалеку. Через несколько часов надо будет опять с адвокатом встретиться.
– Черт. Насколько ты влип?
– Папа, кажется, верит, что они смогут спасти меня от тюрьмы. Я вот не так в этом уверен.
Мы оба сидим, переваривая эту вероятность. Эр Джей смотрит на меня, но молчит, словно не зная, что сказать. Но мне это даже в радость, честно говоря. Я за этот вечер столько говорил, что просто благодарен за тишину.
Глава 45Кейси
Когда мы убираем тарелки после завтрака, Слоан хмуро смотрит на мою почти нетронутую порцию. Папа ушел на работу, пока мы с сестрой еще были в кроватях. В учебные дни он выходит из дома в половину восьмого, чтобы быть в кабинете без четверти.
– Ты в порядке? – спрашивает она. – Выглядишь не очень.
Выкидываю блинчики в мусорку, несмотря на тотальное расстройство Пенни и Бо, которые смотрят на меня большими грустными щенячьими глазами.
– В норме.
Слоан начинает ополаскивать посуду, пока я загружаю все в посудомойку. Рутина даже немного помогает.
– Просто устала, – добавляю я, потому что она не сводит с меня пристального взгляда. – И в школу совершенно не хочу.
Мы молчим по дороге до Святого Винсента и расходимся в коридоре, не сказав ни слова. Словно в замедленной съемке, я заставляю ноги тащить себя к шкафчику. Даже улыбающееся лицо Жас не может меня подбодрить.
– Где тебя, блин, носило? – нападает она, когда я подхожу, и упирает руки в бедра. – Все выходные тебе написывала.
– Знаю. Прости. – Открываю шкафчик и устало перебираю стопку учебников. – Была… занята.
– Поделишься?
Взяв учебник алгебры, я со вздохом поворачиваюсь к ней.
– Давай потом? Это долгая история.
– Ладушки. – Она тыкает в мой учебник пальцем. – Обед. Ты. Я. Сплетни. И много.
У меня прорезается искренняя улыбка.
– Поделишься? – копирую ее. – Что это у тебя были за таинственные планы вечером субботы, о которых ты отказывалась говорить?
Захлопнув свой шкафчик, Жас подхватывает меня под руку.
– Ходила на свиданку с Греем, – признается она.
– Да ну, – распахиваю глаза я.
– Да-да. – Она неловко улыбается. – Он церковный мальчик, Кейси.
– Что-то непохоже, учитывая, что он изменяет своей девушке.
– Нет, я буквально. Он пел в хоре лет до тринадцати. – Она громко вздыхает. – Почему не предупредила меня, что он такой хороший? Я не люблю хороших. Они слишком… хорошие.