Эшлин ответила не сразу, и Кива слышала лишь сверчков, шагая по темной тропе, пока принцесса наконец не произнесла:
– Как я уже говорила, я собиралась покинуть Блэкмаунт, когда узнала, что тебя забирают из Залиндова. А осталась, потому что хотела выяснить, что с тобой собирается делать Навок, и, признаю, из любопытства тоже. Я слышала, как ты близка с моей семьей, как они тебя любят, но после того, как раскрылась твоя тайна, я решила, что ты просто обманом завоевала их любовь, а сама никаких чувств к ним не питаешь. Я готовилась возненавидеть тебя – как и оставить тебя в Задрии, если окажется, что мои предположения были верны.
Она повернулась и взглянула Киве в глаза.
– Но ты, напротив, удивила меня. Сразу начала поносить собственного предка, обвинять свою сестру, при этом защищая мою семью. Все твои чувства, твоя верность были написаны у тебя на лице. И тогда я поняла, что не смогу оставить тебя там.
Киве ни с того ни с сего обожгло глаза.
– Спасибо тебе, – выдавила она. – Без тебя было бы куда сложнее сбежать.
Эшлин фыркнула:
– Без меня ты бы сейчас подвенечное платье примеряла.
Кива передернулась, а потом заставила себя задать вопрос:
– Навок освободил меня из Залиндова, ты освободила меня от Навока… Что со мной будет теперь?
Эшлин пнула камешек с дороги.
– Давай подождем и посмотрим, что ждет нас впереди, а потом уже решим – и это нас обеих касается.
Нахмурившись, Кива посмотрела на приближающиеся огни.
– Что ты имеешь в виду?
– Я Валлентис, – подчеркнула Эшлин. – Это значит, что формально я враг королевства. До меня доходили слухи, что у Зулики возникли сложности с присягой армии Эвалона – моей армии, – но до Задрии новости добираются с трудом, так что все могло измениться. Я понятия не имею, как нас встретят в Стоунфордже, не обратятся ли мои собственные солдаты против меня.
Кива споткнулась и выдавила:
– Тогда зачем мы туда идем?
– Потому что я надеюсь – и предполагаю, – что они все еще мне верны, – ответила Эшлин. В ее голосе прозвучала нотка тревоги, но потом исчезла. – А если нет, им все равно следует услышать новости из Мирравена. Можешь повернуть назад, если хочешь, но мне нужно довести дело до конца.
«Можешь повернуть назад, если хочешь…»
У Кивы гора с плеч упала, когда она поняла, что Эшлин не собирается держать ее в плену. Теперь она оказалась по-настоящему свободна, а это значило, что впервые за долгое время может сама выбирать дорогу.
– Я тебя не брошу, – ответила Кива. Когда-нибудь ей пришлось бы, если она собиралась разыскать друзей и брата. Но не теперь. – Вместе влипнем.
Эшлин чуть улыбнулась, но потом закусила губу и отвела взгляд, а на лице появилось непонятное выражение.
– Что? – встревоженно спросила Кива.
Эшлин неохотно произнесла:
– Я понимаю, несколько месяцев прошло, но когда ты в последний раз видела моего брата… Как он себя вел?
Кива моргнула. Из всех вещей, о которых могла спросить Эшлин: о семье Кивы, о Зулике, о повстанцах, даже о ее даре Корентинов – этого она ожидала меньше всего. Но тут она вспомнила, что Кэлдон избегал сестру последние три года, с тех самых пор, как их родители погибли в кораблекрушении. Один взгляд на лицо Эшлин подсказал Киве, что эта отчужденность была исключительно односторонней.
– Он был… – Кива умолкла, не зная, как описать, каким был Кэлдон.
Эшлин вздохнула и собралась; меж деревьев уже мелькала ограда.
– Забудь. Не нужно было спрашивать.
– Нет, просто… – вновь попыталась Кива. – В смысле…
Она с досадой вздохнула и призналась:
– Да я не знаю, как ответить. Кэлдон – один из лучших людей, кого я знаю, но еще он ужасно бесит. И несмотря на это, он заставил меня полюбить его как родного брата. Я в жизни… – Киве пришлось откашляться, такие чувства ее охватили, – в жизни не встречала никого более верного. Верного мне и остальным.
Повисла тяжелая тишина, а потом Эшлин прошептала:
– Я по нему скучаю.
В этих словах было столько грусти, что Кива потянулась коснуться плеча принцессы, но едва она шевельнулась, как заныл ожог: похоже, молочная дымка наконец прекратила действовать. Но даже так боль была уже не та, что прежде, а когда Кива оттянула воротник, она увидела, что рана успела покрыться корочкой и как будто даже подзажить.
Кива потрясенно охнула и остановилась посреди тропы, пытаясь разглядеть получше.
Эшлин удовлетворенно хмыкнула.
– Яд там или не яд, а Змеиный Поцелуй творит чудеса.
– Вот как он работает? – пораженно спросила Кива.
– Если не убивает, – подтвердила Эшлин и подтолкнула Киву вперед. – Обычно риск того не стоит, но нас ждала неделя тяжелой дороги, и я боялась, что твоя рана нас задержит. Отчаянные меры, все такое.
Кива выразительно взглянула на принцессу:
– Ты сказала, что убивает он в основном мужчин.
Эшлин пожала плечами:
– Чуток приукрасила. Вероятность умереть одинакова для всех.
И добавила со смехом в серебристых глазах:
– Зато, если бы ты умерла, не вышла бы замуж за Навока. Я прикинула, что тебя порадуют оба варианта.
Кива попросила с каменным лицом:
– Пожалуйста, не надо мне больше помогать.
Принцесса тепло рассмеялась:
– Ничего не обещаю.
Но посерьезнела и кивнула в сторону прохода в ограде:
– Пора выяснить, до сих пор ли верны мне мои солдаты.
Кива нервничала все сильнее, потому что они почти подошли к аванпосту; дорога здесь шла вниз, к равнине, и было отлично видно ряды зданий, залитые светом высоких люминиевых прожекторов. Стоунфордж был не самым крупным военным лагерем Эвалона, хотя отвечал за Северный Путь и пресекал подозрительных людей, пытающихся пересечь границу. Но, глядя на раскинувшиеся перед ней строения, Кива все равно поразилась размерам лагеря.
– Вон там располагается штаб, – Эшлин указала на строение в центре поселения. – Поздновато уже, но если я все еще генерал и нас не уволокут в камеры…
У Кивы упало сердце.
– …то нам туда и надо, как только попадем внутрь. Тут командует капитан Дженэйр, и надеюсь, мы ее там и встретим.
Уверенным шагом Эшлин подошла к проему в ограде, где их остановил отряд солдат, одетых в черное с ног до головы, и с таким количеством оружия, что хватило бы на целый арсенал.
У Кивы пересохло во рту, пока она дожидалась их реакции, но ее страхи быстро развеялись. Заметив Эшлин, они потрясенно вытянулись и прижали одну руку к груди, отдавая честь. Принцесса ничем не выдала своего облегчения, но Кива ощутила, как она расслабилась.
Часовые коротко переговорили с Эшлин, предлагая проводить в штаб, но она заверила их, что в этом нет необходимости, лишь попросила отправить кого-нибудь за Голдриком. Двое солдат немедленно кликнули лошадей и повозку и отправились в Садбери.
Лишь тогда Эшлин кивком попрощалась с остальными часовыми и повела Киву мимо них на территорию аванпоста.
– Полагаю, слухи о том, что армия не подчиняется Зулике, правдивы, – тихо признала принцесса.
У Кивы подламывались колени.
– Я определенно не буду об этом плакать.
Эшлин усмехнулась, соглашаясь.
В этот поздний час большая часть лагеря уже спала – впрочем, они, пока шли, миновали два отряда часовых, и все солдаты потрясенно глазели на Эшлин, а потом торопливо отдавали честь. Было очевидно, что хоть королевство и захвачено, принцесса не потеряла ни их уважение, ни искреннюю любовь.
Кива вдруг вспомнила лагерь повстанцев под Окхоллоу, где все с благоговением смотрели на Торелла. Солдаты Эшлин вели себя по отношению к ней точно так же.
– Пришли, – сказала принцесса, когда они наконец добрались до штаба.
Здание, неказистое, как и все остальные постройки лагеря, было сложено из камня. Но в отличие от остальных, в штабе не было окон, а дверь имелась лишь одна: все для того, чтобы никто не смог подслушать секретные сведения.
– Ты лучше помалкивай, а говорить буду я, – предупредила Эшлин, открывая толстую дверь, и вошла первая. – И ни за что не упоминай, как тебя зовут, а не то…
Принцесса замолчала.
И не только: она застыла на месте, так что Кива врезалась ей в спину.
– Извини, – торопливо сказала она, отскакивая назад. Выглянула из-за Эшлин в ярко освещенную комнату, которая напомнила ей одновременно командный шатер в лагере повстанцев и залу Королевского Совета под Речным дворцом – частично потому, что комната была совершенно пуста, не считая большого стола, но в основном потому, что все стены были увешаны подробными картами.
Но Кива едва все это заметила, потому что ее внимание было поглощено тем же, чем и внимание Эшлин.
В центре комнаты стоял молодой человек, который обернулся, когда они вошли. Его Кива не знала: у него были темные глаза и такие же кожа и волосы, массивные мышцы, резкие тяжелые черты лица. Он держался уверенно и властно, но, когда чуть отошел в сторону, движения оказались легкими и изящными.
Однако Кива взглянула на него лишь мельком, поскольку, когда он отошел, она увидела позади него двух человек с кляпами во рту, привязанных толстыми крепкими веревками к стульям.
Двух знакомых ей человек.
Торелла и Кресту.
Кива ошеломленно уставилась на них, но потом пришла в чувство и подалась вперед. Однако Эшлин удержала ее на месте, больше не глядя на мужчину в середине комнаты. Вместо этого она смотрела направо от себя, застыв на месте.
– Эшлин, пусти… – Кива попыталась вырваться из крепкой хватки принцессы, но, не договорив, проследила за направлением ее взгляда и резко обмякла.
Потому что в ближнем углу комнаты, будто замолкнув посреди разговора, стояли еще двое знакомых ей лиц.
Кэлдон.
И Джарен.
Глава десятая
Кива была так потрясена, что буквально замерла на месте, не отрывая от них глаз. Она была не в силах осознать увиденное – мало того что Джарен и Кэлдон тут, так еще и ее брат у них в плену, а самое странное, вероятно, то, что Креста ухитрилась сбежать из Залиндова.