Она обмякла от облегчения, когда двое одетых в белое слуг вошли в комнату с подносом фруктов и сыров и графином напитка. Они быстро сказали что-то на родном языке, поклонились и ушли.
– Закуски, чтобы освежиться перед пиром, – перевел Джарен.
Все настороженно разглядывали угощение, памятуя, что случилось в прошлую встречу с так называемым джиирванским гостеприимством.
– Я воздержусь, – сказала Креста, злобно взирая на еду.
А вот Наари подошла к графину и налила себе напитка. Все уставились на нее в изумлении: в прошлый раз она единственная отказалась от сока йиджапилли.
– Нас опоили, только чтобы доставить на арену, – пояснила она, ополовинив кубок. – Мы уже заслужили то, за чем явились. У них нет причин вредить нам, да и законы это запрещают.
Она осушила бокал и наполнила его снова.
– Можно есть. Что угодно.
Типпу другого разрешения не требовалось – он бросился вперед и принялся набивать рот, и остальные последовали его примеру, хоть и не торопясь.
Кива смотрела на них, и ее охватило изнеможение: отсроченная расплата за магию, которую она только что применила, а может, за все, что она пережила за день. Вместо того чтобы последовать примеру друзей, она выскользнула в ближайшую дверь и оказалась в спальне. Как и гостиная, эта комната была яркой и богатой, полуденное солнце струилось сквозь занавеси, которые Кива торопливо задернула, погрузив комнату в темноту. Лишь после этого она опустилась на заваленную подушками кровать и свернулась в клубочек, пытаясь сосредоточиться на том, как ее обнимал Типп, но вспоминая лишь, как жизнь покидала глаза золотой воительницы.
Глава семнадцатая
Кива не представляла, как пережила вечерний пир.
Часы проносились в мешанине ярких цветов и веселой музыки, пряной еды и громогласного смеха. Короли оказались в своей стихии: они принимали сотни лордов в обширном пиршественном зале, где столы ломились от еды, а потолок украшали нитки люминиевых огней, подобно звездному небу, сияющему под высоким сводом.
Кива и ее друзья, как почетные гости, сидели вместе с близнецами и их Королевским Советом за главным столом. К тому моменту, как за ними явились стражники, все успели принять ванну, так что на них не осталось ни дорожной пыли, ни крови с арены, пусть даже Кива до сих пор ощущала пятна на ладонях. Им выдали безукоризненно чистую одежду: Эшлин, Креста, Наари и Кива надели развевающиеся длинные юбки и свободные блузы с открытыми плечами, а Джарен, Кэлдон и Типп – штаны и тонкие льняные рубашки с распахнутым воротом. Типпу досталась ярко-оранжевая одежда, кошмарно не подходящая к его волосам, но вот Кэлдона одели в красивый темно-зеленый цвет, а Джарена – в темно-синий, отчего у Кивы при виде его перехватило дыхание. Ей самой достался притягивающий взгляды бирюзовый, но если она и чувствовала себя неуютно, то достаточно было лишь взглянуть на хмурую Кресту, чтобы понять, что ей попался еще не худший вариант – той выдали ярко-розовый наряд.
Когда наконец – наконец! – короли встали и призвали к тишине, Кива чуть не расплакалась, потому что без дальнейших церемоний они передали Джарену маленький кожаный мешочек. Фемби поднял кубок и изрек поздравительную речь, но Кива ее прослушала: она не сводила глаз с Джарена, который открыл мешочек и достал золотое кольцо, украшенное нескромно огромным рубином.
Огненное кольцо.
«Одно у нас, осталось еще три», – подумала Кива в ужасе от того, сколько еще предстояло. Но она напомнила себе, зачем они все это делают: чтобы не дать Навоку завладеть Дланью Богов и расширить армию магов. И ради Кивиной уже более эгоистичной цели: вернуть Джарену его стихийные силы.
Потому что, может, тогда он смог бы простить ее.
Остаток пира пролетел быстро, но Киве не сиделось на месте: кольцо у них, хотелось поскорее отправиться на поиски остальных трех. Она знала, что ее друзья чувствуют то же самое, особенно Джарен, Эшлин и Кэлдон: все-таки их королевство – и семья – находились в руках психопатки. Но из Йирина они ничего не могли поделать с Зуликой – или с Навоком, если уж на то пошло, – а здравый смысл говорил, что по ночам по беспощадным джиирванским пустыням путешествуют лишь дураки. С отъездом придется повременить до утра, даже если терпения не хватает.
Когда короли наконец возвестили об окончании пира, Кива порадовалась, что их быстро отвели обратно в покои, и еще больше – тому, что на подушках сидели Торелл, Эйдран и Голдрик и ждали их.
– Вы как раз вовремя, – сказал Кэлдон, усаживаясь рядом и вытягивая длинные ноги. – Как все прошло с аномалиями?
Эйдран отпихнул ноги Кэлдона.
– Никак.
Шпион многословием не отличался, так что Кива посмотрела на брата в ожидании комментариев.
– Деревню мы нашли, – рассказал Торелл, – но с нами никто не пожелал говорить. Они к нам даже не приближались. Как будто мы чумные.
– Никакой магии мы тоже не заметили, – сказал Голдрик с огорченным видом. – Если там и были какие-то аномалии, они старательно прятали от нас свою силу.
– Мы навели на них совершенный ужас, – сказал Эйдран, ероша короткие темные волосы. – Мы думали разузнать, как Навок убедил их примкнуть к нему, но судя по тому, как нас приняли… Очевидно, их как-то принудили.
Голдрик перевел взгляд со шпиона на Валлентисов и ответил:
– Я знаю еще о двух общинах: в Хадрисе и Валорне. Может, там больше повезет.
Кива на это надеялась. Знай они, что планирует Навок и что движет его магически одаренными сторонниками, они бы смогли продумать, как им защитить Эвалон, да и весь Вендерол.
– Ну а вы как? Добыли кольцо? – спросил Торелл, оглядывая их разнаряженную команду.
Вместо ответа Джарен шагнул вперед и вновь открыл кожаный мешочек. Он не пояснил, как именно они его добыли, и Кива была ему за это признательна. Если брат узнает, что они сделали на арене – что лично она сделала, – он поймет, какие страсти бурлят в ее душе. Она едва притронулась к ужину: ее тошнило, потому что в памяти то и дело всплывало лицо золотой воительницы. Днем она думала, что если побудет одна, то сможет пережить это и двинуться дальше, но теперь чувствовала себя еще более виноватой.
Умерла женщина. Шесть женщин. Как можно вести себя так, будто ничего не произошло? Эшлин, Креста и Наари как будто и бровью не повели, но Кива… Она до сих пор не понимала, как преодолеть эти чувства.
– Вот это каменюга! – сказал Торелл, наклоняясь, чтобы рассмотреть получше.
Голдрик и Эйдран тоже подались вперед, Кива заняла место рядом с Кэлдоном, а Типп, подойдя, уселся рядом с ней. Он был так близко, что Тор удивленно покосился на них, но потом его взгляд потеплел: он понял, что мальчик больше не избегает Киву. Тепло быстро сменилось любопытством, но Кива покачала головой, не желая ничего объяснять. По многим причинам.
Через несколько секунд Типп уложил голову Киве на плечо и принялся сонно играться с бусинами на ее бирюзовом наряде; события этого дня и долгие часы путешествия утомили его так, что глаза у него слипались.
Она как раз хотела предложить всем отправиться спать, когда Креста подошла к Джарену и спросила:
– Как понять, есть ли там магия Сараны?
Все воззрились на рубин, будто тот мог дать ответ. Кива вспомнила амулет, который все еще был при ней: камни загорались, когда Джарен наполнял их магией, а потом снова меркли. Ей захотелось достать кулон из-под одежды и посмотреть, похож ли тот на кольцо, однако в последний момент она остановилась. В дороге она много раз порывалась вернуть его Джарену, но трусила, боясь того, что он мог бы ей сказать и что мог бы вспомнить. Амулет защитил не только ее, но и Зулику: оградил от магии Джарена и сыграл решающую роль в его поражении. Поэтому ради Джарена Кива старалась прятать амулет, но во время энергичных утренних тренировок он пару раз выскальзывал из-под одежды. В эти моменты она ловила на себе взгляд Джарена, который стискивал зубы и отворачивался, и тогда она понимала, что лучше прятать его и дальше.
Джарен, который, кажется, подумал о том же, о чем и Кива, наконец ответил:
– Наверняка нам не узнать.
Он передал мешочек Кэлдону:
– Лучше перестраховаться.
Кэлдон переводил взгляд с кольца на двоюродного брата.
– Может, подождем, пока соберем все четыре?
Ответил Голдрик:
– Будет разумнее подготовить его заранее – вдруг что-нибудь пойдет не так и придется разделиться, а Сарана не вкладывала в него сил? Ты, – он кивнул на Кэлдона, – и принцесса, – кивок в сторону Эшлин, – вы двое управляете тремя стихиями из четырех. Если ты сейчас наполнишь кольцо огненной магией, то, когда Киве подойдет время применить Длань, останется меньше места для случайностей.
Киве стало не по себе при мысли о том, что ей предстоит сделать в одиночку, но она отвлеклась на Кэлдона, который согласился с доводами Голдрика и выудил из мешочка кольцо. С на редкость собранным видом он коснулся пальцем красного камня. Рубин сразу же засветился, и Кива вспомнила ту ночь после нападения королевы, когда Джарен подарил ей амулет. Свечение кольца начало гаснуть, а Кива задумалась: помнит ли он этот нежный момент? Джарен держался несколько напряженно, и ей показалось, что может и помнить, особенно учитывая, как старательно он избегал ее взгляда.
Когда рубин перестал светиться, Кэлдон вернул кольцо в мешочек и отдал Джарену, который спрятал его подальше – на всякий случай.
– Скукотища, – разочарованно заявила Креста.
– После сегодняшнего все хочешь развлечений? – изумленно спросил Кэлдон.
– Это смотря какие развлечения, – парировала Креста, с намеком подмигнув ему, на что он удивленно, но весьма озорно ухмыльнулся.
Кива застонала: ее подмывало велеть им обоим не подходить друг к другу ближе, чем на три метра, но она не успела, потому что заговорил Торелл.
– А что было сегодня? – спросил он, выпрямившись и нахмурив брови.
– Ничего, – торопливо ответила Кива, ни на кого не глядя. – Фемби и Райю – просто королевы драмы. Ладно, короли драмы.