– Иди–ка сюда, любимая моя…
Я издаю приглушенный писк, брыкаюсь, пока он тащит меня к своему столу и легким движением руки гасит свет…
ГЛАВА 25
СТЕФАНИЯ
К утру Дима рассказывает мне всё. Обо всех планах, которые живут у него в голове.
И мне трудно осмыслить каждый из них, но я пытаюсь. Пью кофе в столовой, глядя на булочку с кунжутом, и пытаюсь. Только плохой из меня мыслитель. Я вечно скатываюсь к одному и тому же: Дима будет на балу с другой. С подставной девочкой, которая сыграет мою роль. Она будет с ним. Там. Среди самых влиятельных людей города.
А меня оставят в заточении на несколько часов. Под охраной верных псов Эдика.
До сих пор не верю, что этот добродушный здоровяк начальник службы безопасности. Наверное, его милая внешность играет на руку. Но в моем представлении эту должность должен занимать брутальный тип с лысой головой и бородой.
– Рябиновые бусы…
Распевает наша всегда улыбчивая домработница, создавая какой-то кулинарный шедевр на завтрак. А я сижу за столом, поджав под себя ногу и мелкими глотками поглощаю кофе со сливками, размышляю о судьбе близнецов Акеловых.
Особенно сложно поверить в ситуацию с их разделением. Она чудовищная, за гранью понимания…выбрать одного малыша, а второго просто подарить кому–то? Мерзко до тошноты.
У Татьяны Михайловны должна была быть веская причина отдать Сергея. Очень веская. Либо она уже тогда теряла разум.
Я делаю ещё пару мелких глотков кофе и прикладываю теплую руку, в которой только что держала чашку, к своему плоскому животу. Тепло неописуемое. Будто солнечный луч проходит насквозь. Будь у меня под сердцем желанная кроха и я ее грею. Я бы костьми легла, но не отдала ее чужим людям. Никогда и ни за что.
Моя кровиночка не жила бы в другой семье, не росла бы без меня и Димы. Лишь монстр способен поступить со своим ребенком. И моя свекровь именно такова.
Монстр в обличии красивой женщины. И похоже, зло овладевает ею окончательно, сводит с ума, раз она желает избавиться от Димы.
Я кружу ладонью вокруг пупка и протяжно выдыхаю. Каждая клеточка моего организма жаждет материнства. Просто умоляет о нем. Но я не могу забеременеть. А Татьяна Михайловна смогла. Даже двумя малышами. Только к чему это приводит? К уничтожению одного из них.
– Тебя мое будущее долгожданное чудо, я буду любить всем сердцем. «Слышишь?» —говорю несуществующему малышу, прижав подбородок к груди и едва заметно улыбаюсь. – Никто тебя не обидит. Никто. Мамочка всегда тебя защитит.
– Стефания Олеговна, сырники будете? Свеженькие, горяченькие! – Домработница подает голос, от которого я вздрагиваю.
Она вальсирует возле плиты, приподняв лопатку к верху, продолжая петь песню Ирины Понаровской.
– Ну, так что, нести?
Я теряюсь от ее вопроса. Открываю рот, но не говорю и слова. Сейчас бы самое время раздаться телефонному звонку, только мой телефон вдребезги, а выехать и купить новый не могу. Охрана Димы даже за порог дома меня выпустит.
– Нет, спасибо. Я не голодная.
При мысли о сочных, жирных сырниках начинает тошнить. Я срываюсь со стула в своей просторной столовой, накрыв губы ладонью и бегу в ближайшую ванну.
После продолжительного очищения желудка, нескольких минутах в скрюченной позе над умывальником, я открываю шкафчик слева от круглого зеркала и смотрю на тест на беременность. Долго смотрю, собираю зубами шкурку с губ.
Глупость. Моя репродуктивная функция впадает в литургический сон. Я пять лет не вылезаю из клиники и из кабинета Елены Павловны. Врач чего только не делает, чтобы пробудить ее. Все бесполезно и тут вдруг в самый нежеланный период, я увижу две заветных полоски? Бред. Нечто из области фантастики.
И все же тянусь к бело–голубой коробочке, вынимаю пластиковый корпус и немного помедлив, иду использовать его по назначению.
***
Пять минут спустя, я сижу на унитазе, а тест на беременность валяется на полу между моих ног. Он выпадает из дрожащей руки, когда вижу положительный результат и две синие полосочки глядят на меня, говоря: сюрприз!
В уголках глаз сворачиваются слезы. Меня знобит, и я ничего не могу поделать с собой.
Я беременна…полчаса назад, за чашкой кофе, я думала, на моем материнстве поставлен жирный крест. И тут такое. Но как? Когда? Задаю себе глупые и неправильные вопросы. Почему так?! – вот какой надо произнести вслух. По-че-му!
Нижняя губа трясется, а я зажмуриваюсь, давая слезам скатиться по щекам.
Я не могла так быстро забеременеть. Просто невозможно.
Скорее всего, наш последний отпуск подарил нам заветное счастье. Мы не предохранялись, занимались любовью везде и всюду, и вот итог.
Я беременна!
Встаю, расхаживаю по ванне туда–сюда и повторяю:
– Я беременна. Я беременна.
Неожиданно во мне просыпается зверский голод. Я поднимаю тест, кладу его обратно в коробочку и закидываю в шкафчик.
Мне нужно сказать Диме, он должен знать. Но он на встрече с Мариной Нечаевой.
Прилипаю к зеркалу, шмыгаю носом, взирая на свое блеклое отражение, и прижимаю одну руку к животику, а вторую к груди.
Теперь во мне бьется два сердца! Я беременна!
ДИМА
Я жду Марину в ресторане «Песто» и переписываюсь с сестрой Стеф Симой. Она настоящий бульдозер. Прет на меня, не жалея крепких выражений. Я держу себя в руках из последних сил, понимая, как сильно она и Поля волнуются за сестру. Это у них с детства идёт. Моя девочка росла занозой в заднице родителей и только сестры давали ей необходимую любовь и заботу.
Как только Стеф заикнулась однажды о денежной поддержке обеих, я сказал: мои деньги – твои деньги. Серафима и Полина их заслуживают. Без сомнений.
«Ты что-то утаиваешь, Митя. Что со Стеф? Почему она не берет трубку и мне приходится искать ее через тебя? » – пишет сообщение Сима, добавляя разгневанные смайлы в конце.
«С ней все в порядке. Разбила телефон, сегодня куплю ей новый и позвонит тебе. Извини, я занят. Всего хорошего »
Сима чует мою злость на расстоянии и потихоньку успокаивается. Тем более, я посылаю ей фото Стеф в постели, которое сделал перед уходом. Сфоткал для себя, но приходится усмирять им чёртов смерч в лице Симы.
В прощальном сообщении Сима выкатывает мне предупреждение. Если я обижу их сестру, меня ждет могила.
Улыбаюсь, прищипывая мочку уха. Сима и Поля очень любят Стеф, и всегда находятся с ней рядом. В отличии от меня. В отличии от их родителей. Чувствую себя последним ублюдком.
Черт!
Блокирую экран и сую телефон в карман пиджака.
– Прости, что заставила тебя ждать, Димочка.
Маринка появляется у столика в безвкусном блестящем платье с глубоким декольте и шубке нараспашку. Интересно, она замечает морщины у меня на переносице?
– Привет. – Я встаю, помогаю ей присесть на стул. А после возвращаюсь на свое место. – У меня было время решить личные вопросы.
– О, – она округляет ярко накрашенные глаза с длиннющими ресницами. – И что же за личные вопросы, поделишься?
– Нет.
Девушка застывает с поднятыми бровками. Уголки ее губ медленно ползут вниз.
– Мог хотя бы подыграть.
– Извини, мне уже надоели игры, – отодвигаю в стороны меню, вазочку с какими–то дико вонючими цветочками и упираюсь локтями в стол. – Поговорим серьезно?
– Ну, давай.
Она бодрится. Старается держать плечики ровно. Но я–то вижу ее нутро. Тоненькая венка на шее вздувается, а волоски на висках закручиваются от повышенного потоотделения.
– Бал не отменяется? Жених осознал ошибки и свадьбе быть?
– Д–да, все в силе, а что?
– Эльвира там будет?
– Она же моя подружка невесты, куда ж она денется?
– Хм, – немного откидываюсь назад, вскидываю подбородок. – А как вы с ней подружились?
– Твоя мама нас познакомила. Ты же знаешь, я хожу в ее спа, с тех пор как мы начали общаться. Там и встретились как–то. Я пригласила Элю на одну из своих вечеринок, и пошло–поехало.
– Вот как. Моя мать?
Марина поглаживает золотую цепочку. Крошечный бриллиантик-бусинка лежит точно в яремной ямке, смотрю на нее с прищуром.
– Да. Она. Эля классная. Очень веселая. С ней легко и просто.
Изучаю Нечаеву и думаю, а не подсадила ли ее Элька на сраный «винт» или что мощнее?
– Будь с ней осторожна.
– Ох…– постанывает племянница мэра, зовет официанта и заказывает воду с лимоном. Хороший выбор. Глоток воды не повредит. Ей нужно охладиться. – Ты меня пугаешь, Дим.
Я сам себя пугаю, но сейчас у меня другая задача – покончить с братом и матерью одним махом. Уверен, они явятся на главное событие года.
***
Спустя полчаса Марина при мне звонит организатору, к которому она обратилась после отказа Стеф и просит внести изменения в список гостей на предстоящий бал–маскарад.
– Так и не скажешь, зачем хочешь попасть на мой праздник. Это как–то связано с твоей женой?
– Давай не будем о ней, лучше скажи, когда приглашения на меня и моих друзей будут готовы?
– Завтра утром. Отправлю с курьером к тебе в офис.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – дергает плечом и хмыкает. – Папа, да и дядя будут рады тебя видеть. И мы с моим женихом тоже. Если бы ты тогда не приютил меня на часок, я бы натворила глупостей и свадьба бы не состоялась.
– Просто вы, женщины очень часто горячитесь не подумав и вместо разговора бежите искать приключения.
Отвечаю ровным голосом, вспоминая тот день, когда Стеф застала в нашей гостиной Марину в слезах. Навыдумывала себе, хрен знает что. А я сам тогда обалдел от ее визита. Заявилась без звонка, рыдала, просила охранников ее пропустить. Дело-то было детское. Наговорил ее женишок спьяну, а она накрутила.
Ну, я сжалился на свою же голову, впустил, выслушал бред. До сих пор пожинаю плоды того своего решения. Чем я вообще думал, а?
– Да, есть такое. Но ладно, забыли.
Отодвигаюсь. Ножки стула скрипуче елозят по полу.