Американцы далеко не тупая нация, особенно образованная её часть, они всего лишь другие. И видимо расстояние между нашими странами прямо пропорционально менталитету народов, включая отношение к юмору. В этот раз исключения не произошло, после слов Николая последовала немая сцена. Лица американцев изрыгали один единственный вопрос — шутит ли этот русский, в то время, когда ни один нормальный человек не подумает этого делать в данной ситуации или говорит всерьёз!?
— Да ладно, ребята, расслабьте свои места для сидения! Начну новую жизнь с полного доверия к моим новым друзьям, — после небольшой иезуитской паузы промолвил Николай. — В то же самое время, хочу вам сообщить, что мне известен сто и один способ, как уйти из жизни самостоятельно без помощи каких-либо средств. Откушу себе язык, слова от меня не услышите, если обманете.
— Николай, у нас мало времени, завтра утром в дорогу, — строго произнёс Эрик.
Майкл молча показывает рукой куда следует идти, и присутствующие без лишних слов удаляются.
Глава 19
Кабинет начальника отдела наружного наблюдения. На стене, над креслом хозяина кабинета висит вымпел с вышитой золотыми буквами надписью: «Оперативно-поисковое управление ФББ по Москве».
За столом сидит начальник, сбоку от него старший группы, осуществлявшей наружное наблюдение за Майклом Роббинсоном в день выезда из посольства для приобретения цветов.
— Докладывай, только, по существу, — обращается начальник к старшему группы.
— В ходе работы за объектом — Майклом Роббинсоном, сотрудником резидентуры ЦРУ, подозрительных моментов выявлено не было. Работа велась легендированно, без афиширования нашего присутствия, в связи с чем между его машиной и нашей сохранялась необходимая дистанция. В то же самое время, после завершения поездки, легенда цели его выезда вызвала у нас некоторые сомнения, так как приобретённый им букет цветов можно было бы купить в непосредственной близости от посольства, — доложил старший.
— Что сделали для прояснения ситуации?
— Поговорили с продавщицей киоска, видела его впервые, скидок никаких не просил, цветы купил стандартные без предзаказа, такой букет можно приобрести в любом цветочном магазине, подозрительных моментов не заметила.
— Не томи, Михалыч! Не первый год вместе работаем, по твоему виноватому лицу вижу, что сейчас будешь меня расстраивать. И, судя по всему, очень сильно, — давит на него начальник.
— Так и есть, товарищ полковник! Машина объекта пропадала из зоны видимости всего два раза на несколько секунд. Посмотрели по видеокамерам, установленным в этих местах. На Ананьевском переулке был подбор неизвестного. Камера захватила только краем, разрешение слабое, скорее всего это мужчина, — грустно произносит старший и делает виноватую мину.
— Понимаю, что ты не психолог по образованию, но каждый сотрудник «семёрки» по умолчанию таковым является. И вот ответь мне на такой вопрос, почему плохие новости доносятся до начальства медленно, с неспешной садистской жестокостью, а вот о победе мы сразу орём ещё с первого этажа!? — начальник намеренно выдерживает небольшую паузу. — Стыдно?
— Виноват, товарищ полковник, стыдно, — не поднимая головы отвечает старший.
— Отчёт подготовил?
Старший молча передаёт начальнику папку, тот берёт её, разворачивает, быстро листает несколько страниц и закрывает её.
— Сейчас две стыдливые барышни пойдут к руководству на доклад и расскажут там всё как было, без утайки, — говорит начальник. — Только я тебя хотел попросить об одном одолжении: садись поближе к начальнику, твой прокол, тебе и отдуваться в первую очередь.
Глава 20
Знакомый нам подземный паркинг в Посольстве США. Возле припаркованного дипломатического фургона стоит средних размеров контейнер для перевозки дипломатической почты, возле него расположились Николай, Эрик Гибсс, Катрин, Майкл и ещё два оперативно-технических сотрудника резидентуры.
— Ну, что же, не говорю вам прощайте, а говорю до свидания. Как договорились жду в гости у себя на вилле. Когда будете в наших краях, заезжайте, адрес вы знаете! Моё радушие и тёплый приём гарантирую, — прощается со своими вновь приобретёнными друзьями Николай.
— До встречи, Николай! В самолёте Вам предоставят более комфортные условия, — говорит ему Эрик и пожимает на прощание руку.
— Не из таких передряг вылазили, главное, что допинг имеется, — с этими словами неугомонный русский достаёт из кармана небольшую бутылку виски и отпивает из неё.
Николай залезает в ящик, садится на небольшое удобное кресло и пристёгивается ремнями. Внутренняя часть контейнера обита мягкой толстой материей, а на каждой стенке имеется по вентиляционному окну, обеспечивающих приток свежего воздуха. Присутствующий технический работник проверяет ремни и убедившись, что всё в порядке закрывает крышку контейнера, защёлкивает замки, в отверстие на крышке продевает скобу, которую защелкивает увесистым наконечником с сургучной печатью. На сургуче яркого оранжевого цвета чётко виден герб США и надпись: «Diplomatic mail. United States of America», что переводится как: «Дипломатическая почта. Соединённые штаты Америки».
— Такую посылку отправить любимому руководству могут позволить себе только избранные, и то один раз в жизни. Именно это и называется — оперативная удача! — обращается к рядом стоящим Эрик.
Обеспечивающие сотрудники закатывают ящик в фургон, закрывают дверь. Фургон бережно выезжает из посольского паркинга и направляется в аэропорт.
Зал вылета аэропорта Шереметьево, по громкой связи звучит голос диспетчера:
— Внимание пассажиров, продолжается регистрация вылетающих на рейс UA 2224 по маршруту Москва — Вашингтон.
Взлётное поле, перед огромным авиалайнером стоит погрузочный транспортёр, по которому поднимаются дипломатические вализы, среди них ящик, очень похожий на тот, в который погрузился Николай. За процедурой наблюдает российский пограничник, работник аэропорта и американский дипкурьер. После загрузки в багажный отсек люк закрывается, транспортёр откатывается, и наблюдающие за этим действием удаляются по своим делам с чувством выполненного долга.
Зал вылета аэропорта Внуково, по громкой связи звучит голос диспетчера:
— Внимание пассажиров, продолжается регистрация вылетающих на рейс SU 104 по маршруту Москва — Вашингтон.
Взлётное поле, перед большим авиалайнером стоит транспортёр, по которому поднимаются дипломатические вализы, среди них большой зелёный мешок, очень похожий на тот в который погрузили ящик из клиники в Туле. После загрузки в багажный отсек люк закрывается, транспортёр откатывается, и наблюдающие за этим действием удаляются по своим делам с чувством выполненного долга.
Глава 21
Подвал дома стариков. Чёрный и Белый сидят в туннеле, отдыхают и заодно завтракают. У них в руках по бутылке молока и булке. Тоннель уже достаточно длинный, видно, что, как минимум, половину ночи им пришлось ударно потрудиться.
— Не жалеешь, что выбрал нашу работу? С твоими способностями и образованием, был бы уже, как минимум, первым секретарём в каком-нибудь европейском посольстве. Балы, приёмы, встречи, женщины, красивая жизнь перспективного дипломата! — спрашивает Чёрный. — А так, шахтёром по случаю заделался, а кем ещё впереди будешь и предугадать невозможно!? Да ещё за такую деятельность по местному законодательству могут от десятки до пожизненного влепить!
— Хандришь, Вано!? На тебя не похоже, всё управление на тебя равняется по стойкости, профессионализму и преданности делу.
— Да нет, это я тебя за вымя трогаю, хочу понять, если приказ поступит — докопать до центра земли, готов ли ты его выполнить!?
— Не первый год вместе заграницу топчем, какие могут быть сомнения!? Из-за нас ещё ни одной операции не завалили. Но, даже, если посадят или, не дай Бог, помножат на ноль на очередном задании!? Мы же на фронте, Ваня, и этот фронт невидимый. Бывает, что взрывные волны от этих битв, и жизни уносят, и коверкают их. Но это чувство сопричастности к великому — это же почище любого допинга будет!
— Правильно всё говоришь, очередную проверку на плешивость прошёл, замечаний нет! А мне вот ещё что в нашей работе нравится: ну вот, к примеру шахтёр, или врач, или лётчик, они всю свою жизнь одним делом занимаются. Или даже актёр, который может жить разными жизнями, но только на сцене. А мы, эти разные жизни и профессии, умудряемся впихнуть в нашу одну. Ещё нужно посмотреть — можно ли найти такую же работу где-нибудь!? — не успевает договорить Чёрный, так как раздаётся тихий писк.
На экране портативного компьютера появилось всплывающее окно. Белый подползает к ноутбуку и начинает рассматривать изображение. Он наблюдает, как к дому приближается пожилая чета и подходит к главному входу.
— А вот и бабушка с дедушкой подъехали, пойдём встретим стариков.
Копатели выползают из туннеля и направляются в дом, чтобы встретить гостей.
Белый открывает дверь и впускает пожилую пару, они как две капли похожи на спящих в своей спальне хозяев дома.
— Ну что, внучки, соскучились по бабуле и дедуле!? Ба, дорогой, посмотри, как они исхудали! Сразу видно ждут с нетерпением, когда бабуля приготовит им пирогов с капустой и картошкой, да картошечки с мяском пожарит! — приветствует бабуля Белого и любя треплет его за щёку.
Взгляд её падает на Чёрного, и бабушка восторженно восклицает:
— Ванечка, внучок, мой родненький! Смотри как возмужал, совсем на папку похож стал! — обнимает Чёрного.
— Да, корни то рязанские никуда не спрячешь! Ну ничего, смену отстоите да домой погостить обязательно съездите. Ненадолго правда, а то нам ещё пару указаний из Центра пришло, и как всегда срочных, — здоровается с парнями дедушка.
— Здравия желаем, товарищи полковники! За ваше отсутствие и наше присутствие происшествий не случилось! — в один голос приветствуют прибывших молодые разведчики.