— Вам виднее, а я в этом совершенно не разбираюсь, — заявила женщина, едким тоном, при этом, насколько я видел, она не отрывала глаз от используемой рабыни.
— А Ты сама, разве не хотела бы подвергнуться такому использованию? — полюбопытствовал я.
— Нет! — отчаянно замотала она головой. — Нет! Нет!
Однако я не мог не почувствовать, внезапной, напряженной, почти истеричной страсти в ее словесном отрицании истины и потребностей, скрытых в глубинах ее существа, о которых сама она должна была слишком хорошо знать, и все же по тем или иным причинам с почти трагической отчаянностью пытаться отрицать и скрывать их, возможно, главным образом от себя самой. Почему-то я был уверен, что окажись она на том столе, и она смогла бы обслужить клиента ничуть не хуже. Я не забыл, что она сама выбрала полную опасностей жизнь, основанную на обмане мужчин. Конечно, она, должна была понимать, какие риски были вовлечены в добычу средств к существованию подобным способом. В конце концов, далеко ее все мужчины — дураки. И не могло ли быть так, что отправляясь в это путешествие, она в действительности неосознанно искала мужчину, или мужчин, которые были бы, способны просто взять ее в свои руки и дать ей то, что она заслужила, чего втайне жаждала, в чем отчаянно нуждалась — ее полное подчинение?
Поднял маленькую закрытую табличку со стола, я открыл ее и проверил сумму. Все было правильно, за хлеб и пагу — два медных тарска, Остальная еда — еще три монеты.
Снова окинув взглядом Леди Темиону, вынужден был признать, что у нее красивое лицо. Темно-рыжие волосы притягивали взгляд. Замечательная талия, неплохой животик и прекрасные груди. Безусловно, она нуждалась в диете, упражнениях и дисциплине. Такие вещи, помимо улучшения внешности, обязательно значительно увеличили бы и ее сексуальные потребности. Да, она была красива. Что и говорить, многие из женщин Коса красивы. В Порт-Каре мы не раз использовали их для своих удовольствий. И она уже была возбуждена до той степени, до которой вообще могла быть возбуждена свободная женщина, наблюдающая, как берут рабыню. Безусловно, той девушке никто не собирался предоставлять какого-либо выбора, ее просто бросили животом на стол. Но и у Леди Темионы, после того, как ее отправили прислуживать за столами, выбор был не велик. К тому же я проследил, чтобы она не забывала выполнять почтение перед мужчинами, показал, как надо ползать в присутствии мужчин и приносить счет в зубах. Такие вещи не проходят бесследно для женщин, даже для свободных женщин.
Я закрыл табличку и завязал шнурок.
Леди Темиона меж тем во все глаза смотрела на вцепившуюся в края стола, задыхающуюся рабыню, используемую мужчиной, служащую для его удовольствия, и получающую удовольствие сама.
Бородатый, продолжая удерживать девушку, на мгновение замер.
— Она двигается! — прошептала шокированная Леди Темиона.
— Да, — понимающе кивнул я, — она участвует в том, что происходит.
— Ужасно! — прошептала женщина, не отрывая глаз от рабыни.
— Возможно, она просто следует инструкциям, — предположил я.
— Инструкциям! — пораженно повторила она.
— Конечно, — ответил я.
Интересно, неужели свободные женщины действительно полагают, что подчинение рабынь приказам ограничивается такими вопросами как готовка и чистка, полировка кожи и тому подобными мелочами, и что это не коснется такой интимной, изумительной, драгоценной, приватной и восхитительной сферы, как ночные утехи на мехах? Как раз мужчины-то думают иначе. С их точки зрения приятнее всего командовать рабыней именно в таких местах, как спальня, комнате подчинения, альков и прочих тому подобных.
Бородач слегка отстранился.
Невольница еще крепче вцепилась в стол, замерла на мгновение, и вдруг, с отчаянным стоном, подалась вслед за мужским телом.
— Вы видели это! — задохнулась Леди Темиона. — Она практически подняла себя ему не встречу!
— Конечно, только рабыня могла так подняться к мужчине, — усмехнулся я, отчего женщину бросило в жар, и она густо покраснела.
— Вы только посмотрите, как извивается эта шлюха! — возмутилась Леди Темиона.
— Возможно, она просто боится, что клиент может оказаться в чем-то недоволен ею, — пояснил я. — Вот и пытается заинтересовать и соблазнить его. Но я не думаю, что мужчина рассержен на нее. Как мне кажется, он просто играет с ней, всего лишь дразнит ее.
Интересно было бы посмотреть, как будет извиваться Леди Темиона, оказавшись в подобной ситуации.
— Смотрите! — воскликнула женщина.
— На что там смотреть? — удивился я. — Он снова использует ее.
— Да! — выдохнула она.
— Ну да, — согласился я.
Надо признать, что рабыня действительно была очень красива и желанна. Настолько желанна, что мне самому, чтобы обуздать свои эмоции, если можно так выразиться, пришлось вцепиться в стол, как будто, таким образом, моя напряженность могла бы уйти вниз, в пол, и рассеяться подобно молнии ударившей в громоотвод. Хорошо еще, что табличку с расчетом я отложил в сторону, а то бы уже сломал.
— А я, столь же привлекательна? — вдруг спросила Леди Темиона.
— Да, — кивнул я.
— Ах! — вздохнула женщина.
— Ну, ровно настолько, насколько могут быть привлекательны свободные женщины, — добавил я.
— Слин! — возмутилась она. — Слин!
Рабыня, вначале стонавшая и всхлипывавшая, вдруг громко вскрикнула, как будто испугавшись чего-то, но уже через мгновение, словно осознав то, что должно вот-вот произойти с нею, то что неуклонно приближалось к ней, начала тихонько подвывать, с удовольствием и благодарностью, в нетерпеливом предвкушении.
— Почему эта девка так открыто демонстрирует свои эмоции? — спросила Леди Темиона.
— Возможно потому, что ей запрещают скрывать их, — пожал я плечами.
— Ох! — задохнулась женщина. — Какой обнаженной, оказывается можно сделать женщину.
— Да, — кивнул я, — но это, между прочим, еще и делает ее по-своему свободной.
— Полагаю, что так, — пробурчала она, как мне показалось, с завистью.
Внезапно девушка на столе громко выкрикнула, потом закричала снова и снова, изо всех сил брыкаясь, и пытаясь то ли податься назад, навстречу мужчине, то ли вскочить со стола и убежать. Но у нее не было ни малейшего шанса, сделать хоть что-то, так плотно и беспомощно она удерживалась на месте. Все что она могла это вздрагивать и выкрикивать, что-то нечленораздельное, в чем, при некоторой фантазии можно было разобрать слово «Господин!».
— Он заставил ее испытать рабский оргазм, — прокомментировал я.
Леди Темиона вздрогнула в своих цепях.
— Подозреваю, что ему даже не придется платить за ее использование, — предположил я. — Вероятно, эта рабыня будет зачтена, как некий символ доброй воли, в качестве компенсации за его прежнее разочарование.
Бородач вернулся на свое прежнее место за столом и уселся там со скрещенными ногами, но при этом он позволил рабыне остаться с ним. Девушка заняла полулежачее, полусидячее положение рядом, обхватив мужчину руками за талию и прислонив головы к его боку.
— Как же я рада, — заявила Леди Темиона, — что я не такая женщина, как она!
— Я вижу, — усмехнулся я.
Отдышавшись и придя в себя, рабыня встала на колени около посетителя, все еще приобнимая его рукой. Она смотрела на него, и в ее глазах читалось что-то родственное страху. Но было видно, что она благодарна ему за те эмоции, которые он в ней вызвал. Девушка нежно, почтительно и благодарно поцеловала мужчину в плечо.
— Я не услужливая извивающаяся рабыня, — сердито процедила Леди Темиона.
— Ну, она теперь тоже не извивается, — заметил я.
— Да вы только посмотрите на нее, — с отвращением проговорила женщина. — Какой довольной она выглядит!
— Зато она должна бояться, — напомнил я, — ведь мужчина может ей приказать, и она должна будет повиноваться во всех смыслах этого слова.
— Она — рабыня, — проворчала Леди Темиона. — Она не может быть счастливой. Она должна быть несчастной и забитой!
— Не сомневаюсь, что если бы она принадлежала тебе, то Ты смогла бы сделать ее именно такой, — усмехнулся я.
— Конечно, она красива и принадлежит кому-то, — процедила она, — Уверена, что некоторым низким мужчинам такие шлюхи как она могли бы понравиться.
— Да, — кивнул я, — Убарам, например, и не только им.
— Я не рабыня, — заявила Леди Темиона, поджав губы.
— Я в курсе, — заверил ее я.
Конечно, с юридической точки зрения рабыней она не была, по крайней мере, пока. Да, технически, по крайней мере, в настоящее время, согласно букве закона рабыней она не была, поскольку по закону рабыня рассматривается так же, как и животное, тарск или вуло, просто весьма нежное и соблазнительное вуло.
— Мужчины, мне не владельцы, — бросила она.
— Понимаю, — кивнул я.
— Как же я рада, что я не одна из тех женщин, которые должны ползать под ногами мужчин, облизывать и целовать их, унижаться и умолять о том, чтобы им позволили ублажать своих хозяев!
— Понимаю, — повторил я.
Леди Темиона внезапно дернула своими закованными в кандалы руками, словно пробуя их на прочность. Стальные браслеты невозмутимо остались на прежнем месте.
— Почему Ты сердишься? — поинтересовался я.
— Я не сержусь, — недовольно отозвалась она.
Она недовольно уставилась вниз на свои запястья, окруженные стальными кольцами соединенными цепью.
— Ты хорошо выглядишь в кандалах, — признал я.
Женщина сложила руки на бедра, при этом цепь легла в ложбинку между ними.
— Он не захотел меня, — недовольно пробормотала Леди Темиона.
— Верно, — кивнул я.
— Я была им отвергнута!
— Ну, ведь не может любая женщина быть привлекательной для любого мужчины, — постарался успокоить ее я, — кроме того, ты — свободная женщина.
— Да! Меня это не волнует! — опомнилась она. — Я свободна!
— Понимаю, — сказал я.
— Как же я рада тому, что не подвергаюсь использованию, — заявила женщина. — Таким образом, хотя мне и пришлось унижаться и служить здесь, я все еще могу сохранить свою гордость и достоинство.