Шильва, извиняясь, кивнула.
— Ваше величество, я правда старалась договориться, но…
— Не сомневаюсь, вы сделали, что могли. — Леанора взглянула на Элберта, который смиренно пожал плечами, и выпрямила спину. — Миледи, — сказала она, повернувшись к Эйн. — Прошу вас, подготовьте ответ сёстрам-королевам с согласием на все их условия. Я также потребую свидетельство о возведении в дворянство госпожи Шильвы, которая в дальнейшем будет известна как леди Шильва, герцогиня морей и командующий Королевским флотом.
Как и многие преступники, которых я когда-либо встречал, Шильва Сакен была циничной душой. И всё же, когда весь смысл слов Леаноры дошёл до неё, я увидел, как она вздрогнула, стараясь скрыть эмоции. Быстро моргнув, она опустилась на колени и низко склонила голову.
— Для меня честью будет принять это назначение, ваше величество.
«Сначала Лорайн, а теперь Шильва», размышлял я. «Обе герцогини». Я чуть улыбнулся тому любопытному факту, что две самые важные женщины в жизни Декина Скарла достигли того, чего не достиг он. Мне нравится думать, что ему хватило бы терпения найти это забавным.
С прибытием аскарлийских кораблей войско Короны и его союзники, наконец, получили достаточно продовольствия, чтобы начать марш на север. Я обсуждал с Леанорой возможность обратиться к сёстрам-королевам за воинами, а также оружием и продовольствием, но она быстро отвергла эту идею.
— Это напоминает мне то, что говорил мой отец, — ответила она. — Пригласи аскарлийцев на пир, и они выживут вас из дома, а потом заявят, что их обманули. Кроме того, я думаю, что по нашим землям сейчас и без того разгуливает достаточно чужеземцев, вы так не считаете, лорд Писарь?
Армия снова держалась прибрежной дороги, а перемена погоды несколько облегчила наш переход. Морозный воздух зимы чуть потеплел, растапливая свежий снег, но оставался при этом достаточно холодным, чтобы дорога не превращалась в грязную трясину. Во время марша через Алундию длинная извивающаяся колонна могла проходить десять, а то и двенадцать миль в день. Теперь нормой стали пятнадцать. У меня появилось искушение надавить на них ещё сильнее, но я боялся последствий истощения нашего большого контингента едва обученных новобранцев.
Другим, менее желательным последствием изменившегося климата стал густой покров тумана, навалившегося с моря на пятый день выхода из Ярнсаля. Я надеялся, что он исчезнет к вечеру, но туман задержался на несколько дней, скрывая большую часть ландшафта, мешая разведке и жутко омрачая настроение солдат. Я приказал замедлить шаг и чаще делать привалы для отдыха, чтобы армия оставалась собранной — от альбермайнцев этого было легче добиться, нежели от каэритов. Паэлиты, которых всегда раздражало ярмо командования ишличен, были склонны совершать обширные объезды окружающих земель. Таолишь и вейлишь вели себя немногим лучше: они целыми группами исчезали на несколько дней в поисках добычи на охоте или просто из желания исследовать эту удивительную страну огороженных полей и домов причудливой формы.
— Они воины, а не солдаты, — сказал Рулгарт в ответ на мои жалобы. — А ещё не стесняйтесь пригрозить им поркой за непослушание. Очень хочу посмотреть на их реакцию.
Наш шаг замедлился ещё сильнее, когда мы вышли на скалистое, извилистое побережье среднего Шейвина. Здесь море прорезало в берегу глубокие бухты, создавая пейзаж из высоких утёсов и многочисленных ручьёв, и некоторые были слишком глубокими для лёгкого перехода вброд. К счастью, этот регион уже много лет считался владениями Шильвы, и отозвавшиеся на её призыв контрабандисты знали каждую скрытую бухту и каждое место для высадки. Поэтому войско Короны по-прежнему хорошо снабжалось, хотя для этого требовались многочисленные перерывы на марше.
Пускай я и беспокоился об угрозе засады на этой сложной местности с её многочисленными лощинами и оврагами, но армия прошла без происшествий. Джалайна несколько раз возглавляла патрули и сообщала, что поблизости нет врагов, однако стойкий туман заставлял меня поставить её уверенность под сомнение. Поэтому я вздохнул с облегчением, когда сквозь клубы тумана заметил на севере холмы, частично покрытые лесом. Чтобы как можно быстрее выйти на открытую местность, я приказал ускорить темп и до полудня усиленно гнал войско Короны. Смешанные роты ветеранов и неиспытанных добровольцев герцога Гилферда растянулись в тылу, по большей части нарушив весь строй, отчего мне пришлось отдать приказ остановиться, чтобы консолидироваться.
— Лорд Писарь, я бы очень хотел, чтобы вы позволили мне выпороть нескольких, — тихо пробормотал мне Гилферд, когда я проехал назад вдоль колонны, чтобы проверить, как он справляется. Кордвайнская и дульсианская пехота построились нормально, в то время как остальных — толпу усталых новичков, склонившихся под тяжестью оружия и рюкзаков — их капитаны выстраивали в неровные шеренги. — Мой дед тоже избегал плети, и это едва не стоило ему герцогства. Мой отец такой ошибки никогда не повторял.
— Милорд, плеть поможет выпрямить несколько спин, — ответил я, — но не завоюет сердца. Нужного эффекта можно добиться и уменьшением их платы, и сокращением порции бренди… — Я замолчал, поскольку что-то в тумане привлекло мой взгляд — из дымки показалась одинокая фигура. Туман был слишком густым, а расстояние слишком велико, чтобы разглядеть лицо, но фигура и походка выглядели пугающе знакомыми. «Так и знал, что из него получится беспокойная душа», внутренне вздохнул я.
— Вы что-то увидели, милорд? — спросил Гилферд, озадаченный моим внезапным вниманием к клубящемуся туману.
Фигура остановилась в полусотне шагов, мрачно выжидая, хотя черты лица всё ещё оставались скрытыми. Этой встречи, видимо, было не избежать. Я чувствовал удручающую уверенность, что если просто проигнорирую его и поеду дальше, то он последует за мной, пока я не соглашусь поговорить.
— Минутку, — сказал я. Утрен тут же проделал свой сверхъестественный трюк, прочитав мои намерения, и помчался вперёд, без необходимости щёлкать поводьями или пинать его пятками.
— Ну у тебя и зверюга, — заметил дух, когда Утрен остановился. — Где ты его украл?
— Он сам себя дарит, — ответил я, удивлённый тембром своего голоса по отношению к человеку, который на самом деле никогда не был мне другом. По моим наблюдениям, мертвецы часто отвлекаются и склонны к сумбуру, а их связь с миром живых ненадёжна. Однако призрак капитана Элбирна Суэйна демонстрировал яростную, даже неумолимую сосредоточенность, а его жёсткий взгляд, практически как и в жизни, переполняло знание того, кто он, и что он. Это вызвало у меня странную ностальгию.
— И это ты называешь доспехами? — продолжал он, окидывая едким взглядом смесь альбермайнских и каэритских кольчуг и пластин доспехов, покрывавших моё тело. — Выглядишь как мартышка.
— Служат неплохо. — Я закашлялся, видя на его лице обвинение, которое требовало ответа. — Офила, — начал я, вглядываясь в туман позади него и боясь того, кто ещё мог появиться следом. — Она не оставила мне выбора…
— Я знаю, — оборвал он. — И не волнуйся, Писарь, она умерла, довольствуясь своими заблуждениями.
— Надо было остановить её, — сказал я, переключаясь на другую возможную причину его появления. — В Куравеле. Надо было спасти тебя…
— Мне самому надо было спасти себя, как и многих других. Я здесь не затем, чтобы судить тебя, Писарь. Я здесь ради своего искупления. Здесь я расплачиваюсь за ложь, которую говорил себе, за слабость и трусость своего бездействия.
— Так ты знал, что она такое? Даже раньше меня знал, что Эвадина служит Малицитам?
— Я знал, что наше дело было ложью. Видел, как растёт жестокость женщины, в которую вложил всю свою веру. Я видел, какой королевой она станет. И ничего не сделал.
Утрен смущенно фыркнул, когда Суэйн шагнул ближе. Я задался вопросом, могут ли паэла видеть мёртвых, или огромная лошадь просто почувствовала мой нарастающий страх. Тем не менее, он остался на месте, когда призрак подошёл, глядя на меня со смесью сильной нужды и мрачной укоризны.
— Мы оба потерпели неудачу, — сказал он. — Я из-за своей веры в неё, а ты из-за любви. Можешь тешить себя заблуждениями, будто твоя любовь умерла, Писарь, но я-то вижу, что она по-прежнему горит. Такие вещи очевидны для глаз мертвеца. Чтобы покончить с этим, тебе надо убить в себе эту часть. Чего бы это ни стоило. Даже если это будет означать, что ты больше никогда не полюбишь. — Он потянулся вверх, чтобы сжать мою руку. Его пальцы, нематериальные, словно дым, прошли сквозь мои латные перчатки, но я почувствовал ледяную ласку его прикосновения. — Понимаешь?
Я попытался высвободить руку, но его хватка была крепче тисков. После смерти Суэйн, как оказалось, остался так же силён, как и при жизни. От его прикосновения по моей руке и груди расходилось онемение, ужасный холод просачивался в мышцы и вены, тянулся к сердцу.
— Понимаешь? — требовал ответа Суэйн.
— Да! — прохрипел я сквозь стиснутые зубы.
Суэйн хмыкнул и отпустил меня. Шагнув назад, он бросил на меня последний пристальный оценивающий взгляд, и отвернулся.
— Кстати, — сказал он, снова растворяясь в тумане. — Тебе следует позаботиться о своих боевых порядках. Приближается герцог Вирулис, и он очень хочет произвести впечатление на свою королеву. — Затем он исчез, потерявшись в сером вихре. Возможно, он до сих пор странствует, но, как и у Декина, его дела со мной были навсегда завершены.
Я прислушался, ожидая услышать стук копыт или топот марширующих ног, но разобрал только слабый ропот солдат Гилферда. У Утрена, однако, чувства были гораздо острее моих. Огромный конь резко, утробно фыркнул, немного приподнялся на дыбы и встряхнул головой, раздувая ноздри. Этого хватило, чтобы рассеять любые скудные сомнения, и мы развернулись и галопом помчались к всё ещё не построенным отрядам Гилферда.
— Трубите боевое построение! — сказал я ему. — Три ряда! Стройте своих рыцарей на правом фланге!