— Так и есть, — заверил ее я.
— Я не понимаю, — пробормотала Клодия.
— Возможно, все идет к тому, что скоро Ты будешь в большей опасности от косианцев, чем от твоих соотечественников из Форпоста Ара.
— Вы шутите, — вздохнула женщина.
— Именно поэтому они не могут ждать до полудня.
— Я не понимаю, — снова повторила она.
— Признаться, я не уверен, сможет ли цитадель продержаться до полудня.
— Это абсурд, — воскликнула Клодия. — Цитадель неприступна.
— Нет ничего неприступного, — пожал я плечами. — Тем более в данном случае, защитники изранены, утомлены и полуголодны. Здания вокруг цитадели разрушены. Катапульты теперь будут бить прямой наводкой. Все силы Коса, что собраны на севере, сосредоточены сейчас на этом маленьком пятачке перед цитаделью.
— Что же тогда будет? — спросила она.
— Уверен, что женщины и дети уже перемещены поближе к гавани, — заметил я.
— Что же будет! — выкрикнула женщина.
— Цитадель будет взята штурмом, — продолжил я. — Косианцы пройдут по ней огнем и мечом. Гражданские, здоровые мужчины, солдаты, гарнизон, что останутся в живых после этого, будут вынуждены отойти в гавань, к пристани и пирсам. Потом их достанут и там. Боюсь, что в гавани будет большая резня. Сомневаюсь, что найдется много тех, кто в ней выживет.
— Надеюсь, что таких окажется немало, — пробормотала Клодия.
— Косианцы слишком долго ждали падения Форпоста Ара, — покачал я головой. — Несомненно, они никак не предполагали такого сопротивления, которое встретили здесь. Их потери огромны. Их терпение на исходе.
— Это я во всем виновата, — простонала женщина. — Лучше бы я была той, кем я должна быть по закону — простой рабыней.
— Это не твоя вина, — постарался успокоить ее я. — Сомневаюсь, что твои грошовые сведения имели хоть какое-то значение вообще. Настоящие виновники сейчас находятся в Аре.
— Но я тоже виновна, — всхлипнула она.
— Да, — признал я, — и продажа в рабство, на мой взгляд, была бы вполне достаточным наказанием за твое преступление. А учитывая то, кем Ты являешься в душе, как мне кажется, такая судьба была бы самой подходящей для тебя.
— Это верно, — прошептала она, и добавила: — Господин.
Я же уделил внимание к кастрюле с едой.
— Еды в этот раз действительно много, — отметил я, — и вправду мясо. Честно говоря, я сомневаюсь, что даже те, кто сейчас занимает позиции у центральных амбразур на башнях, защищающих главные ворота, могут себе позволить питаются также хорошо.
— Но Вы же только подносите пищу к губам, — удивилась Клодия.
— Я проверяю ее, — пояснил я.
— Зачем? — спросила она.
— Кажется все в порядке, — сообщил я.
— Вас что-то беспокоит? — поинтересовалась женщина.
— Уже ничего, — успокоил ее я.
— И все же? — не отставала она.
— Я думал, что они, могли добавить что-нибудь в еду, — ответил я, — например, сжалившись над тобой. Это могло быть что-то вроде успокоительного снадобья с подавляющим боль эффектом, чтобы ослабить твои страдания.
— Если это так, — оживилась женщина, — я бы с радостью съела немного.
— Это не так, — осадил я Клодию. — Похоже, наша очаровательная надзирательница, сказала тебе правду. Они хотят, чтобы Ты подольше дергалась от боли на колу.
Женщина задрожала от ужаса.
— Они не видят причин в том, чтобы поощрять шпионаж, — заметил я.
— Это точно, — прошептала она.
Я с жадностью набросился на еду. Потерянные было силы, снова вливались в мое тело. Так хорошо я не питался уже в течение многих дней. Кроме того, у меня были девушка, и даже на самом деле, моя девушка, которая могла принести мне воды.
— Это было замечательно, — признал я.
— Как Вы можете есть в такой момент? — удивленно спросила Клодия.
— Тебе стоило бы не терять надежды, — посоветовал я.
— Я — слабая голая женщина, — вздохнула она. — Мужчины могут сделать со мной все, что они захотят.
— Верно, — кивнул я, — но, вполне возможно, что не все мужчины хотят сделать с тобой именно это, в данное конкретное время.
— Полагаю, что нет, — согласилась Клодия.
— Вот в этом и есть твоя надежда, — сказал я.
— Какая может быть у меня надежда, — простонала она, — Рассчитывать, что они могут задержаться, и посадить меня в кол немного позже?
— Думаю, что у тебя есть шанс надеяться на большее, чем это, — заметил я.
— Какой шанс? — прошептала она с надеждой.
— Шанс на то, что у тебя есть неожиданные союзники, — ответил я.
— Кто? — удивилась женщина еще больше.
— Снаружи, — усмехнулся я, — косианцы.
— Чем же они могут нам помочь? — спросила она.
— Возможно ничем, — пожал я плечами. — Но шанс ведь есть.
— Кажется, рассвет приближается, — прошептала Клодия.
Мы вдвоем посмотрели в сторону окна. Оно уже выделялось темно-серым пятном высоко на черной стене. Этого окна мы не могли достичь, даже если моя сокамерница встала бы мне на плечи.
— Пожалуй, Ты права, — согласился я.
— Ой! — крикнула женщина и испуганно прижалась ко мне.
— Это — трубы, — успокоил я ее. — Сигнал о штурме.
В оглушительный рев вплелись новые нотки. Косианцам ответили трубы со стен. Казалось, воздух вибрирует, наполнившись бешенным звонким ревом и гулом не менее чем сотни боевых труб. Однако ответ со стены, хотя и бравый, показался мне сравнительно хилым. Потом на звуки труб наложились воинственные крики тысяч мужчин из-за стены. Им ответили защитники, и снова в ответе мне послышались нотки усталости и обреченности.
Женщина, наполовину стоя на коленях, наполовину вися в моих руках, со страхом и надеждой смотрела на меня в темноте камеры. Обнаженная женщина лучше всего чувствует себя, оказавшись в руках мужчины. Мне было даже жаль, что она не принадлежала мне. Они чувствуют себя еще лучше, когда находятся в руках того, кому принадлежат они, и они знают, о том, что они принадлежат.
А затем мы услышали глухой далекий стук.
— Что это было? — встревожено спросила Клодия.
Потом долетели еще два таких же звука.
— Сюда! — крикнул я и, подтащив ее в угол к внешней стене, уложил на охапку соломы.
Пожалуй, здесь было безопаснее всего, ибо пол и стена подкрепляли стену наподобие контрфорса. Кроме того, здесь мы оказывались в мертвой зоне, для вылетающего из стены каменного крошева.
— Это — катапульты, — догадалась женщина.
— Они самые, — подтвердил я.
Время от времени, мы слышали также звуки ударов, треск и гул вибрировавших тросов катапульт стоявших над нами, на стенах. Такие катапульты зачастую притягивают канатами к поверхности, на которой они установлены, в противном случае, сила отдачи может развернуть их, а то и просто опрокинуть. Управлять такими механизмами с земли несколько удобнее, ибо там их можно вкопать в грунт.
— Вы прикрываете меня своим телом, — восхищенно прошептала женщина.
— Помолчи, — буркнул я ей.
— Вы защищаете меня, — сказала она. — Вы защищаете меня! Вы — настоящий джентльмен! Вы притворяетесь грубияном и невежей, но Вы — настоящий джентльмен! Ой! Нет! Что Вы делаете? Зачем Вы бросили меня на животе! Только рабынь берут в этой позе! Не-е-ет! Ой! А-а-ай!
— Ты все еще думаешь, что я — джентльмен? — полюбопытствовал я.
— Нет, — простонала Клодия.
— Кто же я тогда? — уточнил я.
— Мой Господин, — прошептала она.
— Но ведь Ты — свободная женщина, — напомнил я ей.
— Да, — всхлипнула она. — Я — свободная женщина.
Я продолжил, не меняя позы, защищать ее своим телом. Я был даже доволен таким поворотом и тем, что немного расслабился. Конечно, я получил удовольствие, взяв Клодию так, как можно было бы использовать только самую низкую рабыню, однако, в этом был и свой расчет. Мне необходимо было бороться с ожиданием, страхом и беспокойством растянутыми на аны. Подобное ожидание нередко выматывает не меньше тяжелой работы. Есть оптимальное состояние готовности и действия, и именно в этом состоянии я хотел бы быть, когда откроется дверь.
Все чаще и чаще слышали мы удары камней в стену вблизи нас. Два приступа были отбиты защитниками цитадели. Всякий раз, когда наступало затишье, я ожидал, что вот-вот за ней придут тюремщики. В эти минуты я оставлял ее у внешней стены, а сам отходил, ложился на свое прежнее место и замирал там, делая вид, что настолько ослаб, что не могу пошевелиться. Пустую кастрюлю, поставил в нескольких футах перед дверью, чтобы ее хорошо было видно через смотровое окошко.
Глава 15Мы покидаем камеру
— Иди-ка сюда, маленькая вуло, — позвал мужчина, — ну же, не стесняйся.
Так он уговаривал Леди Клодию, забившуюся в угол и свернувшуюся там в комочек оцепенев от ужаса. Честно говоря, я не был даже уверен, сможет ли она подняться на ноги самостоятельно. В левой руке мужчина держал моток веревки, и поводок с ошейником. Женщина в панике уставилась на него.
— Ну же, — сказал он, проходя мимо меня, лежавшего на соломе.
Помимо него в камеру вошли двое арбалетчиков, занявших позицию чуть правее от двери. В дверном проеме осталась стоять наша старая знакомая, надзирательница.
Я не думал, что товарищ с веревкой горел желанием подходить к внешней стене, как впрочем и к любой другой стене, слишком близко. Время от времени мы слышали, а иногда и чувствовали через пол, удары косианских снарядов, больших камней, некоторые из которых могли весить под тысячу фунтов и больше, выпущенных мощными катапультами, размером превосходившими кое-какие здания. Доносились до нас и далекие ритмичные удары тарана в ворота, который сотни мужчин оттягивали веревками, спрятавшись под длинной крышей, защищавшей таран от огня сверху.
— Нельзя оставаться здесь слишком долго, — напомнила надзирательница мужчине с веревкой. — Эта сторона самая опасная. Скорее!
— А ну иди сюда, — рявкнул мужчина на Клодию. — Вставай на колени вот здесь, выпрямись и прижми руки к бокам!
— Пожалуйста! — взмолилась женщина.