– Я уже рассказала все, что услышала от Навока, – хрипло сказала она Эшлин. – Он полагает, что моя магия, – она бросила быстрый взгляд на Джарена и поморщилась, когда проклятое слово повисло в воздухе, – сможет противостоять дару Зулики. Но он ошибается: когда я попыталась выступить против нее, то проиграла.
– Неправда, – возразил Кэлдон, с непривычной скорбью глядя на Киву. – Ты освободила нас.
Кива покачала головой:
– На это ушли почти все мои силы, и их все равно оказалось недостаточно, чтобы… чтобы…
Ее глаза вновь скользнули к груди Джарена, к месту, куда Зулика ударила его кинжалом, и она прохрипела:
– Я не смогла ее остановить. Что бы там ни думал Навок, что бы ему ни наговорила мама, мне не хватит сил.
Она обернулась к Эшлин, молча умоляя о помощи. Принцесса пристально осмотрела ее, потом вздохнула и сказала:
– Полагаю, на сегодня довольно. Утром побеседуем с Голдриком, выясним, что он поведает о Навоке и Тильде. Надеюсь, он сможет пролить свет на ситуацию с аномалиями… И с Кивой.
– Голдрик? – переспросил Торелл, наморщив лоб.
Кива тихо выругалась – она совершенно забыла о бывшем лидере повстанцев, который считался мертвым и которого наверняка уже принесли в лагерь.
Эшлин по-быстрому объяснила, что Голдрик сидел в темнице у Навока в качестве свадебного подарка для Кивы. Торелл крайне изумился, но Креста лишь процедила:
– Все эти свадьбы, воссоединения, восстающие из мертвых люди – это все очень миленько, но вы уже решили, что делать с нами? – Она подняла вновь связанные руки. – Можно я опять развяжусь?
– Нет!
Ей ответили сразу несколько человек: все три Валлентиса и Эйдран, и Креста выругалась себе под нос и осела на стуле.
Но тут Кэлдон протянул:
– А в самом деле, как с ними поступить? Она сбежала из Залиндова – нам что, просто отправить ее обратно? А Торелл…
У Кивы сердце ушло в пятки, когда он умолк, и она, кажется, уже в тысячный раз за вечер умоляюще посмотрела на Эшлин.
Принцесса вновь вздохнула и сказала:
– Утро вечера мудренее, давайте решим завтра. Они явились сюда ради Кивы, без нее никуда не убегут. – А Эйдрану велела: – Забери обоих в казармы, найди койки, но проследи, чтобы их охраняли всю ночь. – У Кресты громко заурчало в животе, и Эшлин добавила: – И пусть их накормят чем-нибудь. – Обратилась к Киве: – Тебе бы тоже поесть. У тебя с утра во рту ни крошки не было.
– Так бывает, когда меня вырубают на весь день, – буркнула Кива, но ее слова услышал не тот, кому они полагались.
– Ты ее вырубила? – сощурился Кэлдон.
– Чтобы глупостей не наделала, пока я шпионила за Навоком и Вошеллом, – ответила Эшлин, разглаживая складочку на переднике. – Все для ее же блага.
Кэлдон нахмурился:
– Звучит так, будто еще сегодня вы были в Блэкмаунте. Но до Задрии сотни миль.
Когда Эйдран повел Торелла и Кресту прочь – первый взглянул на Киву так, будто хотел бы остаться с ней, а вторая снова зевала, – Эшлин кратко рассказала про Голдрика, который оказался аномалией и с помощью магии воздуха помог им сбежать, и все вокруг вытаращились на нее. Сильнее всех удивился Торелл – он как раз успел все услышать, прежде чем Эйдран вытолкнул его за дверь: очевидно, он ничего не знал о магическом даре бывшего главаря.
– Ты умеешь вызывать такие торнадо? – с любопытством спросил у Эшлин Кэлдон.
Кива пыталась вслушаться в разговор, но вдруг остро осознала, что осталась наедине с тремя Валлентисами, один из которых в обычных условиях принял бы активное участие в обсуждении магии, но потерял свою силу. Из-за нее.
– Не знаю, – ответила Эшлин. – Завтра расспрошу его об этом.
День выдался очень долгий, а наутро предстояло еще много дел, и на Киву внезапно накатила усталость; отчаянно захотелось, чтобы кто-нибудь показал ей, где можно поспать. Но ночь еще не закончилась – это она поняла, когда взглянула на Джарена и увидела, что он смотрит на нее.
Грудь сдавило, и она заставила себя не отводить взгляд, приняв самый открытый и покаянный вид, на какой только была способна. Но все ее надежды на воссоединение рухнули, когда он обратился к Кэлдону:
– Отведи ее.
– Джар…
– Сейчас же, Кэлдон.
Кэлдон топнул ногой:
– Поздно уже, а ей и так досталось…
Кива понятия не имела, что происходит, но встревожилась еще сильнее, когда Джарен подался вперед и повторил тихо, но уже куда тверже:
– Сейчас же, Кэлдон.
С этими словами он развернулся и стремительно покинул штаб – очевидно, подразумевая, что они пойдут за ним.
Кэлдон выругался и бросил на Киву извиняющийся взгляд.
– Понимаю, ты устала, но надеюсь, много времени это не займет.
– Что происходит? – спросила Эшлин, глядя на дверь с озадаченным видом. – Я понимаю, все это его… расстраивает… Но раньше он так себя не вел. Джарен никогда не психовал, не…
– Ему нелегко, – выступил в его защиту Кэлдон.
– Всем нелегко, – твердо возразила Эшлин. – А кое-кому пришлось в одиночку справляться, и ничего, держат себя в руках.
Кэлдон вздрогнул: сестра почти неприкрыто напомнила ему, что он годами ее избегал, но ответил лишь:
– Джарен тоже держит себя в руках. Первые пару дней после маскарада прошли… непросто… но он неплохо справляется, учитывая обстоятельства. Он так себя ведет только из-за…
Он оборвал себя, но заканчивать не было нужды. Все и так знали, что Джарен разъярился из-за Кивы.
Она вздохнула и предложила:
– Пошли, лучше догнать его, пока он не нашел еще один повод на меня позлиться.
Кэлдон не горел желанием, но Кива пригрозила, что будет бесцельно слоняться по лагерю, пока сама не отыщет Джарена, так что он наконец повел ее прочь из штаба, петляя мимо освещенных люминием армейских построек. Эшлин прошла с ними часть дороги до смотровой вышки, которая неприятно напомнила Киве о Залиндове. Там принцесса распрощалась с ними, сказав, что хочет найти капитана Дженэйр и рассказать ей новости про Мирравен.
Не дождавшись от Кэлдона ответа, его сестра скрылась на вышке, и Кива задумалась, как бы убедить его помириться, но заметила выражение его лица и поняла, что сейчас не время. Вместо этого она зашагала вслед за ним.
– Куда направляемся?
– К Наари.
Кива запнулась.
– Джарен хочет, чтобы я сходила к Наари? Сейчас?
Внутри все сжалось, когда она представила, как стражница отреагирует на ее появление после всего случившегося. Наари, для которой не было ничего важнее честности и верности.
Кэлдон не ответил, Кива встревожилась еще сильнее и намекнула:
– Может, лучше подождать до утра? Не хотелось бы ее будить.
– Вообще-то именно это от тебя и требуется, – пробормотал Кэлдон, но больше ничего не сказал, поскольку они уже подошли к чистенькому зданию со знаком лекарей на стене, который указывал, что это лазарет.
Джарен ждал прямо за дверью, чуть ли не излучая нетерпение; схватив Киву за руку, он потащил ее по тихому чистому помещению мимо свободных кроватей в самый конец комнаты, где висела белая занавеска. Кива всю дорогу ощущала лишь его теплые пальцы на запястье – он определенно не замечал, что держит ее за руку, а вот ее саму крепкая, но осторожная хватка прошивала до самой души.
Сердце пело от его близости, но это ощущение испарилось, когда он выпустил ее и отдернул занавеску, открыв неподвижное тело Наари под белой простыней.
Стражница будто спала: янтарные глаза закрыты, на лице нет привычной напряженности.
Но Кива с первого взгляда поняла, что то был не просто сон, и, попятившись, врезалась в Кэлдона, который остановился у нее за спиной.
Он придержал ее, но она едва это ощутила – она не сводила полного ужаса взгляда со стражницы… И знакомых черных теней магии Зулики, которые окутывали тело Наари.
Глава двенадцатая
– Нет, – прошептала Кива, уставившись на тело Наари, пока у нее в ушах звучало эхо слов Кэлдона:
«Твоя сестра что-то с ней сделала… Так и не объяснишь».
– Исцели ее.
Два резких слова, и Кива отвернулась от Наари, чтобы наткнуться на яростный взгляд Джарена. У него было такое лицо…
Кива вздрогнула, съежилась, не в силах перенести гнев в его глазах, и, что еще хуже, его отчаяние.
– Я… Я не знаю… – Она начала мямлить, но сделала глубокий вдох и признала: – Я не знаю, как это лечить.
Джарен не изменился в лице, так что Кива робко шагнула вперед и дрожащей рукой коснулась кожи Наари. Она была теплая, пульс ровный. Не видно было ни ран, ни признаков болезни. Если бы не неестественные тени, она казалась бы здоровой, обычной.
Когда Кива приехала в Темнолесье, бабушку Делору тоже окружала темная магия Зулики, и вскоре Делора умерла. Но тут было что-то иное. Наари словно погрузилась в кому, и если та длилась уже несколько недель…
– Как она ест? И пьет? – спросила Кива, в которой, затмевая ее первоначальный ужас, проснулся лекарь.
– Никак, – ответил Кэлдон. – Она давно уже должна была умереть от обезвоживания. Истаять без следа. Но вместо этого, – он махнул рукой, показывая на совершенно здоровое тело, – она словно застыла во времени, магия Зулики не дает ей умереть, но и проснуться тоже… Как видишь.
Киву переполняло отвращение, но она все равно поразилась, на что способна магия сестры.
– Исцели ее, – вновь приказал Джарен, сжимая кулаки.
Кива кусала губы.
– Я же говорю, я не знаю, смогу ли…
Она резко замолчала, посмотрев в глаза Джарена – два озера яростного пламени.
– После всего, что ты натворила, это меньшее, что ты можешь сделать.
Он сказал это специально, намеренно ранил в самое сердце. Кива едва сдерживала слезы, уже готовые хлынуть из глаз, и справилась лишь благодаря Кэлдону, который молча шагнул к ней в знак поддержки. «Дай ему время», – как будто говорил он. Но Кива опасалась, что все время мира не поможет ее с Джареном отношениям.
Впрочем, исцеление Наари послужит хорошим началом.