– Ты молчишь, потому что давно всё знаешь?
Мои губы почти не шевелятся. Да и я сама едва держусь наплаву. Ложь сочится из всех щелей, смывает все на своем пути и больнее всего знать о ней и не иметь возможности защититься.
Может, поэтому я с детства ищу себе защитников? Сначала Сима с Полей, потом парень, с которым встречалась в университете, а теперь Дима.
Только стоит ли ему доверять. Он подводит меня, рушит нашу красивую сказку в одночасье и даже сейчас ничего не делает ради нас двоих.
– Стеф, мне многое нужно тебе рассказать.
Выдыхает он, взъерошивает свои густые волосы широкой пятерней.
– Так говори. Я слушаю. Я вся во внимании.
Трусь подбородком о колени и, положив на них голову, изучаю мужа с особым интересом.
Он на себя не похож: плечи отчего–то опущены, грудь будто бы впала, брови нависли над глазами, и приглушили их синеву.
В нем ничего не осталось от того Димы, которого я знаю. Ни внешне, ни внутренне.
Мне так хочется провести ладонью по его лицу, ощутить колючесть щетины и сморщится от этого внезапного ощущения. Но я примагничиваюсь к дивану, отметаю даже намеки на прикосновения к нему.
Если мы не поговорим сейчас, то никогда не выясним наши отношения до конца. А нам обоим это нужно. Хвати бегать из угла угол, искать нору, где бы спрятаться от всего.
Раньше ведь мы понимали друг друга с полуслова. Неужели сейчас не поймём? Поймём. И прятаться нам не зачем.
– Да, у меня есть брат, – Дима сдирает с себя пиджак, рьяно бросает в кресло. – Сергей. Я ни черта о нем не знал до того, как тебя похитили. Я в чем–то сомневался, но не понимал в чем. А потом подключил все свои связи и вроде как всё немного прояснилось.
– Немного? – распахиваю глаза. Боюсь моргнуть. – Дим, я тебе не верю.
– Почему? Потому что я не кричу и не доказываю свою правоту?
Проходит к своему столу, включает настольную лампу. Все это время мы находились в кромешной темноте. Ни я, ни он, ее не замечали. И кажется уже давно.
Только когда случился надлом и свет погас? Когда мы перестали быть одним целым и меж нами образовалась трещина? Когда?! Я хочу знать это и понять, с какого момента мы стали идти порознь.
С первой попытки ЭКО, которая должна была стать началом счастливой жизни, а стала началом ее заката? Вряд ли. Нам не обещали сто процентный результат после первой попытки, но мы молились, каждый день засыпали с мыслью о ребенке и верили в чудо.
Скорей всего наш брак дал трещину гораздо раньше. Ведь до обследований и клиник, и общения с врачами, которое изматывало пол ноль, мы долгое время не могли зачать естественным путем. Грешили на частые перелеты, усталость на работе, стрессы, а внутри себя, осознавали: проблема в другом. В нас. Нашей несовместимости.
Только выяснилось, что ядро неудач я. Я одна. Дима здоров, а мои яичники сказали «не мечтай» и с этой минуты началась долгая, изнурительная дорога к маленькому счастью. Не с ЭКО или чего-то ещё. С меня.
А мы ведь уже и имя придумали нашему будущему малышу – Богдан. Данный богом. Но увы, Богдаше не суждено появиться в нашей семье, и пора признать, как только мы поняли, что не станем родителями, начался разлад.
Нарочно или нет, ребенок, а точнее его отсутствие, навсегда изменили наши отношения.
– Стеф, ты меня слушаешь вообще?
Дима щелкает пальцами в воздухе.
– Да. Слушаю.
Шепотом и думая параллельно о своем, отвечаю я.
– Я действительно мало знаю про этого Сергея. Моя мать за всю жизнь не обмолвилась и словом о нем. Ни разу. Я был единственным ребенком и думал так, пока он не объявился.
– Твоя мать сумасшедшая женщина. Я больше никогда не хочу ее видеть.
Тело сковывает боль от всего того, что переплетается в мыслях, соединяется воедино и не даёт вздохнуть. Но я встаю. Натягиваю на лицо фальшивую улыбку.
– Она наговорила мне столько гадостей, что я долго буду их помнить. Сказала, что ты ничто и никто, что она сделает все, чтобы ты исчез и твое место занял младший брат. За что она так? Почему она тебя ненавидит?
– Понятия не имею. – Скрипит зубами, не сводя взгляда с нашей фотографии в стеклянной рамке. Я мгновенно вспоминаю то изуродованное фото в своей квартире. – Дим…
Бледнею, кровь леденеет, и я вмиг застываю, окунутая с головой в воспоминания.
– Стеф, – слышу шорох рядом, стопка книг валится на пол. – Стеф, что ты вспомнила?
– Я…я…твой брат давно за нами следит. Очень давно. Помнишь, как в мою квартиру кто–то пробрался?
– Конечно, помню, – Дима говорит, где–то близко. – И я с тобой согласен. Сергей задолго до последних событий начал просовывать свои ручонки в нашу жизнь по миллиметру. Тот случай с незваным гостем, твои видения, похищение. Он изучил нас как лабораторных крыс. А мы долгое время были слепыми котятами.
– Фото и видео с Эльвирой тоже его ход?
Я оживаю. Наши глаза с Димой находят точку пересечения. Смотрим, друг на друга, тяжело дышим, молчим, будто засекаем время.
– И коробка с откровенным бельем? – добавляю я, продолжая впиваться в него настырным взглядом.
– Стеф, – проводит большим пальцем по своей нижней губе, ведёт глазами в бок. – Я не уверен насчет Эльвиры. Пытаюсь разобраться, но пазл не складывается. Она долгое время сидит на наркотиках, которые ей поставляет Сергей. И возможно, она мне что–то подмешала, работая на Петьку и мы переспали. Я сдал анализ перед приездом домой, надеюсь, отголоски принятия запрещенных веществ всё-таки найдутся и тогда точно смогу ответить на твой вопрос. Пока, я ни черта не знаю.
Он поехал среди ночи и сдал кровь в круглосуточной лаборатории? Сдал, желая добраться до истины? Или бросить доказательство мне в лицо и показать какой он хороший семьянин? Выйти ведь может все совсем наоборот. Запросто подставит сам себя, а я лишь удостоверяюсь в его предательстве.
Я бы хотела обрадоваться, сказать ему, да, во всем виноваты наркотики. Но нет. Если память его подводит, то явно что-то было и это что-то ранит меня глубже любого ножа.
Спал он с Элей или не спал уже все равно. Он лгал. А я наивно ждала его дома, тосковала и мечтала о том, как обниму его прямо с порога и скажу: «Любимый , я жутко по тебе соскучилась ».
– Молодец, Дим. Результаты исследования – это хорошо, но…
– Что «но»? – от соприкосновения его руки с моим плечом сверкают молнии вокруг. Я отшатываюсь, в ушах звенит, и на секунду теряюсь в пространстве. Больше он меня не трогает, видя воочию происходящие во мне перемены.
– А то. – Я поднимаю голову, наделяя взгляд небывалой силой. Слабость и помутнение как рукой снимает. – Ты был с девкой, которую подложил твой брат, в сговоре с твоей с матерью и этого никогда не стереть из моей памяти. Никогда!
– Я люблю тебя, Стеф. Тебя одну! Меня развели, как мальчишку! Думаешь, я сам себя не грызу изнутри? А? Да хрен там! Я понимаю, что всё, мне ничего не исправить. Не выкинуть Элю, едва она появляется в компании, не дать под зад Петьке, который купился на нее. Всё! Случившегося не изменить! Но результат исследования может показать, что я был под наркотой, я не сам ее…
– Не сам? Дим, под кайфом или нет, у вас был секс? И ты заплатил ей и Мельникову, заткнул рты, поступил, как любой из нашего с тобой окружения. Ведь ни ты, никто не думает о том, что есть другие способы разобраться с проблемой. Только деньги! Деньги, деньги, деньги! И что теперь? Помогли твои миллионы?
Я толкаю Диму в грудь, которая наливается металлом. Под моими кулачками монолитная твердыня, но я колочу со всей силой.
– Хватит! – перехватывает мои запястья и тянет к себе, ахаю от нашего столкновения. – Я заплатил, потому что это самый быстрый способ подавить эпидемию, у которой могли бы охрененные последствия! Петька терпится обо всем налево и направо. И про меня с Элькой мог напеть кому не надо. Он же помешался на ней, а ей это выгодно. Она старалась для Сергея! Мне нужно было время, и я его выкупил!
– Тебе нужно было думать верхним мозгом, а не нижним и тогда бы ничего не было. Мы бы и дальше жили счастливо. Вот и все! – бесстрашно смотрю на него снизу вверх, а по спине льется холод. – Тридцать девять лет, а ты так и не научился контролировать свои желания.
Опустить голову не дает бешеное сердцебиение, созвучное с частым дыханием. Могу только чувствовать, проникаться ощущениями и гадать, о чем сейчас думает Дима. После моих слов.
Но ощущения такие разные и непонятные. И Дима переворачивает все верх ногами, неожиданно обнимая меня и целуя в темечко, словно ребенка.
– Мое желание – это ты. Каждый день, час, минуту, думаю только о тебе. И я клянусь, что приложу все силы, чтобы мы снова были счастливы вместе.
– Дим, развод неизбежен…
– Это мой конец неизбежен, если я позволю себе тебя потерять.
– Отпусти. – Аромат его терпкого древесного одеколона смешивается с горьким шлейфом обиды. Я обижена на него. И мое сердце не готово дать ему шанс. Оно перестает жить прошлым. А в настоящем разбито на тысячу осколков и ни один клей его не склеит.
– Я приму душ, немного посплю и поеду к Марине. У меня к ней серьезный разговор.
Целует в висок, отступает и длинными пальцами борется с пуговицами на рубашке. Секунду назад клялся в любви, а теперь приведет себя порядок и поскачет к этой…этой…мымре?
– Что? – осколок размером с Бурдж Халифа лишает меня дыхания. – Говоришь так, будто само собой разумеющееся.
– На бал–маскараде появится Сергей. В этом уверен не только я, но и Эдик, и майор, мой давний знакомый. Я не сидел на месте, Стеф и сейчас без беседы с Мариной мне не обойтись и не попасть на этот чертов бал в той роли, в которой мне нужно.
– Делай, что хочешь, Дим. Серьезно. Я устала.
Взмахиваю руками и направляюсь прочь, впервые чувствуя неподдельную гордость за себя саму.
Дима с грохотом захлопывает дверь перед моим носом. Его большая рука ровно посередине полотна. С гортанным рыком заключает в крепкие объятия.