– Пока ты будешь развлекаться с Элей или Мариной?
– Дмитрий, Стефания, думаю, вам стоит остыть… – Елена Павловна огибает свой стол, останавливается рядом с нами. – Стресс совершенно ни к чему будущей матери.
– У меня сегодня важное совещание, а потом я приеду и заберу тебя домой. Будешь под моим круглосуточным присмотром. Поняла?
– Иди к черту!
Толкаю его, и грубо отпихнув плечом Елену Павловну, вылетаю из кабинета в коридор.
Влада нигде нет. Слезы душат и застилают глаза. Меня пару раз ведет в сторону, я больно заваливаюсь на стену и звонко ойкаю. Перед лестницей торможу, пытаюсь собрать себя в кучу, но не могу.
Перила моя единственная опора. Скольжу вниз, вяло держась за них рукой и на первом этаже, падаю попой на последнюю ступеньку. Волосы скрывают меня, служат плащом–невидимкой.
– Вот так сюрприз.
Прорываюсь сквозь светлые пряди и вижу смазанный образ незнакомого мужчины перед собой.
– Кто вы?
– Давай, вставай. – Он крутит телефон в руке.
– Что?
Незнакомец шипит и встряхивает меня за пальто.
– Вставай, если жить хочешь!
Я карабкаюсь по перилам наверх, сдираю кожу на пальцах о металлические перегородки. Ссадины сильно щиплет, кривлюсь.
– А теперь шагай.
Он толкает меня рукой в спину.
– Где Влад?
Где хоть кто–нибудь? Почему в фойе никого нет. Я верчу головой, запинаюсь за собственные ноги.
– Мальчик жив. Отдыхает в багажнике.
– А…а…вы за это ответите. Дима найдет вас и убьет!
Я практически вываливаюсь из центральной двери. Если бы не захват мужчины, я бы свалилась с крыльца и переломала все кости.
Почему нет охранников Димы? Неужели он приехал один? Не верю!
– В машину. Быстро.
– Нет! На помощь! Помогите!
У меня, откуда не возьмись, появляются силы, и я кричу во всю мощь. Мгновение и ощущаю комариный укус в плечо. Слабость за считанные минуты лишает равновесия. Падаю в объятия мужчины, а он тащит меня в «Порше» и заталкивает на заднее сиденье…
ГЛАВА 18
Меня подбрасывает, мотает туда–сюда, и я ничего не могу понять. Голова чугунная, неподъемная. Я полностью обездвижена собственной слабостью. Где–то вдали слышатся ревущие звуки моторов.
Пытаюсь открыть глаза, но они слиплись. Растираю их пальцами и только тогда немного различаю обстановку.
Я в машине. За окнами ночь. Фонари без конца бликуют и меня начинает тошнить. Пожалуйста,…пусть они погаснут…
Облизываю губы, желая избавиться от сухости, но это не помогает. Меня мучает дикая жажда и тошнота. Просто безумная тошнота.
– Любимая, ты проснулась?
От голоса Димы каменею. Холодный пот пропитывает мою блузку насквозь.
– Дима? – пытаюсь подняться на локти и сразу же валюсь обратно на сиденье. – Что происходит?
– Мы едем домой, любимая. Нам о многом нужно поговорить.
– Что? – сглатываю до боли горький ком. – О чем?
Переворачиваюсь на живот и распластываю ладони по кожаной обивке. Это она так мерзко пахнет или я?
– Ты же должна меня простить. Вот и попробуем договориться.
– Нет…– царапаю ноготками дорогую, но мягкую поверхность. За окном машины ничего не разобрать. Только свет фар и очертания деревьев. – Нет…
– Как нет? Элька всего лишь одноразовая девка. Трахнул и забыл. У мужиков так бывает.
Дима говорит, а у меня в ушах звенит. Затыкаю их пальцами и прилепляюсь лбом к сиденью. Замолчи, заткнись! – повторяю снова и снова.
– Ты жалкий…ты…
Сердце разрывается от неистовой боли и ненависти. Я закусываю губу и начинаю биться головой. В висках не перестает пульсировать, перед глазами чернеет.
– Это сон. Всего лишь страшный сон.
– Сейчас приедем домой, ты примешь ванну, и мы обсудим, как нам быть. Либо ты добровольно ложишься со мной в постель, либо я беру тебя силой. Мне нужен ребенок. Так что готовься потрудиться, любимая.
Я замираю. Некоторое время не шевелюсь, борясь с внутренним оцепенением.
Потом рычу себе под нос, поднимаюсь, держась на дрожащих руках, и навожу взгляд на водительское сиденье. Все расплывчато. Моргаю. Раз, еще раз. Силуэт Димы только сильнее мутнеет. Но это он. Никаких сомнений.
– Ты мой муж, но спать я с тобой не буду. Грязный предатель.
– О, какие выражения, – одной рукой удерживает руль и поворачивается ко мне с желчной улыбкой. – Куда подевалась истинная леди?
Расширяю, сужаю глаза, стараясь сфокусироваться на Диме. Но он лишь теряет четкие черты. Они тают. Сильно зажмуриваюсь и понимаю, сейчас отключусь.
Но я должна противостоять, должна сражаться с ним!
Медленный вдох и на выдохе, я набрасываюсь на Диму, оставляя следы ногтей на его шее. Он матерится, отмахивается от меня, не обращая внимания на дорогу.
Машина петляет, рисует зигзаги и с резиновым ревом, летит с обочины в кювет. Меня прибивает к двери, подкидывает вверх. Дима чертыхается и выпрыгивает наружу.
Секунда и «Порше» врезается в дерево. Я, кряхтя, дергаю дверную ручку и безвольно вываливаюсь из салона. Жухлая влажная трава смягчает падение. Последнее, что я вижу, усыпанное звездами небо…
***
Тихая мелодия дождя пробуждает мелкие волоски на моей коже. Я ёжусь, скукоживаюсь в комочек и проглатываю густую слюну.
Не хочу открывать глаза. Я боюсь увидеть свое бездыханное тело, которое грузят в машину скорой помощи.
Поэтому лежу и слушаю биение сердца.
Сердце? Стоп!
Потихоньку приоткрываю веки и узнаю нашу с Димой спальню. В памяти всплывает день, в котором я готовилась к годовщине свадьбы, любовалась собой в зеркале, разглядывала фотографии из путешествий под его состаренной рамкой.
Осторожно вытягиваю ноги и ощущаю неприятное натяжение в пояснице. Ощупываю всю себя под одеялом. Вроде цела. Кроме поясницы ничего не ноет.
Я отчетливо помню аварию и того, кто был за рулем. До мелочей, до голосовых интонаций помню!
Во мне зарождается дух бойца. Откидываю одеяло, сползаю с матраса, и неуверенно встав на ноги, покачиваясь, ползу к двери. В прямом смысле еле–еле делаю шаги.
Наверное, я переоцениваю свои силы…
Но обратного пути нет. Я смогу.
Берусь за хромированную изогнутую ручку и тяну дверь на себя. Едва не улетаю вместе с ней, но вовремя отпускаю ее и хватаюсь за дверной косяк. Висну на нем, словно пьяница на столбе.
– Да, мам, со Стеф все в порядке. Врач осмотрел ее и сказал парочка мелких ссадин и ушиб поясницы…
Разговор Димы с матерью доносится из его кабинета. Разговор приглушенный, я бы сказала заговорщический.
– Сегодня не приезжай, уже поздно. Ей нужно отдыхать.
Слышны тяжелые шаги Димы.
Я пересекаю коридор, держась за стену, и чем ближе подхожу к приоткрытой двери домашнего офиса, тем отчетливее различаю Димин голос. Странный…другой…
Добравшись до финиша, сбивчиво дышу. Грудь цепи стягивают.
– Все мам, пока.
Дима с треском кладет телефон на дубовый стол и низменно выругивается. Я перешагиваю порог, и муж поднимает на меня свои уставшие синие глаза.
– Стеф?
Торопится подойти, но я вытягиваю руку вперед, и он замедляется. Грудь под его настежь расстегнутой рубашкой высоко вздымается. Волосы растрепанные, щеки покрыты темной щетиной.
Я даже замечаю вздутые на его шее и руках вены.
– Не подходи. Даже не думай!
Непроизвольно раскачиваюсь на месте. Дима закатывает рукава рубашки, хмурит густые брови.
– Опять начнешь орать на меня и обвинять в том, что я силой тебя сюда привез?
Я ничего такого не помню. И близко. Только то, что было внутри машины и слет с трассы.
– Молчишь? – Дима заканчивает со своим внешним видом и идет в наступление. – Тогда слушай, я буду говорить.
– Остановись, я…
Муж легко заключает меня в объятия. Оказывается, я в его футболке. Понимаю только сейчас, когда опускаю голову, отбиваясь от него.
– Хватит! – рявкает он, полностью взяв меня под контроль. – Ты исчезла из клиники, я нашел Влада недалеко от нее. На автобусной остановке. Без сознания. Я подключил все связи, чтобы тебя найти, вышел на старого друга мента. Мне позвонили только два часа спустя. Сказали, что твой «Порше» попал в аварию в паре километрах от нашего дома.
– Лжешь! Ты лжешь!
Слабенькие попытки оттолкнуть его сопровождаются сильнейшим головокружением.
– Я лгу? Я два часа маялся в неведении! Ты могла погибнуть, понимаешь?!
– Ты сам все это устроил! Хотел привезти меня домой, затащить в постель и не выпускать, пока я не залечу! Посмотри камеры видеонаблюдения в клинике и все поймешь!!!
– Стеф, ты себя слышишь? Неужели я такой дурак? Мы десять лет вместе! И камеры я просмотрел и своими глазами увидел, как ты садишься за руль!
В мозгу резко щелкает.
Тот Дима говорил так, будто я могу забеременеть естественным путем,…этот напрямую обманывает, говоря мне о камерах…
Если бы он видел записи, то уж точно бы вел себя иначе…
Мысль быстро улетучивается. Буквально мгновенно. И все потому, что Дима отрывает меня от пола и несет прочь из кабинета.
– Отпусти, мне нехорошо.
Не слушает, игнорирует, изводит своей императорской самоуверенностью. Начинаю колотить его по груди. Удары безболезненные, жиденькие. Да и я сама, не представляю опасности. Хилая и беспомощная.
Дима бережно прижимает меня к стене в гостиной и целует. Мягкий, но властный, поцелуй меня дезориентирует.
– Я так боялся, что с тобой что–нибудь случится, любимая.
Его язык размыкает мои губы и с жадностью вторгается в рот. Я перестаю биться у него в руках и стихаю.
– Боялся, что больше не увижу эту маленькую родинку возле носа, не попробую эти сладкие губы на вкус. У меня перед глазами за долю секунды пробежала вся наша жизнь. Я даже вспомнил тот ужин в ресторанчике в Ницце, когда нам принесли огромного краба, и ты закричала, что он тебя съест.
– Дим…– закрываю глаза от его нежных ласк под футболкой.
– Умоляю, больше не убегай, не теряйся.