— Да не надо никаких объяснений, — отмахнулся Амилиан. — Также, если владельцы не возражают, твои парни могут пользоваться любой из остальных рабынь, которых вы забрали из Форпоста Ара, включая, конечно, мою Ширли.
Ширли немного отпрянула. Безусловно, даже притом, что она была любимой рабыней Амилиана, ее использование могло быть передано так же легко, как и любой другой, даже самой низкой шлюхи в ошейнике находившейся сейчас на борту, например Клодии и Публии.
— Благодарю за великодушие, — сказал Каллидор. — Уверен, что остальные товарищи из Форпоста Ара окажутся столь же щедрыми, как и их командующий. Однако я думаю, что после того, через что вы прошли, мы предпочтем, со всей нашей добротой и любезностью, позволить таким рабыням, включая твою Ширли, подробно вспомнить науку угождения их собственным владельцам.
Ширли даже непроизвольно вскрикнула от радости, влюбленными глазами уставившись на Амилиана.
— Как вам будет угодно, — улыбнулся тот.
— К тому же, как мне кажется, — добавил Каллидор, — эти обширные услуги, предоставленные Клодией и Публией моим парням, будут полезны для этих рабынь, и помогут им быстрее и яснее постичь особенности их новых условий.
— Несомненно, — усмехнулся командующий.
— Признаться, я хотел попросить тебя о еще одном одолжении, — сказал Каллидор.
— Ну, так назови его, — ответил Амилиан.
— Когда мы будем входить в Порт-Кос, мне хотелось бы сделать так, чтобы уже издалека дать понять, что у горожан есть причина для радости, что наше дело завершилось успешно и есть повод для праздника, — объяснил капитан.
— Делай, как считаешь нужным, — пожал плечами Амилиан.
— Тогда, с твоего разрешения, я украшу корабль флагами и вымпелами, а знамя Форпоста Ара подниму на корме с левого борта. Ну а флаг Порт-Коса будет реять по правому борту.
— Как это, — несколько удивился Амилиан, — у тебя на корабле Порт-Коса имеется флаг Форпоста Ара?
— Никогда нельзя заранее сказать, когда такие атрибуты могут пригодиться, — улыбнулся Каллидор. — Впрочем, не удивлюсь, что и на кораблях благородных парней из Форпоста Ара найдутся флаги Порт-Коса, и, возможно, других городов, где-нибудь в глубине сундуков в ютовой надстройке. Не так ли?
Это было самым удобным местом на судне, чтобы спрятать такое имущество. Там оно будет одновременно и хорошо спрятано, и удобно для использования.
— Возможно, — не стал отрицать командующий.
— Дружище, — улыбнулся Каллидор.
Капитан склонился и пожал протянутую руку Амилиана. Похоже, что эти двое не просто давно знакомы, но и участвовали в совместных боевых действиях, скорее всего на реке.
Каллидор встал.
Кстати, в данный момент на борту галеры был еще один флаг Форпоста Ара, тот самый, большой, порванный во многих местах и закопченный, но стойкий и непокоренный, прошедший через всю осаду. Он был принесен на «Таис» тем пареньком, которому я вручил его на стене, другом юного арбалетчика. Мой бывший посыльный передал боевое знамя Амилиану, а тот, в свою очередь, вручил его своему помощники Сурилию, для хранения. У меня не было ни малейших сомнений, относительно ценности этой реликвии для защитников Форпоста Ара. Уверен они будут очень тщательно выбирать ситуации, при которых стоит поднимать это, ставшее символом из стойкости знамя.
— Однако, дорогой друг, не забыл ли Ты еще об одном штрихе, обычно указывающем на успешное путешествие? — осведомился Амилиан.
— Я как раз думал о том, чтобы спросить об этом, — улыбнулся капитан.
— Тогда вывеси их в цепях на носу! — предложил командующий.
— Непременно, — усмехнулся Каллидор.
Рабыню, и об этом вскоре предстоит узнать Клодии и Публии, можно использовать тысячей самых разных способов. Одним из них, конечно, является представительская функция. Рабовладельцам свойственно гордиться своими девушками и при случае выставлять их в выгодном цвете. В действительности, одной из причин открытости и откровенности рабских предметов одежды, помимо их идентифицирующей роли и возбуждающего характера, как для хозяина, так и для рабыни, является их способность продемонстрировать свою собственность во всей красе. Точно так же, как мужчина Земли мог бы гордиться своими картинами, породистыми собаками или лошадьми, так и гореанин гордится своей рабыней или рабынями. Некоторым мужчинам нравится прогуливаться с голой рабыней на поводке, или если верхом, то прикованной цепью за шею к стремени. А некоторые богачи имеют обыкновение приковывать своих самых соблазнительных рабынь, иногда по нескольку за раз, в караван ошейников к рукоятям своих паланкинов. В данном случае Каллидор по-видимому интересовался показом двух красоток на носу его галеры. Понятно, что пара изящных рабынь, выставленных голыми на всеобщее обозрение, должны украсить его возвращение в гавань Порт-Коса.
— Я должен уделить внимание своим обязанностям, — наконец сказал капитан Амилиану. — Отдыхай.
Большинство мужчин стоявших до этого вокруг нас, к настоящему времени, уже разбрелись по палубе.
Каллидор замер на мгновение, как будто хотел еще что-то сказать Амилиану, но потом покачал головой, по-видимому, передумав, и поднялся по трапу на рулевую палубу. Я задумчиво посмотрел ему вслед.
— Он хотел предупредить меня, — пояснил мне Амилиан, улыбаясь.
— Предупредить? — перепросил я.
— Да, — кивнул командующий. — Он — добрый малый.
Я сообразил, что, пожалуй, будет несвоевременно пускаться в дальнейшие расспросы, по крайней мере, в настоящее время, когда было немного поводов, если они вообще были, опасаться за свободных людей.
— Командующий, — обратился я к Амилиану.
— Да, Воин, — отозвался тот.
— Я хочу поблагодарить вас за милосердие, проявленное к прежней Леди Клодии.
— А это было милосердие? — уточнил он.
— Думаю, да, — кивнул я.
— Хорошо, — сказал он, — в конечном итоге, ее предательство, пусть отвратительное и прискорбное, будучи рассмотрено через призму более крупных и значительно более коварных планов, кажется мелочным и несерьезным.
— Несомненно, так оно и есть, — согласился я. — И все же, почему Вы сохранили ей жизнь?
— Прежде всего, потому что Ты попросил об этом, — пожал плечами Амилиан.
— Еще раз благодарю вас за это, — сказал я. — Кроме того, я думаю, что она станет превосходной рабыней.
— В этом я даже не сомневаюсь, — усмехнулся командующий.
— Даже Каллидор признал, что она родилась для ошейника, — напомнил я.
— Ну, вообще-то, он говорил про них обеих с Публией, — заметил Амилиан.
— Это точно, — кивнул я.
— Думаю, что он был прав в обоих случаях, — сказал командующий.
— Я тоже так думаю, — заверил его я.
— Мой друг, — внезапно обратился он ко мне.
— Да, — озадаченно откликнулся я.
— Ты сказал Леди Клодии, — напомнил мне Амилиан, — что у тебя не было никаких намерений подвергать свою жизнь опасности, защищая ее.
— Так оно и есть, — заверил его я.
— И все же, я подозреваю, что откажись я пощадить предательницу, — предположил командующий, — Ты выхватил бы свой меч, в ее защиту.
— Я сказал, что я сделал, — попытался я уклониться от прямого ответа, — просто я знал, что мне не потребуется подвергать опасности мою жизнь ради нее.
— Откуда Ты мог знать это? — полюбопытствовал он.
— Просто я знаю, что Амилиан и такие как он, — пожал я плечами, — люди благородные.
— И Ты на это рассчитывал? — поинтересовался он.
— Да, — ответил я.
— А чтобы Ты сделал, если бы я повел себя неблагородно, с твоей точки зрения? — уточнил командующий.
— Тогда все решил бы меч, — признал я.
— Я так и подумал, — усмехнулся он.
— Сожалею, — сказал я.
— Даже если бы я был не таким, кокой я есть, — улыбнулся Амелиан, — не думаю, что захотел бы, чтобы Ты обнажил свой меч против нас.
Мужчина замолчал, а я стоял молча и глядя на него, ожидал продолжения.
— Особенно из-за женщины, — наконец добавил он, и протянул руку к Ширли, которая быстро подскочила к своему хозяину, и встав на колени подле него, нежно взяла мужскую руку в свои и прижалась к ней губами в страстном поцелуе.
— Разумеется, — кивнул я.
— И в частности, — усмехнулся Амилиан, — из-за той, которая вот-вот должна была стать простой рабыней.
— Конечно, — не стал спорить я.
Ширли, по прежнему не отрывая губ от руки Амилиана, украдкой посмотрела на меня.
Я улыбнулся. По правде говоря на Горе мечи слишком часто обнажаются именно из-за женщин и особенно из-за прекрасных рабынь. Женщины — награда, трофеи, драгоценности и сокровища. Неудивительно, что за обладание ими мужчины борются с максимальной свирепостью. Случалось, и войны вспыхивали, только ради того, чтобы вернуть украденную рабыню.
Отдав честь командующему, я неторопливо ушел, оставив Амилиана наедине с ухаживавшей за ним Ширли.
Я направился в сторону бака. Проходя мимо нескольких рабынь, стоявших на коленях подле своих владельцев в средней части корабля, я не мог не отметить, как замечательно выглядят женщины в своих ошейниках и коротких туниках. Пройдя дальше я миновал группу свободных женщин многие из которых сидели со своими детьми, и поднялся сначала на палубу бака, а потом на маленькую наблюдательную площадку располагавшуюся сразу за балкой форштевня. Там я замер, глядя вперед, любуясь могучим течением реки. В четверти пасанга по носу, была видна корма впередиидущей галеры. Признаться меня сильно волновал вопрос, относительно чего хотел предупредить Каллидор, если, конечно, Амилиан правильно понял его намерения.
Глава 22Рабыня Публия
Публия лежала передо мной на животе, вытянувшись на бухте каната, прижимаясь лицом к веревкам, в кормовой части «Таис». Шея девушки была прикована цепью к кольцу, вбитому в палубу.
— Вы? — выдохнула она на мгновение приподняв голову.
— Я, — усмехнулся я.
— Пожалуйста, будьте добры к женщине, которая теперь всего лишь рабыня, — попросила Публия.