Еще у меня было были две катапульты, задние углы которых были подняты, что позволяло вести настильную стрельбу прямой наводкой по возвышавшимся над стеной верхним площадкам башен. Чаша одной катапульты, была засыпана тысячами обломков камней и кусков металла, другую зарядили большим валуном, весившим, не меньше полутора тысяч фунтов. Потребовались усилия пятерых мужчин, чтобы закатить его в чашу по наклонной плоскости.
Первая катапульта обрушила свою импровизированную картечь на наступавших, ослепляя их, повреждая щиты, срывая одежду с их тел. Снаряд из второй, ударил в гущу пораженных мужчин, форсировавших мост, и не потеряв инерции, в их исковерканных телах, продолжил свой путь, заскочив на верхнюю площадку башни, и наделав там дел, вывалился с другой стороны. В обоих случаях защитники сразу поднялись на мосты, и встретив смущенных противников, оттеснили их назад в башню, а потом и заняли верхнюю платформу, перекрыв возможность подъема по лестницам.
Напротив другой аппарели мы успели разобрать проход шедший вдоль стены. Здесь, разбежавшиеся атакующие, спрыгивая с моста, вместо ровной поверхности обнаруживали полуобрыв полулестницу. Тех, кто, долетев до подножия стены, еще мог двигаться ждали ополченцы с топорами.
Другой отряд косианцев, выбегавших из башни, и неспособных остановиться, из-за напиравших сзади масс, оказался в огненной ловушке. Перед башней мы уложили связки просмоленного хвороста, того самого, что прежде сбрасывался со стен или подвешивался на проволоке, чтобы подсветить противника во время ночных штурмов. Еще одной башне противостоял отряд собранный из рыбаков Воска. Эти люди жившие в окрестностях Форпоста Ара, возможно, просто оказались в ловушке осажденного города, когда внезапно появившиеся косианцы заняли свои позиции. Кстати оборону против следующей башни держали охотники, подозреваю, тоже оставшиеся в городе случайно. У рыбаков имелась большая рыболовная сеть, несомненно, принесенная ими из своей лодки из гавани. Такие сети можно использовать в военном деле множеством различных способов. Например, помешать действиям тех, кто карабкается на стены по лестницам и веревкам, или заблокировать проходы. Из-за них удобно колоть пиками или стрелять из арбалетов. В полевых условиях они могут послужить основой для камуфляжа, например, укрывая от тарнсмэнов. Узнав от рыбаков о таком подспорье, я с радостью согласился на его использование, крайне довольный столь неожиданным, но приятным сюрпризом. Сети, само собой, используются на море при отражении абордажных команд. Точно так же сети, но уже небольшие и тем не менее крепкие, сплетенные из шелковых нитей, с подвешенными по углам грузами, используются в ловле женщин. Атака с обеих башен была остановлена ощетинившейся стеной пик. На мост, который удерживали рыбаки была наброшена сеть, но в качестве грузов использовались уже не камни, а два бревна.
Охотники, остановили наступление противника, разложим на его пути петли сплетенные их противотарновой проволоки. Косианцы к своему ужасу, обнаружили, что на их ногах затянулись петли, в попытках высвободится, они оказывались под ударами копий. Что ни говори, но охотники люди весьма квалифицированные в установке и сокрытии подобных ловушек, как и в применении копий. Проволока, широкими петлями разложенная перед мостом, туго затягиваясь, впивалась в ноги и тела своих жертв. Свободные конца петель были привязаны к тяжелым бревнам, которые свисали из бойниц. Стоило кому-то попасться в ловушку и падавшее со стены бревно утаскивало жертву к парапету, где тот беспомощно ожидал охотника, которому оставалось только перерезать горло. Как и в случае с сетями, у подобных ловушек имеется весьма широкий спектр способов использования. В частности для ловли полевых уртов и тарларионов.
В этих местах, после успешного применения рыбаками и охотниками своих хитростей, обороняющиеся, воспользовавшись временным замешательством косианцев, забрались на колеблющуюся аппарель, а потом, поднажав, даже перенести боевые действия на верхние площадки башни, скидывая наседавших врагов с лестниц. Путь из последней башни был перекрыт простой гарротой — противотарновой проволокой, почти невидимой, натянутой между двумя столбами. С такой проволокой обычно работают в перчатках, ибо при неосторожном обращении с ней можно порезаться до кости. Она запросто срезает крыло летящего тарна. Сомневаюсь, что первые косианцы сбежавшие с башни даже увидели ее. Их посеченные тела, перекрыли дорогу их товарищам. По затору тут же ударили длинные пики обороняющихся.
Тем временем, пока большая часть защитников цитадели занималась отражением атаки с башен, сотни кошек взлетели над стеной и их веревки завибрировали от рывков быстро поднимающихся по ним людей. Лес из сотни лестниц, вырос вдоль стены. В промежутках между башнями защитники торопливо срезали веревки, и, где могли, трезубцами на длинных шестах отталкивали лестницы от стены. Горящее масло лилось на поднимающихся, сопровождаемое дикими криками снизу. Охваченные огнем люди падали с лестниц и веревок. Однако косианцам в нескольких местах удалось перелезть через стену.
— Мы не можем сдержать их! — в отчаянии крикнул кто-то.
Снизу подходили ополченцы. Лестницы, ведущие на стену, были запружены мужчинами.
В двух башнях, где защитникам удалось прорваться на верхние платформы, они вылили горящее масло вниз, на лестницы. У двух других несколько человек с топорами, просто обрубили мосты.
Свист стрел и болтов. Звон клинков, стук топоров. Крики косианцев, сброшенных защитниками вниз со стены.
На моих глазах один из защитников Форпоста Ара бежавший по проходу, получил стрелу в шею, и, упав на одно колено, завалился на бок на край и полетел вниз во внутренний двор крепости.
Другой защитник выпрыгнул из дымящейся башни, с факелом в руке. Конечно, такие конструкции трудно поджечь снаружи, зато легко это сделать изнутри. Я видел, как несколько человек насадив вязанки пылающего хвороста, наверняка политого смолой, на пики, забросили их в башню. Судя по выбросу пламени, об этой башне можно было забыть.
Несколько защитников спрыгнули с аппарели на стену, и та, перерубленная пополам, осела позади них.
Местами косианцы, поднявшиеся по веревкам и лестницам, с криками прорывались между зубцами или прыгали сверху.
Расчет одной из катапульт, наконец, закатил еще один валун в чашу, и бросился к рычагам ворота. Их одежда была мокрой от пота. Поворачивая ворот, они взводили мощный торсион катапульты. Я видел, как у одного из них в спине внезапно вырос арбалетный болт, и мужчина как подкошенный завалился на бок. Командир расчета резко дернул за рукоять, могучая рука катапульты взлетела вверх и ударилась в ограничительный брус. Огромный каменный снаряд покинул чашу и ударил в бок одной из башен. Конструкция вздрогнула, повернулась от стены, закачалась, но не упала. Аппарель сорвалась со стены и повисла вдоль стены башни.
Я увидел, как в дальнем конце стены, косианцы смогли начать высаживаться из башни. Им больше не мешала противотарновая проволока. Они перебирались через нее буквально по телам своих товарищей, павших перед ней, словно перекали реку по камням или трясину по доскам. Я послал туда несколько человек, которых до того держал в резерве, необходимо было блокировать этот участок стены. Я надеялся, что в таком узком проходе, и двадцать бойцов смогут удержать тысячу, поскольку даже тысяча не могла выставить против них больше чем те же двадцать воинов. Но эта тысяча была сыта и сильна, и это были солдаты, а не сборище полуголодных выходцев из сотни разных каст, где воином был едва ли один из десяти, и лишь один из пяти когда-то обучался владеть оружием.
Я занял пост на площадке над главными воротами, где стоял кол и флагшток, на котором по-прежнему вызывающе реял флаг Форпоста Ара. Как я уже говорил, это показалось мне наиболее удобным местом для командного пункта. Это был самый центр цитадели обращенный в сторону суши. Именно здесь я рассчитывал встретить Амилиана.
Еще несколько групп косианцев прорвалось на стену, захватив тут и там вдоль прохода плацдармы, и удерживая их. Отряд, который я послал в западный конец стены, миновал западный бастион и спешил к месту главного прорыва.
Часто я замечал возникающие во время боя странные ситуации, порой они кажутся необъяснимыми, но, тем не менее, они происходят. Иногда я видел, как мужчина шел среди дерущихся, прокладывая свой путь, почти как если бы он шел в толпе на рынке, и никто не потрудился бросить ему вызов или обратить на него хоть какое-то внимание. Но стоило только кому-то посмотреть ему в глаза, как тут же вспыхивала смертельна схватка. Как-то, я видел пару мужчин, бьющихся плечом к плечу с другой такой же парой, притом, что плечом к плечу стояли враги, как и в противоположной паре. Бывает так, что тарларион или кайила лишившись всадника, как это бывало и лошадьми в сражениях на Земле, могут скакать, повинуясь сигналу трубы, призывающему к атаке или отступлению, как если бы наездник все еще был в седле. А бывает и наоборот, что такое животное спокойно стоит, или даже щиплет траву, в то время как вокруг него бушует жестокая битва. Мне приходилось видеть, как воины вытаскивали своих раненых товарищей из боя прямо сквозь сражающихся противников и им не мешали это делать, и наоборот, когда кто-то прерывался, чтобы обобрать лежащее тело, над ним вспыхивали клинки. Иногда, в минуты затишья, человек замечает мелкие, незначительные детали, на которые, возможно, до настоящего времени ни за что не обратил бы внимания, например, ползущего муравья, или как дождевая вода скатывается со скалы, обрисовывая структуру ее поверхности.
Я помню, как один товарищ, рассказывал мне о мужчине, умиравшем подле него на поле боя. Он лежал на спине, и последним что он сказал было: «Небо красивое». Мой знакомый тогда сказал ему, что небо выглядело почти таким же, каким оно обычно бывает. Эту историю трудно понять. Возможно, умирающий видел небо как-то по-другому, или возможно только тогда разглядел, что оно действительно красиво.