— Превосходно, — похвалил я.
— Господин, — робко позвала женщина, не смея поднять голову, — я могу говорить?
— Говори, — небрежно бросил вновь пришедший.
— Публия, рабыня, сказала Клодии, рабыне, что мы будем помещены на нос корабля. Клодия может узнать у господина правда ли это?
— Это верно, — ответил он.
Женщина нерешительно оторвала голову от палубы, но выпрямиться не осмелилась.
— Клодия может спросить, как это будет сделано? — полюбопытствовала рабыня у матроса.
— Мы используем специальную сбрую из цепей и кожи, — объяснил тот. — Женщина при этом абсолютно беспомощна, но отлично выглядит.
— А это не больно? — дрожащим голосом спросила Клодия.
— Нисколько, — успокоил ее матрос.
— Я не знаю, как я буду выглядеть, и как мне вести себя, будучи выставленной напоказ на носу корабля, — вздохнула женщина.
— А Ты за это не волнуйся, об этом побеспокоятся цепи и кожа, — усмехнулся мужчина.
— А в каком виде буду, я имею в виду свою внешность? — осторожно уточнила Клодия.
— Ты будешь голой, конечно, — пожал он плечами.
— Да, Господин, — с горечью сказала рабыня.
Матрос рассмеялся.
— Оказавшись там, все ведут себя по-разному, — снизошел он до объяснений. — Пленницы из свободных женщин часто поощряются кричать и оплакивать свою судьбу, казаться трагически печальными, умолять о милосердии и мягкости, покрывать свои тела слезами и так далее, поскольку их ждет неволя. Это забавляет толпу встречающих на причале. Потом их проведут по улицам в дом того или иного работорговца.
— Здесь многое зависит, от того, кто заранее заключил контракт на пленниц? — со знанием дела уточнила Клодия.
— Обычно, да, — кивнул мужчина, и продолжил: — Ну а бывалые рабыни, обычно кажутся довольными и даже ликующими и радостными, и, кстати, если они не проявляют готовность быть таковыми сразу, то они обычно делают это, вскоре после соответствующего поощрения. Иногда женщине приказывают изобразить гордый и даже высокомерный вид, поскольку всегда есть товарищи, готовые, если можно так выразиться, подстеречь ее на торгах и предложить за нее цену выше обычной, в надежде получить такую рабыню в свою власть, чтобы стереть с ее лица гордость и высокомерие. Можешь мне поверить, она недолго будет оставаться гордой и высокомерной. Других невольниц поощряют сыграть испуг и панику. Страх в женщине весьма стимулирует мужчин, да и самих женщин тоже, делая их более отчаянными, нетерпеливыми и рьяными в деле ублажения своих владельцев. В общем, такие или подобные манеры поведения могут быть потребованы от женщин, выставленных на носу корабля.
— А если я не покажу себя должным образом, или владельцы не будут удовлетворены мною, тогда я получу то самое соответствующее поощрение? — предположила она.
— Совершенно верно, — кивнул матрос.
— А я могу узнать природу этого поощрения? — спросила Клодия.
— Женщины на носу висят в пределах досягаемости рабской плети, — намекнул мужчина.
— Понятно, — вздрогнула рабыня, отчего звякнула цепь, свисавшая со скобы, приваренной к ошейнику.
Вообще-то, насколько я знал, обычно, размещение у форштевня женщин не сопровождается такими соображениями. Например, когда лично я время от времени вывешивал женщин с носа своего корабля, то обычно позволял им вести себя любым образом, на их усмотрение. Признаться, для меня было достаточно, да предполагаю и для женщин тоже, что они были показаны на носу во всей их красе и беспомощности. Однако эта идея, насчет предварительного инструктажа женщин, относительно их в поведения во время вывешивания на носу, меня заинтриговала. Таким образом, можно, наряду с украшением судна, например флагами и вымпелами, произвести большее впечатление на тех, кто собрался у входа в гавань. И что немаловажно, таким нехитрым способом можно подогреть людей в толпе, чтобы они предложили большую цену за определенную женщину. Конечно, не секрет, что работорговцы люди опытные и ушлые, особенно в богатых и успешных домах, зачастую планируют невольничьи торги заранее и в мельчайших деталях, тщательно отлаживая порядок, последовательность, стиль, позы и презентацию своего товара, иногда, превращая продажу в своего рода театрализованное и танцевальное шоу. Впрочем, даже без особого внимания со стороны моряков, поведение женщин украшающих форштевни варьируется в широких пределах от истерично дергающихся в путах и кричащих свободных женщин, до дерзких рабынь, обменивающихся шуточками с толпой. Иногда, действительно, случается так, что девушка выбирает в толпе желанного мужчину и прозрачно намекает ему, о готовности носить его ошейник, и пусть он только даст ей такую возможность, и она станет для него мечтой о любви и удовольствии.
— А Клодия может узнать относительно того, какое поведение могут требовать от нее и Публии? — поинтересовалась женщина.
— Понятия не имею, — пожал плечами матрос, — это капитану решать. Могу предположить, что раз уж вы обе рабыни, но рабыни новообращенные, то могут приказать изобразить что-нибудь вроде неопределенной тревоги, информированного беспокойства и некоторой неуверенности, поскольку у вас уже есть некоторое понятие того, что значит быть рабыней, но впереди у вас новая неволя и новый рабовладелец.
— Да, Господин, — вздохнула Клодия.
Полагаю, что даже у самой опытной из рабынь должна возникать некоторая неуверенность всякий раз, когда она оказывается в новой неволе. В конце концов, что она знает о своем новом владельце? Очень немногое. За исключением того, что она — полностью его, и что хозяин имеет полную власть над нею.
— На живот, голову вниз, — скомандовал товарищ Клодии, мгновенно вытянувшейся на канатах.
Матрос первым делом защелкнул наручники на ее руках, завернув их за спину. Только покончив с этим, он вставил массивный ключ, который принес с собой, в замок висевший на ошейнике, повернул его и положил рядом с кольцом на палубу. Я немного полюбовался беспомощной, закованной в наручники рабыней и оставлял их одних, отойдя к середине корабля и оперевшись на фальшборт. Через несколько инов он уже вел Клодию к люку, поддерживая женщину за руку. Проходя мимо, она с грустью посмотрела на меня, а затем опустила глаза. Подведя ее к люку, мужчина поставил рабыню на колени и занялся замком. Открыл люк, снял наручники, и ткнув пальцем вниз, указал, что женщина должна спуститься в трюм. Что она и сделала, осторожно придерживаясь за края лаза начав спускаться по крутому узкому трапу. Перед тем как исчезнуть под палубой, она еще раз бросила взгляд в мою сторону, а потом тяжелая деревянная решетка опустилась на место и матрос снова запер замок.
После того, как мужчина ушел, я приблизился и посмотрел вниз в трюм, сквозь брусья люка. Я рассмотрел на перечеркнутой тенями от решетки в лунном свете палубе двух женщин. Свернувшуюся в калачик, спящую Публию, и все еще стоящую у подножия трапа, Клодию, смотревшую вверх на меня. Увидев, что я смотрю на нее, свободный мужчина на рабыню, она тут же опустилась на колени. Я кивнул, и отвернувшись, направился на нос судна. Там, на маленькой высокоподнятой над палубой бака наблюдательной площадке, я на некоторое время замер, глядя вперед, вниз по течению реки. Завтра, во второй половине дня, мы прибывали в Порт-Кос.
Глава 24Порт-Кос
— Вон там, — указал Каллидор, стоявший на палубе бака, — маяк Порт-Коса.
Амилиан, поддерживаемый Сурилием, стоял рядом с капитаном. Кроме нас здесь собрались и многие другие. Были тут и молодой воин Марк, тот самый который пробрался в Порт-Кос и привел помощь для осажденного Форпоста Ара, и юный арбалетчик со своим другом, столь же юным, и мужчины которых я помнил по боям на стене и на пристани.
Впереди была видна цилиндрическая конструкция, высотой футов в сто пятьдесят, возвышавшаяся на северо-западном мысу, прикрывавшем вход в гавань. Башня немного сужалось кверху, так что верхняя платформа была приблизительно двадцать футов в диаметре. Маяк был раскрашен в желтые и красные полосы — цвета Строителей и Воинов. Каста Строителей занималась непосредственно возведением башни, а каста Воинов выступала спонсором проекта. Днем это была своего рода сторожевая башня и ориентир, а ночью благодаря системе зеркал она служила маяком.
Этим утром посыльный корабль, миновав авангард, подошел к борту флагманской галеры, и оттуда Каллидору был передан тубус и некими известиями. Насколько я понял, капитан не преминул поделиться полученной информацией с Амилианом. Впрочем, независимо от того, что именно было содержанием запечатанного кожаного тубуса, переданного лично в руки Каллидора, мне о его содержании было ничего не известно. Посыльный корабль, тем временем, лег на обратный курс и устремился обратно к Порт-Косу.
— Никогда не думал, что придется прибыть в Порт-Кос таким образом, — проворчал Амилиан.
— А Ты думаешь, я всю жизнь мечтал появиться в Форпосте Ара, в тех условиях, как это произошло? — поинтересовался у него Каллидор.
Вдоль обоих бортов на палубе бака лежали два узких бруса, с точками креплений для блоков. В фальшбортах уже были открыты лацпорты, через которые брусья будут вставлены наружу. Несколько матросов занимались креплением к брусьям блоков, цепей и сбруй.
Украдкой посмотрев на Марка, того молодого воина, что привел корабли Порт-Коса, да и не только его, на помощь Форпосту Ара, я не мог не отметить, насколько решительным и мрачным было его лицо. Конечно, учитывая все то, что он смог сделать, он был героем. И все же, несмотря на его подвиг, он и его соотечественники из Форпоста Ара, прибыли в этот город, прежде бывший их самым главным конкурентом на Воске, как беженцы, имея при себе немногим больше, чем одежда на их телах. Немногое осталось теперь от Форпоста Ара. Всего несколько мужчин, чуть больше женщин, дети и флаг. И конечно, Домашний Камень. Если только его сохранили. По крайней мере, я надеялся на лучшее. Для гореан это было чрезвычайно важным обстоятельством. Насколько мне стало известно, камень был послан на юг, в Ар. Подозреваю, что если бы с его отправкой из города немного задержались, то командующий, скорее всего, не стал бы посылать реликвию в Ар. Сомневаюсь, что в данный момент среди людей Форпоста Ара найдутся те, кто испытывает большую любовь к бывшей метрополии.