— Шестьдесят девять, семьдесят, — не останавливался я.
Поняв, что умолять меня бесполезно, испуганная леди быстрыми семенящими шажками поспешила к столу.
— Семьдесят пять, семьдесят шесть, — огласил я, и напомнил: — Почтение.
Женщина со страданием простонала, и склонилась головой до пола.
— Семьдесят семь, — не остановился я. — Семьдесят восемь, семьдесят девять.
Наконец, миска с кашей, и корзинка с приправами стояли на столе.
— Восемьдесят, — закончил я.
Леди Темиона откинулась назад на пятки и испуганно замерла. Мне даже показалось, что она была на грани обморока. Женщина, вдруг снова выполнила почтение и выпрямившись замерла в коленопреклоненной позе.
— Никуда не уходи, — приказал я ей. — Я не даю тебе на это разрешения. Сиди на пятках.
Она так и осталась стоять передо мной на коленях, опираясь ягодицами на пятки, испуганно глядя на меня, но не решаясь встречаться со мной взглядом.
Попробовав кашу, удовлетворенно кивнул, не этот раз ни соли, ни специй там не было. Добавляя в миску то из одной баночки, то из другой, периодически помешивая и пробуя полученный результат, я довел кашу до нужного мне вкуса. Такими нехитрыми способами можно достичь некоторого разнообразию или точнее его обманчивого суррогата, даже в такой непритязательной пище, какой изначально является каша, приготовленная на кухне постоялого двора. Леди Темиона, все это время с тревогой наблюдала за моими действиями.
— Кажется, теперь это блюдо стало съедобным, — кивнул я. — Не так ли, свободная женщина?
Она облегченно вздохнула, а я принялся за свое поздний ужин.
— Я уберу ту другую чашку, — предложила Леди Темиона.
— Не сейчас, — сказал я, откладывая в сторону ложку.
— Сэр? — удивленно спросила она.
Встав на ноги, я рывком опрокинул и прижал женщину спиной к полу. Затем, я схватил ее наручники и, задрав ей ноги, перебросил цепь через стопы и щиколотки за спину. Теперь руки Темионы оказались позади нее. Закончив с этой процедурой, я снова поставил ее на колени.
— Сэр? — с опаской глядя на меня, спросила женщина.
— У тебя ведь волосы натурального темно-рыжего цвета, не так ли? — уточнил я, сгребая правой рукой ее волосы в кулак.
Затем, левой рукой, я поднял миску каши, принесенную ей первой.
— Нет! — выкрикнула Леди Темиона. — Брлвл.
Крик перешел в негромкое бульканье и оборвался. Это я макнул ее лицом в миску с кашей. Некоторое время я крепко удерживал голову жертвы прижатой к чашке. Все ее попытки вырваться кончились ничем. Наконец, я позволил ей поднять лицо. Леди Темиона, едва смогла, широко открыла рот и втянула в себя воздух, закашлялась и принялась отплевываться.
— Я же чуть не задохнулась! — выкрикнула она, как только смогла говорить, повернув ко мне вымазанное в каше лицо, и тут же снова окунулась в миску.
— Жри давай, — рыкнул я на нее.
Женщина сделала отчаянную попытку набрать кашу в рот, но похоже, получалось у нее плохо. Она дико замотала головой, и с трудом смогла повернуть голову на бок.
— Это же невозможно есть! — всхлипнула Леди Темиона.
— Жри, кому сказано! — приказал я, вернув ее голову в прежнее положение.
В какой-то момент я понял, что еще немного, и она может утонуть в каше, и вытянул ее голову, давая отдышаться.
— Пожалуйста! — заплакала женщина, поливая слезами клейкую маску, облепившую ее лицо.
Я снова втолкнул голову Леди Темионы, и ей ничего не оставалось, как набирать в рот вязкую массу. Наконец, я поставил миску на пол перед ней и, уложив женщину на живот, так чтобы ее лицо нависало прямо над кашей, поставил ногу ей на спину, не давая подняться. Наказание продолжалось.
— Ешь, — скомандовал я.
Леди Темиона уткнулась лицом в миску и принялась лакать ту субстанцию, что принесла для меня. Стоило мне убрать ногу с ее спины, как она оторвалась от каши и, подняв на меня глаза, взмолилась:
— Пожалуйста!
— Ешь, — приказал я, и слегка ткнул ее боковой поверхностью стопы.
Леди Темиона снова уделила внимание содержимому миски, а я устроился за низким столом, скрестил ноги и вернулся к своей собственной трапезе. Женщина еще раз украдкой взглянула на меня, сквозь серую массу каши толстым слоем покрывавшую ее лицо сверкнули ее испуганные глаза. Она больше не решилась противоречить, и принялась очищать свою миску.
— У меня во рту все горит! — наконец, не выдержав, взмолилась она. — Воды! Я прошу вас!
— Жри давай, — рявкнул я, и она испугано вздрогнув, снова спрятала лицо в миске.
Вскоре, я закончил со своей порцией, и полюбовался на то, как идут дела у моей подопечной. Она не заставила себя долго ждать и, доев остатки каши, лежа на животе, повернула голова и жалобно посмотрела на меня.
— Вы — монстр, — всхлипнула женщина.
— Вылижи миску, — приказал я, не собираясь спускать ни малейшей провинности.
Леди Темиона с жалким видом выполнила мой приказ.
— Немного каши расплескалось, — заметил я. — Похоже, она перелилась через края тарелки, когда Ты нырнула туда лицом. Это бывает, когда человек ест слишком жадно и слишком нетерпеливо. Вообще-то от женщины ожидают, что она будет есть куда более изящно и аккуратно. Впрочем, Ты же свободная женщина, а значит, можешь есть так, как пожелаешь. Однако подобные привычки могут вызвать отвращение даже у тарска. Если бы так поела рабыня, то она, скорее всего, уже через ен визжала бы под плетью.
Леди Темиона испуганно уставилась на меня.
— Ну что Ты замерла? — спросил я. — Ты же видишь кашу вокруг миски. Не дай ей зря пропасть.
Женщина с несчастным стоном уткнулась лицом в пол. Я обратил внимание, какой у нее был маленький и ловкий язык. После соответствующего обучения, такому языку цены не будет на мужском теле.
— Ты закончила? — поинтересовался я у нее, через некоторое время.
— Да, — хрипло прошептала она, поднимая на меня глаза.
— Радуйся, что Ты — свободная женщина, а не рабыня, — сказал я. — Будь Ты рабыней, и за то, что Ты сделала ранее, тебя бы уже убили.
Леди Темиона промолчала.
— Ты меня поняла? — осведомился я.
— Да, — прохрипела она.
— Ползи ко мне на животе, — скомандовал я, и женщина отчаянно извиваясь, с трудом, так как ее руки по-прежнему оставались за спиной, приблизилась к моему столу.
Я перекатил ее на бок и помог ей просунуть ноги сквозь цепь наручников. Теперь руки Леди Темионы снова были спереди.
— Чек принесешь мне в зубах, — потребовал я и, заметив ее сердитый взгляд, уточнил: — Ты меня поняла?
— Да, — кивнула она.
— Насколько я понимаю, чек следует отнести на стол администратора и там либо оплатить сразу, либо внести в счет, — предположил я.
По выходе из зала паги, невозможно было миновать стол администратора. Уверен, это было сделано отнюдь не случайно. Например, это позволяло сэкономить на одном работнике, что было немаловажно, учитывая прижимистость владельца этого постоялого двора. Кроме того, в этом случае, постоялец не должен был передавать монеты задолжавшим шлюхам или рабыням. Я вполне обоснованно полагал, что в этом заведении им не разрешается даже прикасаться к монетам. Они были абсолютно безденежными.
— Да, — кивнула Леди Темиона.
— Ты хотела бы что-то сказать? — поинтересовался я.
— Я ненавижу Вас! Ненавижу! — заявила она.
— В таком случае, после исполнения почтения можешь уйти, — сообщил я.
Женщина торопливо согнулась до пола и, встав на ноги, двигаясь осторожными семенящими шажками, как она могла быстро ретировалась на кухню.
У меня еще оставалось немного хлеба на доске и паги на несколько глотков. Можно было посидеть, посмаковать и отправляться на свое место 97, находившееся где-то в южном крыле, на третьем этаже. На столе администратора вместе с одеялами меня ожидала соответствующая острака. Я задумался над вопросом, который уже давно встал передо мной в полный рост. Мне необходимо было пробраться в Форпост Ара и передать сообщение от Гнея Лелиуса, регента Ара, командовавшему в крепости Амилиану. Если переодеться в воина Ара то, как пройти мимо косианцев? А если представиться косианцем, то возникает значительная трудность в приближении к защитникам Форпоста. Тем не менее, делать что-то было надо, и как можно скорее. Похоже, сражение за город приближалось к своей кульминации.
Задумавшись, я на некоторое время ушел в себя. Вывел меня из этого состояния мощный удар во входную дверь зала, открывшуюся перед драчливым бородатым мужчиной в униформе наемной компании Артемидория с Коса. Это был тот самый товарищ, что вел себя несколько невежливо в мыльне. Оружие свое он держал на ремне, свисавшем с левого плеча. Это наиболее распространенный способ ношения меча среди гореанских воинов, конечно не на марше и не в полете на тарне. При таком расположении оружия, клинок может быть обнажен, а ножны отброшены в сторону одним быстрым движением. Помимо меча при нем был шлем и заинтриговавшая меня прямоугольная сумка, с которой он не расстался, даже идя в ванну.
Я постарался не встречаться взглядом с вошедшим воином. У меня не было ни малейшего желания дать ему повод для конфронтации. И дело было даже не в том, что я испугался его, а в том, что я не мог рисковать осложнениями или задержкой моей миссии, ради чего я готов, если такая ситуация возникнет, стерпеть даже оскорбление. Однако я далеко не всегда бываю столь рационален, каким я был в данный момент, и если этот невежа решился бы угрожать мне или бросить вызов, я совсем не был уверен, что смог бы спокойно снести подобное злоупотребление с его стороны. Признаться, временами я бываю через чур импульсивным и вспыльчивым, не раздумывая отвечая действием на любое оскорбление или неуважение, реальное или предполагаемое. Конечно, я понимаю, что это один из многих самых серьезных недостатков. Думаю, мне следовало бы научиться лучше контролировать себя, и постараться походить в этом на Дитриха из Тарнбурга, который умел очень правдоподобно скрывать свои истинные чувства и намерения, чтобы затем, позже, когда это было выгодно ему и вписывалось в его планы, уничтожить своего обидчика.