***
ДИМА
Ради своей жены и сына, я выдержу это чертово представление. Даже улыбнусь кому–нибудь, играя роль хорошего парня. Тем более моя спутница, отвешивает всем поклоны головой и машет ручкой.
Майор не обманывает, девица отличная актриса. На ней платье, которое я хотел бы видеть на Стеф, туфли и длинные серьги с бриллиантами. Но она не моя жена. И близко. Искусственно созданная копия.
– Добро пожаловать на наш скромный бал! – орет какой–то мужик в микрофон, и мои уши пронзает свист.
Скромный бал? С шоколадными фонтанами и реками шампанского? С изысканными закусками и миллионами на шее и запястьях приглашенных женщин?
– Будь начеку. – Слышу голос майора в передатчике.
Аккуратно давлю на него пальцем и заодно поправляю серебряную маску с резными краями.
– Свою мать или брата видишь? – опять он.
Да пошел ты – шиплю под нос и будто бы невзначай обвожу огромный зал пристальным взглядом. Вижу отца Маринки, ее мать, мэра с женой, саму Маринку с будущим мужем, Эдика в образе грустного Ромео. Ни намека на мою больную семейку.
Неужели раскрыли мой, наш замысел? Не может быть, не верю. Я где только мог, рассказывал о том, что мы со Стеф идем на бал. И Кате с Леной, когда заезжал проверить «Дольче Вита». Моя девочка сейчас не в состоянии управлять бизнесом, а контора должна работать. Но не об этом сейчас.
Где, черт подери, моя мать и братец? Где?!
– Не меня ищешь, милый? – мама касается моего плеча и, держась за него, огибает меня слева. – Наконец–то, я смогу тебя увидеть. Прячешься от меня, как в детстве.
– Привет. – Немного прикрываю подставную Стеф собой.
– Вы со Стефанией помирились? Не уж–то из–за будущего ребенка? Кстати, поздравляю.
Не удивлен. У нее есть верный помощник, умеющий незаметно совать нос в чужие дела и жизнь.
– Да. Помирились. И спасибо.
– Тогда, скажи, почему она сейчас дома вместе со своими сестрами? Или я ошибаюсь?
– Что? – рычу сквозь стиснутые до предела зубы.
– Едем, милый. И лучше тебе не сопротивляться.
– Я должен поприветствовать мэра и жениха с невестой.
– Буду ждать вон там, – кивает подбородком на бар, обыгранный в черно–красных тонах. – Поторопись, а то мало ли.
Подмигивает мне, щелкает по перышку на маске и направляется к бару. Я тяну «не Стеф» к компании Нечаевых, борясь с грохотом в груди. Все мышцы в моем теле становятся тверже стали. Мне хватает всего десяти минут, чтобы отдать дань уважения виновникам торжества, их родственникам и подоспеть к якобы скучающей с бокалом Мартини матери.
– Поехали. – Рублю наотмашь.
– А она тоже с нами? – глядит на актрису рядом со мной.
– Нет. Она останется здесь.
– Прекрасно. Лишние свидетели нам ни к чему.
Задушу, закопаю и памятник не поставлю! А потом найду того, кто слил весь план и похороню за одной оградкой.
ГЛАВА 30
ДИМА
Я сажусь в свой Мерседес, моя мать порхает следом. Влад за рулем. Поворачивается, протягивает ей телефон с улыбкой и до меня доходит: вот кто крыса. «Свой парень» оказывается предателем. Я доверял ему, считал надёжным и преданным сотрудником. И, мать твою, Эдик поручился за него! Может и он засланный казачок? Чертов, Эдуард…
Сжимаю кулаки до хруста, и они оба это замечают.
– Легче, Дмитрий Александрович.
Цокает Влад, а моя мамаша раскрывает ладошку и молча, требует мой Айфон.
– Пошел ты, ублюдок.
Бросаю в него словесный плевок и прощаюсь с гаджетом, практически бросив в мать.
Машина оживает и спустя несколько минут наполненный людьми ресторан остаётся позади.
Я размышляю обо всей гнилой ситуации. Где я совершаю ошибку? Изначально, когда беру Влада на работу, поверив давнему другу или в детстве, когда рождаюсь первым? И там, и там. Я нанял частного детектива, подключил парня с армейской подготовкой, вытащил с теплого кресла майора и что? Нас обвели, словно пятиклассников. На раз.
И кто? Ушлепок, родившейся чуть позже меня, и мамочка с дыркой в башке?
Черт! Напрягаюсь, каждая мышца ноет. Откидываюсь на сиденье.
– «Винт» хорошо работает правда?
Татьяна Михайловна, так буду ее называть с этого момента, подаёт насмешливый голосок.
– Я говорила Серёже, ты не почувствуешь порошка в кофе. И угадала. К тому же, вещество полностью выводится из организма через…
– Оно во мне. Анализ показал наличие следов наркотика. Да, они слабые, но есть. И отпечатки пальцев на руле и на рычаге переключения скоростей Порше тоже имеются. Вам не отвертеться. Мои адвокаты вас сожрут со всем дерьмом и даже не поморщатся.
– Оу, милый, где же раньше были твои адвокаты? Мы же уже столько раз все это переживали. И сейчас переживём. Так что, пожалуйста, не строй из себя великого гения.
Тянется ко мне рукой, норовит коснуться моей адски горячей щеки. Хлестко ударяю по ее мерзкой ручонке. Татьяна Михайловна краснеет под толстым слоем косметики и через боль улыбается.
– Даже не думай.
По слогам произношу я. Мысленно перерезаю ей горло взглядом и наблюдаю за неровными белесыми пятнами на ее шее и ключице. Они покрывают тонкую покрасневшую кожу, сливаясь с цветом ее вызывающего не по возрасту платья. Она больше не питает иллюзий на мой счет и отправляет сообщения с телефона одно за другим. Ставит в курс дела обиженного судьбой сыночка? Естественно.
***
Очертания частного поселка поселяют во мне тревогу. Ерзаю, устраиваю разминку пальцам и непрерывно смотрю в окно. Фонари слабо освещают дорогу. С той стороны, где лесопосадка, не видно ни зги.
Хоть бы с моей девочкой ничего не случилось. Пусть Симка или Полька увезут ее подальше отсюда. Моя маленькая принцесса носит под сердцем наше чудо, нашего мальчика. Ей нельзя волноваться и устраивать квест не на жизнь, а на смерть.
– Приехали.
Влад глушит двигатель, припарковавшись за Ауди Симы. Черт!
У ворот никого. Обычно куча охранников выходит встречать. А тут тишина.
Спину рвут острые когти. На сердце груз с центнер. Грядет взрыв, который, я боюсь, не смогу предотвратить. И от этого осознания виски трещат, мозги в кашу.
– Давай, Дим Саныч, выходи. И не переживай, вся твоя армия цела. Отдыхают в баньке.
Я дёргаю ручку, открываю дверь и слышу шепот майора в ухо: «все под контролем, держись».
Из салона выбираюсь с хмурым лицом. Дом в темноте. Ни проблеска света. Взглядом обвожу свои владения, вдыхаю пихтовый аромат.
– Почему?
Говорю вслух. Та, кому предназначается вопрос, в метре от меня.
– Вы не обязаны, Татьяна Михайловна…
Лопочет ублюдок, посмевший втереться ко мне в доверие. Получить под охрану самое ценное в моей жизни – Стеф.
– Дай нам пару минут, дорогой.
Госпожа Акелова отсылает Владика подальше и он шагает к калитке.
– Знаешь, милый мой Димочка, удивлена, что ты проглотил крючок с Эльвирой. Такой самоуверенный с мальства, такой сильный духом и телом. И попался, будто юнец. Смешно.
– А мне не смешно, Татьяна Михайловна, – обращение «мама» стирается под чистую и больше не имеет веса. – Я жду.
– Чего ты ждёшь? Что я буду каяться? Говорить, нет, я не хотела накачивать тебя наркотой, а твою жену травить всякой химией, чтоб она не могла забеременеть?
– Что?
Делаю к ней порывистый шаг. Ребра ломаются от бешеного сердцебиения.
– Нет–нет, стой на месте, – приказывает мне лживая сука. Я торможу, выдыхая огонь. – Молодец. Так, о чем я? А, о вас со Стефанией. Когда Серёженька сказал, что надо твой разум затуманить, я сразу придумала как. Девчонка Петьки идеально подошла на роль соблазнительницы и той, кто время от времени будет предлагать тебе кофе с добавкой и изводить милую Стеф.
– Тварь…
– Ох, не хами. Я ведь твоя мать.
– Мать? Ты убить меня хочешь. Меня и мою жену!
– Ну, Стеф всего лишь не должна родить от тебя. Серёженька хочет от нее ребенка, а значит, я ему помогу и в этом.
– Почему? – повторяю свой первый вопрос в ее адрес.
– Да потому что, из–за тебя я лишилась Серёжи! Роды были тяжёлыми, я долго мучилась, а вы все не рождались. Твой отец сказал, что любит меня и не желает видеть, как я убиваю себя естественными родами. Вынудил врачей провести операцию, не смотря на мои протесты и желание родить самой. Я была молоденькой, глупенькой, верила в свои силы и…
– И что?
Надо быстрее с ней покончить. Время идёт, а Стеф там одна в доме. Стоп. Здесь же Ауди Симы. Она не допустит, чтобы Стеф навредили. С детства ее защищает.
– А то! Я пришла в себя, а у меня на руках только ты. Про Серёжку мне сказали, что он умер. Задохнулся еще, якобы будучи в утробе. И каково было мое удивление, что спустя полгода я случайно услышала разговор твоего отца с дедом. Он рассказывал им, что отдал второго близнеца на усыновление. Взял и отдал! Видите ли, позаботился обо мне! Ребенок был слабеньким, ему требовался особый уход и внимание. Долгое лечение, восстановление. А я? Я молоденькая, несмышлёная! Не смогла бы справиться с двумя пацанами!
– И ты сошла с ума.
– Я? – громкая усмешка. – Всего лишь нашла и вернула себе сына! До его восемнадцати лет перечисляла приемным родителям деньги, приезжала с подарками. А потом, мы сблизились и решили, что раз твой отец разлучил нас, то и мы разлучим вас, разрушим ваши жизни.
Качаю головой и прохожу мимо нее.
– Эй, я не договорила! Твой папаша отнял у меня часть души. Всё решил в одиночку и даже глазом не моргнул. А мы ведь могли жить все вместе. У нас были средства, связи. Но Саша…ему не нужен был больной ребенок!
– Мне плевать. Я услышал достаточно. Хочу увидеть свою жену.
Рассказ матери о поступке отца меня не поразил. Отец был суровым человеком. Никогда не проявлял слабость и сочувствие. И видимо в момент родов, тяжёлый момент как для женщины, так и для мужчины, решил минимизировать последствия и боль. Думаю, тогда у него тоже случилась травма психологическая. Никто в здравом уме не отнимет здорового ребенка у матери.