— Несомненно, их выкупят и освободят, — уверенно заявила Леди Темиона. — Все мы — свободные женщины. Мужчины, по крайней мере, некоторые виды мужчин, спасут нас. Есть немало мужчин, которые не могут без сожаления видеть слезы в глазах женщин. Для таких мужчин просто невыносима мысль, что мы могли бы пострадать за свои поступки.
— Неужели Ты думаешь, что я отношусь к такому типу мужчин? — осведомился я.
— Нет, я так не думаю, — покачала она головой, — в противном случае, я бы уже попросила вас выкупить меня.
— Нравятся ли тебе мужчины, о которых Ты говоришь, — спросил я, — заботливые, любезные, готовые в любой момент броситься тебе на помощь, отчаянно стремящиеся исполнить любой твой каприз. Заставляют ли тебя такие мужчины, почувствовать слабость в глубинах твоего живота?
— Я — свободная женщина, — возмущенно напомнила она. — Нас подобные чувства не затрагивают.
— Но железа-то Ты боишься, — заметил я.
— Это никогда не произойдет со мной, — завила женщина.
— И, тем не менее, Ты должна бояться этого, — настаивал я на своем.
— Возможно, — не стала спорить она.
— Ведь тогда все для тебя будет выглядеть по-другому, — усмехнулся я.
— Да, — признала Леди Темиона. — В таком случае, для меня все может поменяться.
И с этим трудно было не согласиться. Статус рабыни полностью отличен от статуса свободной женщины. Между ними лежит такая же пропасть, как между человеком и имуществом, между уважаемым, юридически независимым лицом, обладающим достоинством и гордостью, и домашним животным. Один и тот же мужчина, который пойдет в абсурдные поступки, чтобы понравиться свободной женщине, и даже выставить себя перед ней дураком, рабыне без долгих размышлений, даже той же самой женщине, но уже порабощенной, просто укажет плетью, ползти на его меха.
— Когда именно задержали тебя и твоих сестер то мошенничеству? — спросил я.
— Этим утром с нас потребовали оплату, — ответила Леди Темиона. — Но наши объяснения и оправдания не нашли понимания у служащих постоялого двора, они просто накинули веревки нам на шеи прямо поверх наших одежд и вуалей, и отвели к столу администратора. Мы отдали ему все те деньги, что у нас были, но их, конечно, оказалось недостаточно, чтобы покрыть наши счета. В результате, утро мы провели в клетке на колесах, сидя на твердых скамьях, наблюдая, как съезжали остальные посетители. Ни один из них не захотел выкупить нас. Потом, в полдень, сразу после того, как пробил десятый ан, клетку завезли в сарай. Там было холодно, и там нас, одну за другой, забирали из клетки, раздевали и обыскивали две очень сильных свободных женщины. Мужчины все это время ожидали снаружи. Когда женщины заканчивали с одной из нас, они не возвращали ее в клетку, а ставили отдельно, лицом к стене. Таким образом, та, что уже была обыскана, не могла получить что-либо у тех, кто обыску не подверглись. Они тщательно обыскали не только наши одежды, но даже наши тела! Это принесло им еще несколько дополнительных монет. Уверяю вас, эти женщины были очень суровы с нами. Я нисколько не сомневаюсь, что они уже делали это прежде. Когда нас всех вернули обратно в клетку, мы были и без денег и без одежды. Все, что нам оставили, это — нас самих. Закончив с этой унизительной процедурой, клетку отвезли назад к столу администратора. Как Вы, наверное, догадались, теперь мы начали упрашивать гостей выкупить нас куда назойливее. И все равно ни один из них не оказался джентльменом. Наоборот, они стали рассматривать нас, сидящих в клетке, как будто мы были какими-то рабынями! Нас выпустили только в пятнадцатом анне, но только для того чтобы поставить на колени, у стены слева от стола администратора. Нам всем скрестили щиколотки и связали их одной веревкой.
— Руки вам, конечно, оставили свободными, — заметил я, — чтобы вы могли жалобно протягивать их к проходящим мимо гостям.
— Конечно, — раздраженно признала она.
— Продолжай, — велел я.
— В семнадцатом ане, хозяин постоялого двора уже совершенно привык к нашим просьбам и протестам, — сказала Леди Темиона. — Кроме того, как мне кажется, он был не слишком доволен женщинами, такими как мы, кто попытались надуть его в его же заведении.
— Ну, в этом нет ничего удивительного, — кивнул я.
— Как это нет! — возмутилась она. — Мы же не рабыни! Мы — свободные женщины! Мы можем делать все что угодно!
— Понятно, — усмехнулся я.
— Владелец этой дыры не джентльмен, — заявила женщина.
— И я даже готов поверить этому, — поддержал я ее.
— Это правда! — закивала она. — Вы только посмотрите на меня. Я голая и закованная в цепи!
— Да Ты не волнуйся, я тебя уже рассмотрел во всех подробностях, — насмешливо заверил я женщину.
Леди Темиона обожгла меня сердитым взглядом, и яростно тряхнула цепью сковывающей ее запястья.
— Но, как мне кажется, в действительности он предоставил вам возможность заняться мошенничеством и надувательством, — заметил я. — Ваша основная проблема, лишь в том, что вам просто не сопутствовала удача.
— Возможно, — вынуждена была согласиться она.
Из своего опыта общения с хозяином этого заведения, я сделал вывод, что его главным интересом в этом вопросе было получение прибыли, причем не важно, каким именно способом.
— Продолжай, — приказал я.
— Да больше не о чем особо рассказывать, — сердито буркнула женщина. — К семнадцатому ану, ему, похоже, надоело наше присутствие, и он приказал убрать нас от своего стола. Пятерых из нас увели куда-то наружу, с ваших слов, они сейчас прикованы цепью во дворе. А меня саму заковали в кандалы и приставили сюда, в зал паги, чтобы прислуживать за столами.
— Почему же тогда тебя не увели во двор? — поинтересовался я.
— Понятия не имею, — пожала она плечами.
— Возможно потому, что там всего пять колец, — предположил я.
Женщина снова пожала плечами.
— Однако это не объясняет, почему именно тебя, а не какую-либо другую из твоих товарок оставили здесь, — добавил я.
— Ну, кто-то ведь должен был остаться, — отмахнулась она.
— Между прочим, ничего не стоило приковать к одному кольцу двух женщин, — заметил я. — Или тебя могли бы поставить на колени и приковать цепью неподалеку, к кольцу для слина.
— Мужчины — похотливые животные, — презрительно заявила Леди Темиона. — Кажется, им просто нравится рассматривать голых женщин. Подозреваю, что я здесь, потому что самая красивая из всех.
— Но самая красивая из вас вовсе не Ты, — сказал я.
— Ох? — задохнулась она от возмущения.
— Представь себе, — заверил ее я. — Там стоят как минимум две женщины, кто, на мой взгляд, красивее тебя. Одна из них прикована к первому кольцу, вторая к четвертому.
— И кто же они? — сердито спросила Леди Темиона.
— Ту, что стоит у первого кольца, зовут Леди Амина, — сообщил я. — Как зовут четвертую, я не знаю.
— Это не та ли, маленькая и темноволосая? — осведомилась она.
— Она самая, — кивнул я.
— Это — Ремис, — процедила она. — Маленькая соблазнительная шлюха.
Я вспоминал девушку, прикованную к четвертому кольцу. У нее действительно были соблазнительные бедра с изумительным лоном, словно специально созданным для любви мужчины.
— Я красивее, чем они обе вместе взятые, — гордо заявила Леди Темиона.
— Хм, Ты кажешься слишком тщеславной для свободной женщины, — хмыкнул я.
— Ни в коем случае, — тут же пошла на попятный она. — Меня совершенно не интересуют подобные вопросы.
— Уверен, что все женщины одинаковы, — усмехнулся я, — включая Леди Амину и Леди Ремис, которые на самом деле пока не так уж красивы. Они все еще слишком неподатливы, напряженны, сдержанны, а также подавлены, чтобы быть по-настоящему красивыми.
— Вот видите! — торжествующе воскликнула Леди Темиона.
— Но, ни одна из них не оказалась настолько зажатой, как Ты, — поумерил я ее радость.
— Слин! — возмутилась женщина.
— Интересно было бы поразмышлять над тем, какой женщиной Ты могла бы стать, если бы стала действительно красивой, — задумчиво сказал я.
— Слин, слин! — сердито бросила она.
— Как выглядел владелец постоялого двора, когда приказал заковать тебя в кандалы и вставить в зал паги? — спросил я.
— Весьма довольным, — раздраженно поджав губы, процедила женщина.
— Возможно, Ты наговорила ему лишнего, — предположил я, — хотя и была всего лишь задолжавшей шлюхой.
— Это мое право! — заявила Леди Темиона. — Я — свободная женщина!
— То есть Ты осмелилась возражать тому, как с тобой обращались? — уточнил я.
— Конечно! — возмущенно воскликнула она. — Как они посмели, меня, свободную женщину, раздеть и обыскать, да еще посадить голой в клетку!
— Возможно, Ты еще и требовала, угрожала ему, оскорбляла и делала другие неподходящие вещи? — полюбопытствовал я.
— Возможно, — буркнула она.
— В таком случае, для меня нет ничего удивительного, — усмехнулся я, — в том, что он был так доволен, когда отправил тебя сюда прислужить официанткой.
— Возможно, — сердито повторила женщина.
— И сколько же Ты им задолжала? — спросил я.
— Серебряный тарск, пять, — ответила Леди Темиона.
— Вот и еще одна причина, — улыбнулся я. — Это — больше, чем долг любой из остальных пятерых.
Объявленная сумма означала, что с ней причиталось один серебряный тарск и пять медных.
— Возможно также, — глубокомысленно сказала она, — он хотел бы держать меня на виду, чтобы он или его служащие могли следить за мной.
Неужели, она действительно думала, что эти люди опасались того, что она могла бы от них сбежать? Находясь внутри частокола, закованная в цепи и голая!
— Скорее уж они могли бы полагать, что выставив тебя здесь, повышают твои шансы на то, что тебе удастся уговорить кого-либо выплатить твой долг, — заметил я.
— Да, — признала женщина, — и это тоже.
Впрочем, утром у девушек, оставшихся снаружи, шансы могут быть даже повыше. Пожалуй, к тому времени, они действительно будут выглядеть весьма потрепанно и жалко. Тем не менее, я был более чем уверен, что ни одной из них, ни Леди Темионе здесь, ни тем, кто стоит у стены, в эти времена не удастся разжалобить кого-либо и уговорить выкупить их.