– Здравый смысл и мне кой-чего подсказывает, – ответила Креста, тыкая палочкой в огонь. – Насчет тебя он просто не затыкается.
Голдрик не отреагировал на этот намек, у остальных тоже не было причин сомневаться в его мотивах, и тема завяла сама собой. Но Кива все размышляла, что же больше повлияло на отношение Кресты к Голдрику: несколько лет в Залиндове, где доверие было роскошью, практически всегда ведущей к смерти, или природная ершистость самой Кресты, которая пыталась вбить между ними клинья.
Спустя неделю наблюдений за обоими спутниками Кива все еще не пришла к ответу, так что она отбросила эти размышления и вместо этого порадовалась, что наконец-то можно полететь в Йирин.
– Собирайтесь поближе! – Голдрик помахал всем рукой.
Кива направила Зефира к нему, не обращая внимания на настороженные уши коня. Невзирая на все ее попытки подружиться, он по-прежнему ее недолюбливал. Она не удивилась бы, окажись они с Джареном родственными душами. Но он пронес ее на себе через два королевства, и она привязалась к злобной твари, даже если не взаимно.
– Я тебя одолею, – буркнула она, похлопывая его по шее, чтобы успокоить, пока тот возбужденно приплясывал под ней.
– Кива, ты слушаешь?
Она подняла взгляд и увидела, что все на нее смотрят. Вспыхнула и переспросила:
– Что, простите?
– Говорю, в этот раз должно быть спокойнее, чем в прошлый, потому что воздушные течения над Заброшенными землями не такие бурные, как над скалистыми холмами Мирравена, но лошади все равно перепугаются. Будьте готовы.
Кива как раз хотела предложить спешиться, чтобы не лететь сотни миль верхом, но не успела – Голдрик воздел руки, и порыв ветра налетел на них твердой невидимой стеной.
Зефир зафыркал, напрягся, будто готовый сорваться с места, но Голдрикова магия уже успела поднять их всех в воздух. Кива с трудом удержалась в седле, пока коричнево-желтые тона Карамора перетекали в красно-оранжевые цвета северного Хадриса, а затем в золотые пески опаленной солнцем Джиирвы.
Как и в прошлый раз, Кива понятия не имела, сколько времени занял полет, но он вновь ее дезориентировал и показался столь же неприятным, несмотря на все заверения Голдрика. К тому моменту, как отряд наконец опустился на дюны на окраине большого города из песчаника, голова у Кивы жутко кружилась, и у нее не было никаких шансов удержаться в седле, когда Зефир встал на дыбы и сбросил ее.
Кива так ударилась о землю, что у нее выбило воздух из легких. Она пыталась вдохнуть, пошевелиться, но не смогла, даже когда Зефир вновь взвился и развернулся на задних копытах, оказавшись прямо над ней.
Кива, еще не пришедшая в себя после удара, сумела лишь вскинуть руки и закрыть голову; множество голосов испуганно звали ее по имени, и громче всех звучал голос Джарена. Одновременно пытаясь успокоить собственного перепуганного коня, он распахнул глаза и протянул к ней руку, будто хотел защитить ее магией – но магии у него больше не было, и ничего не произошло.
А затем копыта Зефира начали опускаться, и полтонны живого веса понеслись к земле, готовясь размазать Киву.
Она зажмурилась и сжалась в ожидании удара, но внезапно ее подхватил порыв ветра, сжал огромной рукой и оттащил по горячему песку в безопасное место.
Кива открыла глаза и потрясенно уставилась на Джарена, но его пальцы уже стискивали поводья, и смотрел он не на нее, а прямо на Эшлин.
У Кивы сжалось сердце при виде выражения на его лице, которое он не успел спрятать: разочарование и ненависть к себе. Он словно забыл на миг, кто забрал у него Око Богов, а теперь вдруг вспомнил.
Кива с болью в сердце смотрела на его лицо, но потом он моргнул, и все ушло. И в то же самое время какой-то крошечный, изголодавшийся по надежде уголок ее души обрадовался, что первым его порывом было спасти ее. Это она не вообразила – не в этот раз.
– Ты цела? – окликнула ее Эшлин, поднимая Киву на ноги с помощью потока воздуха. – Прости, быстрее не вышло: Спирит чуть не сбросил меня, так что я не видела, что происходит, пока не услышала, как все заорали.
Кива отряхнула пыль с одежды и ответила, вернув себе дар речи:
– Все нормально.
Она сделала шаг, поморщилась и потерла бедро.
– Ударилась немного, но переживу. Спасибо, Эшлин.
– Точно? – Торелл слез со своей напуганной лошади и внимательно оглядел ее. – Ты хорошо приложилась.
За нее испугался не только брат: внимание Кивы привлекло встревоженное лицо Типпа. Едва поняв, что она заметила его волнение, тот торопливо отвел взгляд. Но даже так – как и в случае с первой реакцией Джарена, на сердце у Кивы впервые за долгое время полегчало.
– Все нормально, – повторила она брату, а потом в третий раз, когда уточнил и Кэлдон.
– У этого коня к тебе личные счеты, – сказала Креста, подводя Зефира.
Проковыляв к нему, Кива влезла в седло прежде, чем успела поддаться страху.
– Он просто не привык к ветровороту, – сказала она, сама толком не понимая, зачем защищает животное, которое чуть не убило ее пару минут назад.
– Простите меня. – Голдрик был вне себя от огорчения. – Я никогда раньше не переносил никого, кроме людей, так что не предполагал, что будет так…
– В следующий раз просто подожди, пока я спешусь, – прервала его Кива с растущим смущением.
Она махнула рукой в сторону города, возвышающегося перед ними.
– Надо думать, это Йирин?
– Так и есть, – подтвердила Наари.
Кива взглянула на нее, удивленная тем, что ответила именно она. Но, всматриваясь в мрачное, напряженное лицо стражницы, она запоздало вспомнила, что Наари в Джиирве не впервые.
«Большую часть жизни я провела в королевстве с продажными властями; народ там был отчаявшийся, полный ненависти», – сказала она как-то Киве еще в Речном дворце.
Даже капитан Верис, рассказывая, как Наари попала в Эвалон, упоминал, что она сбежала с джиирванской арены и пересекла Заброшенные земли всего лишь с двумя мечами на спине.
Киве хотелось спросить, каково Наари вернуться в королевство, откуда она бежала, рискуя собственной жизнью, но стражница так на нее взглянула, что Кива проглотила вопрос.
Обратив взгляд на Йирин, Кива посмотрела через внушительную наружную стену на здания из песчаника внутри. Архитектура города была не похожа ни на что ей знакомое: золотистые башни возвышались между гигантскими статуями из желтого камня, которые изображали мужчин и женщин, бросающих копья, вскидывающих мечи и натягивающих луки. В остальном Вендероле джиирванцев знали как прирожденных воинов, но Кива не представляла, что сама их столица увековечит это в своем облике. Хотя солнце над головой нещадно палило, по позвоночнику пробежал холодок – такую ярость излучал город. Волнение лишь усилилось, стоило ей заметить за стенами холм, прямо в центре Йирина, на котором размещался дворец, а рядом, несомненно, одна из знаменитых арен Джиирвы.
Кива вновь бросила тревожный взгляд на Наари, но стражница ничем не выдала своих чувств.
– Какой будет план? – спросил Кэлдон.
Прикрыв глаза рукой, он разглядывал город.
– Может, Сарана и дружила с древними правителями Джиирвы, но Райю и Фемби не славятся гостеприимством. Мы что, в самом деле надеемся, что они просто вручат нам кольцо?
Король Райю и король Фемби были братьями-королями Джиирвы, как узнала за время пути Кива. Дружбы, как в старые времена, у них с Эвалоном не сложилось, но и вражды не было. Отразится это на их миссии или нет, никто не знал.
Все взгляды обратились к Голдрику, и тот ответил:
– Как я уже сказал, кольца были переданы только на сохранение. Раз вы наследники Сараны, у них нет причин не возвращать то, что по праву ваше.
Говорил он уверенно, но, оглядевшись, Кива заметила, что сомневается не она одна.
– Как далеко отсюда до джиирванского поселка аномалий? – спросил у Голдрика Эйдран, заговорив, возможно, впервые за несколько дней.
– Судя по словам Навока, где-то пара-тройка часов езды, – ответил Голдрик.
Эйдран кивнул и сказал отряду:
– Встретимся потом во дворце.
А Голдрику велел:
– Ты со мной.
Бывший лидер повстанцев будто собрался возразить, но Эшлин сказала:
– Ты единственный, кто знает, как найти аномалий. Езжай с Эйдраном. Это приказ.
Голдрик поник, но пробормотал, что согласен.
Эшлин повернулась к Тореллу и Кресте:
– Вы двое тоже отправляетесь с ними.
Креста сощурилась:
– Ты просто хочешь от нас избавиться!
Принцесса не стала отрицать, и Креста хмыкнула в ответ. Но Торелл будто не возражал, что ему приказывают. А может, дело было в том, что приказывала Эшлин. Последнюю неделю Кива наблюдала за общением двух генералов, и, несмотря на изначальное недоверие Эшлин к Тору, что-то переменилось – возможно, потому что он продолжал вести себя с ней уважительно и вежливо. Они тренировались вместе каждое утро, большую часть пути проехали вместе – порой тихо болтая и смеясь, порой просто наслаждаясь молчанием в компании друг друга. Кива не была уверена, не выдает ли она желаемое за действительное, а если все так, как ей кажется, касается ли это ее вообще. Она не знала, стоит ли предостеречь брата или предостерегать надо Эшлин. Даже если забыть о невзаимной страсти Кэлдона к Тору, Кива полагала, что между братом и Рессиндой намечалось нечто большее, чем дружба… Но порой Тор кидал на Эшлин такие взгляды, что она больше ни в чем не была уверена.
Но Кива и с собственной личной жизнью не могла разобраться – а точнее, с ее отсутствием, – и потому она не собиралась вмешиваться в чью-либо еще. Сейчас она просто радовалась: что бы там ни происходило между Тореллом и Эшлин, а благодаря этому он без споров отправился с Эйдраном на поиски поселения, в то время как Креста с Голдриком потянулись следом более неохотно.
Когда они превратились в крошечные фигурки и скрылись за дюнами, Кива и оставшаяся часть отряда направились прямо к колоссальной арке, ведущей в Йирин, где стражники в бежевой броне остановили их и спросили о цели визита. Когда стража узнала, кто они – и что с ними три члена королевской семьи Эвалона, – им выделили эскорт, который довел их до самого дворца.