озможно, просто разрываюсь между этими чувствами, не зная, какое из них сильнее.
Я делаю шаг назад. Она не пытается меня остановить.
19. Настя
Сижу в кабинете, наблюдая, как цифры на экране сливаются в бессмысленный поток. Мысли скачут хаотично, мешая сосредоточиться. Рука непроизвольно сжимается в кулак, но я тут же ослабляю напряжение, проводя пальцами по столешнице. Нужно держать себя в руках.
Но злость всё равно кипит. Она царапает изнутри, разъедает терпение, заставляет стиснуть зубы так, что сводит челюсть.
Я думал, что Настя просто сделает глупость. Покапризничает, убежит, потратит украденные деньги и, как и положено, приползёт обратно, осознав, что без меня она — ничто. Я даже был готов к её маленьким пакостям. Ждал истерик, обиженных звонков, слёзных оправданий. Готов был разыграть всё как надо: отстраниться, наказать её ожиданием, а потом принять обратно, сделав вид, что проявил великодушие.
Но жена сыграла иначе. Не стала ныть и умолять. Она сделала ход, который я не предвидел.
Понял это, когда вернулся в пустой дом и увидел, какой пиздец она оставила после себя. Настя всегда была педантичной, и это было одним из её самых полезных качеств. Она создавала уют, поддерживала порядок, делала так, чтобы всё работало без моего участия. Я привык, что она незаметно облегчает мою жизнь.
Но после её ухода этот порядок рухнул. Перевёрнутые подушки. Раковина, забитая грязной посудой. Разбросанные по полу книги, которые она никогда не позволяла себе неаккуратно складывать. Всё выглядело так, словно в доме пронёсся ураган. И имя этому урагану — Настя.
Я помню, как стоял в дверях гостиной, медленно оглядывая разгром. Внутри меня поднималась злость — вязкая, густая, неумолимая. Этот беспорядок был не просто случайностью. Это был последний след её присутствия. Она не просто ушла, а сделала так, чтобы я заметил её отсутствие.
Даже не понимаю, отчего это так меня задело. Может, потому что она осмелилась продемонстрировать своё решение. Ударила меня не словами или слезами, а разрушением порядка, который сама же годами создавала.
Но это был только первый тревожный звоночек.
Как будто этой сцены дома было мало, мне пришлось откупаться от матери. После ресторана она пилила меня каждый день. Если не звонками, то ядовитыми комментариями. Её голос звенел в голове, даже когда я её не слышал.
"Как ты мог скрывать от нас внука?" "Ты так похож на своего отца." "Сынок, я думала, ты умнее."
Думала? Ха. Как будто она когда-то не думала, что я должен ей что-то.
Мама всегда была той ещё манипуляторшей, и я знал: если её не успокоить, она не отстанет. Она не из тех женщин, кто просто смирится с ситуацией и примет всё как есть.
Пришлось подкупать её молчание. Дорогие украшения, элитные салоны, персональные массажисты, несколько шопинг-туров. Я уже не смотрел, сколько это стоит. Всё равно деньги для меня — не проблема. Главное, чтобы она заткнулась.
Но она, конечно, и здесь нашла как подкопаться.
"Ты уже решил проблему со своей женушкой?"
"Тебе срочно нужно вернуть ее, иначе это испортит репутацию нашей семьи, Что я скажу подругам?"
"Я не позволю, чтобы какая-то девка разрушила то, что мы строили годами."
"Ты должен быть мне благодарен за то, что я сделала тебя таким сильным, Артём!"
Последние слова бесили меня больше всего. Оно мне вообще надо было?
Масло в огонь подливает еще и внезапный приход Полины — главы коммерческого отдела в моей компании.
— Артем Вячеславович, добрый день. У нас плохие новости.
Полина стоит напротив, держа в руках папку, её пальцы чуть сильнее обычного сжимают картон. Напряжена, но внешне спокойна.
— О чем ты?
— Сделка сорвалась.
Я слышу эти слова, но в голове они ещё не оседают. Звенят, глухо отдаваясь в черепе, но смысл доходит до меня с секундной задержкой. Поднимаю на неё взгляд, сохраняя непроницаемое выражение лица.
— Какая сделка?
— Крупная. Та, что гарантировала нам прирост прибыли в триста миллионов.
Я даже не моргаю.
— Этого не может быть.
— Может. Контракт ушёл в "Глобал Инвест".
Я медленно, почти лениво, откидываюсь в кресле, позволяя словам осесть в сознании.
"Глобал Инвест."
"Сергеев."
"Настя."
Вот оно! Это явно дело рук это суки! Потому что как иначе у Сергеева, этого ублюдка, могла появиться информация о намечающейся встрече? Никак! В своих работниках я уверен, а вот в той, у кого был прямой доступ к моему ноутбуку…
Следовательно, она не просто ушла, отравив мою жизнь своей вонючей гордостью, так еще и ударила по самому больному месту.
Я выдыхаю, скользя по Полине взглядом. Молодая, амбициозная, привыкшая угождать мне. Гибкая. Умная. Потенциально полезная.
— Плохо, — мои пальцы медленно скользят по краю стола. — И почему ты мне говоришь это сейчас, встреча же состоялась еще утром?
Она вздрагивает, но быстро берёт себя в руки.
— Они брали время на обдумывание. Я сама узнала только час назад. Условия контракта резко изменились. "Глобал Инвест" внезапно предложил более выгодные условия.
Я понимающе киваю, наблюдая, как по её шее пробегает тонкая полоска напряжения.
— Ты ведь не хочешь сказать, что мы просто так подарили контракт конкуренту?
Она сглатывает, но выдерживает мой взгляд.
— Нет, конечно. Мы могли бы…
— Могли бы, но не сделали.
Полина осекается. Я медленно встаю, подхожу ближе, наклоняюсь, касаясь пальцами её подбородка, заставляя поднять взгляд.
— Ты ведь умная девочка, Полина.
Она замирает.
— Ты же знаешь, как мне не нравятся разочарования.
Девушка сглатывает, пытаясь сохранять профессиональную маску, но я вижу, что её пробирает лёгкая дрожь. И это забавляет — люблю играть с наивными идиотками. Ими так легко управлять, ломать, контролировать… Жаль только эффект длится не так долго, как вышло и с моей собственной супругой.
Я позволяю пальцам медленно скользнуть вниз, по её горлу, ощущая, как под кожей бешено колотится пульс. Полина стоит неподвижно, но я замечаю, как её губы чуть дрогнули.
— Жаль, что ты так облажалась, — тихо говорю я, не сводя с неё взгляда.
Она напряжённо выдыхает, но тут же выпрямляется.
— Я не одна несу за это ответственность.
— Да? — усмехаюсь.
— Да, — её голос становится твёрже. — И к тому же… Перестаньте вести себя так, — рна запинается, но потом всё же решается договорить. — Я знаю, что у вас есть жена.
Я замираю, а девушка продолжает, не спуская с меня взгляда:
— И ребёнок.
Меня пронзает короткая вспышка раздражения.
— Это не имеет никакого отношения к делу.
— Как раз наоборот, — тихо говорит она, отступая на шаг. — Я не та, кто станет играть в ваши игры, Артём Вячеславович.
Я смотрю на неё секунду, две. Вижу, как её плечи напряжены, как она делает вид, что не боится.
— Мне жаль.
— Не думаю, что жаль, — усмехаюсь, отступая.
Она коротко кивает, разворачивается и выходит из кабинета, оставляя меня в тишине.
Я медленно выдыхаю, проводя ладонью по лицу. Бабы. Как же они бесят в последнее время. Как будто мне и так мало проблем.
Ира вдруг решила качать права, настаивая на разводе. Как будто у неё есть право мне указывать. Как будто она забыла своё место.
Пришлось напомнить. Отправил её в неоплачиваемый отпуск. Пускай осознает, с кем она связывается. Пусть посидит дома, пусть подумает.
Сын? Да мне плевать. Тимофей не был мне нужен тогда. Не нужен и сейчас. Он был развлечением для Иры, её билетом в комфортную жизнь.
А меня пытались им шантажировать. Я не прощаю такое.
Смотрю на папку с контрактами. "Глобал Инвест." Ну что ж… Раз уж они открыли войну, будет война.
Сегодня вечером — благотворительный приём. Протокольное мероприятие, где все изображают из себя добродетельных филантропов, разливают шампанское и улыбаются, держа в руках миллионные сделки. Обычный цирк, в котором я привык играть главную роль. Но не в этот раз. Сегодня я — объект насмешек.
Хренов инвестор, который выбрал "Глобал Инвест" вместо меня, прислал мне приглашение. Конечно же, под благовидным предлогом. "Простите за недоразумение, надеюсь, вы поймёте — чистый бизнес, никаких личных мотивов."
Как будто это что-то меняет. Я же не слепой идиот, чтобы не видеть, что это не вежливость, а издёвка. Им нужно показать, что я сломлен. Что я всё проглотил. Что я подниму бокал и пожму руку человеку, который украл у меня контракт.
Но они забыли, с кем имеют дело. Меня нельзя сломать. Я не проглатываю оскорбления, а раздавливаю тех, кто их наносит. Особенно если это Настя. Особенно если это Сергеев.
Мне не нужно мстить в открытую — это слишком примитивно. Настя, конечно, устроила эффектную подставу, но она не умеет играть в долгую. Она импульсивная. Она действует на эмоциях. Я — нет. Я заставлю их пожалеть.
Подниму бокал на этом приёме. Я улыбнусь инвестору и пожму ему руку. Разыграю роль человека, который выше всего этого. А потом я сделаю так, что они сами приползут ко мне. Настя, Сергеев, инвестор — не важно.
Я всегда забираю то, что мне принадлежит.
20. Настя
Первый стажировочный день в "Глобал Инвест" — как ходьба по раскалённым углям с завязанными глазами. Каждый шаг отнимает силы, которых и так почти не осталось. Документы громоздятся на столе, как немые обвинения, пальцы дрожат от напряжения, а в голове звенит усталость, готовая раздавить меня в любую секунду.
Катя, эта хрупкая женщина с тёплыми глазами и лёгким округлым животиком, бросает короткие инструкции, а я киваю, стиснув зубы, чтобы не сорваться. Мне тяжело — до тошноты, до боли в висках, до ощущения, что я сейчас просто рухну прямо на этот холодный пол. Но я не сдаюсь. Подписываю бумаги, проверяю каждую цифру, проглатываю желание завыть от бессилия.