– У нее есть дети? – поинтересовался Максим.
– Нет, то ли она, то ли ее муж не могли иметь детей. Но они совсем не переживали по этому поводу и говорили, что и без потомства найдут чем заниматься в жизни. Они и тут, в Москве, занимались ювелиркой, и в Штатах. Дядя Сема, ее муж, ювелир, а она, типа, сама себе дизайнер, но в основном, как говорил мой отец, она втюхивает то, что сделал Сема, бедным клиентам. Ни разу сам не был у нее в магазинах – поэтому судить не буду.
– Интересная у тебя семейка, – улыбнулся Максим.
Давид был согласен с другом. Семья у него была действительна уникальная, только почему-то все друг с другом находились в ссоре. Вечно что-то не могли поделить!
Друг уехал домой и приказал Надежде Петровне не подходить к двери. Сам обещал быть завтра с утра.
Пришел он уже с рабочими, главный из которых с решительным видом походил по комнатам, ушел и вернулся уже с проводами и оборудованием. Очень шустро они установили скрытые камеры во всех комнатах, а позже заявился Максим и с еще большим энтузиазмом пообещал размазать Когана.
Тетя Белла пожаловала поздно вечером. Она долго звонила в дверь, но по совету друга Надежда Петровна не открывала.
Наконец, она набрала племянника на телефон:
– Хде тебя носит? Я битый час стою под твоей дверью! Какой интересный раненый!
Когда Надежда Петровна ей открыла, она подала ей руку и представилась:
– Изабелла! – но сразу же в приказном тоне сказала: – Милочка, приготовь мне чай с имбирем.
В комнату Давида она зашла в приподнятом настроении, подошла, поцеловала и заявила:
– Никакие твои диагнозы я читать не собираюсь! Через полгода ты будешь у меня бегать, веришь?
Давид рассмеялся:
– Посадишь меня в самолет и потащишь в Штаты?
Она посмотрела на него как на сумасшедшего:
– В Штатах лечатся те, у кого нет денег. А у кого они есть – лечатся у в Москве, у самых лучших врачей в мире.
Давид решил пошутить:
– Я думал, что самые лучшие врачи в мире находятся в Америке.
– Ты ошибался, – махнула на него тетушка. – Завтра, таки, тебя посмотрит мой лучший друг – и скажет, когда ты встанешь на ноги.
Такой ответ устроил Давида. Он почему-то не сомневался в тетушке. И только сейчас вдруг вспомнил ее слова, когда она прилетела к нему на свадьбу, познакомилась с Региной и, взяв племянника под руку, отвела в сторону:
– А хде Даша? – спросила она грозно.
Гуревич не знал, как ответить на этот вопрос. Честно – слишком много объяснять, а врать не хотелось.
– Мы расстались, – коротко ответил он.
Он покачала головой и вздохнула:
– Очень жаль. Хорошая девочка! И любила тебя.
Давиду тогда очень хотелось доказать ей обратное, но он не решился. И правильно сделал. Как показала жизнь, Даша действительно его любила, и тетя была права.
Глава 21
С тетушкой время летело как одно мгновение. В первый день тетя Белла привела к Давиду доктора, тот посмотрел его, прочёл всё, что рекомендовал его лечащий врач, и сказал:
– Направление взято правильное, но я кое-что внесу свое.
– Вноси, что посчитаешь нужным! – поддержала его тетушка, даже не посоветовавшись с больным племянником.
Всю неделю у Гуревича не было ни минуты свободной. То реабилитолог, то массажист, то упражнения, то Максим приходил и рассказывал, как продвигаются дела, как рвет и мечет Коган.
– Сегодня приходил от него адвокат и, представляешь, пытался меня купить, – засмеялся Максим, когда после работы пришел навестить друга.
– Сколько предлагал? – в проеме двери появилась тетя Белла и поставила руки в боки.
– Миллион баксов! – почему-то шепотом произнес Виткин.
– Значит, на кону более тридцати миллионов, если не все пятьдесят! – сделала вывод тетушка. – А я-то как раз думала, сколько же он у Геры украл.
Мужчины внимательно, но с настороженностью смотрели на нее, а женщина продолжила:
– Я подключила свои связи, а они у меня намного круче, чем у братца. И шо вы думаете? Эдика прижали так, шо очень скоро он вернет все сам. – Она подняла указательный палец и потрясла им в воздухе: – Добровольно!
– А потом будет подленько мстить, – вздохнул Давид и вдруг спросил: – Тетя Белла, а у отца с Коганом точно нет никаких тайн?
Женщина скривилась:
– Есть, конечно, но он пока не дал мне разрешение раскрывать их.
Мужчины снова переглянулись.
– Кто – он? – улыбаясь, поинтересовался Давид.
– Гера, хто ж еще!
Максим засмеялся, за ним и друг, но все же спросил:
– Можно полюбопытствовать, каким образом отец должен дать разрешение?
Тетя Белла посмотрела на обоих мужчин, как на умалишенных:
– Во сне, естественно! Я еще в понедельник сходила к нему на могилу и сказала: “Гера, ты, конечно, свинья редкостная, но я все равно тебя люблю, и Давида, как ни странно, тоже!”
Давид не придал этому “как ни странно” значения. Все же не все тети любят своих племянников, может, и его не исключение.
– Поэтому так и сказала: хочу открыть ему твою тайну! – продолжала женщина, – Явись ко мне во сне и скажи, шо ты не против.
Мужчины, открыв рты, следили за активной мимикой и жестикуляцией женщины.
– И что? – все же не выдержал Гуревич.
– Шо, шо? Молчит! Не приходит! – развела руки в сторону тетушка.
– Так он может и не прийти, – предположил Максим.
– Может! Я дала ему неделю!
Давид рассмеялся:
– Тетя Белла, ты не меняешься! В последний раз, ты, кажется, тоже ставила отцу условия и что-то требовала. Помню, что его это ужасно бесило, и он принципиально не хотел следовать твоим советам.
– Именно. И хде он сейчас? – хмыкнула женщина. – Умных людей нужно слушаться, а он идиёт. Хто ему доктор? Да уже и поздно пить “Боржоми”, когда над тобой гранитная плита. Кстати, надо там цветочки посадить. Нарциссы. Под стать твоему папеньке, – размахивая руками, произнесла тетушка и вздохнула: – Мне тебя на ноги надо поставить и вернуть все деньги непутевого братца! Один он в нашей семье… – она помотала головой: – Шлемазл!
Прошла неделя, Давид даже забыл об этом разговоре, как после обеда с прогулки пришла тетя Белла, сняла косынку и присела рядом на стул:
– Ну шо, Давочка, готов услышать тайну твоего непутевого отца?
– Он пришел к тебе во сне? – улыбаясь, спросил Давид.
– Нет. Но время уже истекло! Так шо? – она приподняла подбородок.
Не успев даже додумать мысль, почему она заговорила об этом не утром, а сейчас, Давид сразу ответил:
– Готов, – Гуревич уперся руками и чуть приподнялся на постели.
Выглядел он взволнованным, чувствовал, что ничего хорошего тетя не расскажет.
Женщина вздохнула, чуть помолчала и начала свой рассказ:
– Твой отец дружил с Эдиком со школы, дальше они в институт вместе поступили, а потом, уже в конце восьмидесятых, и кооператив открыли. Трудились вместе, и вроде все неплохо все шло, пока они оба не влюбились в одну девочку.
– Мою маму? – спросил Давид.
Тетушка рассмеялась:
– Нет. Они влюбились в Нину Бессонову. Та долго крутила своим курносым носом, но в итоге стала женой Эдика. Хотя, как мине тогда казалось, любила Геру. Долгие годы я не понимала, почему она вышла замуж за Когана.
– Может, потому что была беременной? – уточнил Давид.
– Да, – махнула рукой тетушка. – То, шо она брюхатой выходила – знали все. Но все были уверены, что ребенок от Эдика, и он, между прочим, до сих пор так думает!
Давид ошарашенно смотрел на тетю:
– Регина – не дочь Когана?
– Нет, не его. Спустя пять лет у Регины обнаружили какую-то болезнь, и ей нужен был донор. Эдик не подошел. Тогда Нина в тайне от мужа попросила проверить, может ли твой отец стать донором, – тетя Белла подняла глаза к потолку, – и он подошел.
– То есть, Регина – моя родная сестра? – с ужасом в глазах воскликнул Давид. – Что за бред вообще?
– Ой, Дава, если бы все в этой Санта-Барбаре было бы так просто! Таки наша семья переплюнула Кэпвеллов!
Глава 22
Давид сам догадался, к чему клонит тетя:
– Я – не родной сын? – тихо спросил он.
Тетя не спешила отвечать на его вопрос:
– Мне кажется, твой отец до последнего любил Нину. И поначалу Эдик к этому относился нормально. Мол, она выбрала Когана, Гера должен смириться и дружба должна продолжиться. Но на деле все не так, конечно, было. Они почти не встречались семьями, дружили только мужчины.
Давид не выдержал увёрток:
– Тетя Белла, так чей я сын? Кто мои родители?
Тетушка как будто не слышала его и продолжала свой рассказ:
– Твой отец, после того, как Нина переметнулась к Эдику, назло женился на твоей маме. Которая, как оказалось позже, уже была брюхатой!
Давид откинулся на подушку и закрыл глаза ладонями:
– Точно Санта-Барбара! Зачем отец женился на беременной женщине? Тем более, что любил он тетю Нину?
Он опустил ладони и посмотрел на тетю. Та заговорила снова:
– Твоя мать скрыла беременность, хотя наверняка уже знала об этом! Родители твои поженились, а это случилось за неделю до свадьбы Эдика и Нины. Прошло еще немного времени, и твоя мама сообщила о беременности. Все были уверены, шо ребенок от Геры! И он сам тоже! Но когда твоя мама родила тебя, а Нина – Регину только через месяц, твой отец заподозрил неладное! Не может семимесячный малыш весить четыре с половиной килограмма, да и в твоей медицинской карте доктором было написано, шо ты переношенный. Твоя мама, конечно, во всем призналась Гере, но все же решили эту информацию держать в секрете. Об этом знали только трое: твоя мама, Гера и я.
– Дурдом какой-то! – вырвалось у Давида. – Но это хоть объясняет, почему меня отец не любил и почему он так стремился, чтобы мы с Региной поженились.
Тетя Белла вздохнула:
– Да нет, он любил тибя. Но то, шо его поведение было странным и по отношению к тибе, и по отношению к твоей маме – это ж точно.
– Да, очень странно! Почему он с ней не развелся? – удивился Гуревич.