Хотелось отвернуться – Кива боялась того, что могла прочесть на его лице. Это было иррационально: он знал, что она владеет целительским даром, несколько недель наблюдал за ее тренировками. Даже помогал ей. Но исцелять его впервые с той ночи, когда она спасла ему жизнь… Все равно что признать, кто она на самом деле.
Корентин.
Некогда – его кровный враг, а теперь – предательница собственной семьи.
Она не представляла, как он отреагирует, не осознает ли вдруг то, чего она боялась все это время: что у них нет будущего, что слишком много обстоятельств против.
Но случилось не это.
Вместо этого Джарен коснулся ее щеки свободной рукой; золотое свечение ореолом окутывало их обоих, и он прошептал единственное слово:
– Красота…
Кива закрыла глаза и качнулась к нему, не в силах вынести груз эмоций. Почувствовала, как он коснулся ее лба нежным, ласковым поцелуем, как угасает магия, потому что рана полностью залечена. Лишь потом она открыла глаза и увидела на его лице сияние чистой любви.
– Такая красота… – вновь прошептал он. Но на этот раз золотого света не было. Теперь он говорил уже не о магии, а о ней самой.
С лаской во взгляде он наблюдал, как она это осознает и как у нее внутри все устаканивается, а последние осколки души склеиваются воедино, исцеленные другой магией, доступной лишь ему. Она тихо вздохнула и подалась вперед, спрятала лицо у него на груди и просто стояла, прижимаясь к нему, пока снаружи бушевала гроза, и никому из них ничего больше не было нужно – лишь простое душевное объятие в утешение после долгой разлуки.
Они долго стояли не шелохнувшись – так долго, что гроза утихла, а дождь ослабел, хотя спускаться пока еще не стоило.
Но Кива все равно оторвалась от Джарена и предложила:
– Может, поищем кольцо?
Джарен со вздохом кивнул, выпустил ее из объятий, но не отошел далеко, и они вместе отправились вглубь пещеры, вглядываясь во тьму.
– Тебе, случайно, не попадались в рюкзаках люминиевые фонарики? – спросила Кива, потому что чем дальше они отходили, тем меньше оставалось света.
– Не заметил, – ответил Джарен. И поддел ее: – Вот было бы здорово, если бы кто-нибудь из нас мог призывать золотой свет!
Вспыхнув, Кива немедленно воззвала к дару, игнорируя тихий смех Джарена, и вытянула руку, освещая пространство перед собой.
Пещера оказалась неглубока, и, если бы не гроза, им бы даже Кивина магия не понадобилась, зато теперь они могли не спотыкаться на неровном полу, пока шли к дальней стене. Там на уровне пояса обнаружилась ниша, в середине которой, поблескивая изумрудом в свете магии Кивы, покоилось земляное кольцо Сараны.
У Кивы побежали мурашки, когда она заметила неестественное голубоватое свечение в нише и вспомнила о древней чародейке, которая наложила охранные чары. Навоку ни за что не удалось бы выкрасть это кольцо без Валлентиса и Корентина вместе. Но это было и неважно. Все равно лучше собрать все четыре кольца. А еще теперь, когда Кива с Джареном вновь стали… Кивой с Джареном… она по-прежнему хотела вернуть ему силы. И по-прежнему считала это своей главной целью, пусть даже его прощение она уже заслужила.
– Так что, просто… забираем? – спросила Кива, с сомнением разглядывая голубое свечение.
Джарен взял ее за руку.
– Есть только один путь проверить.
Они одновременно протянули руки, пальцы без сопротивления прошли в нишу и забрали кольцо.
Кива нервно поерзала в ожидании, что сработает какая-нибудь ловушка, или проклятие, или что-нибудь столь же неприятное. Но ничего не случилось.
– Так просто, – заметил Джарен, и в его голосе звучало такое же облегчение, что испытывала и она сама.
Но Кива все равно фыркнула.
– Ну да, если не считать подъем, расщелины, грозу и то, что мы несколько раз чуть не умерли, – и это не говоря об эмоциональной драме.
Уголки губ Джарена поползли вверх.
– Эмоциональная драма?
Кива помахала рукой между ними.
– А как это назвать?
Он развеселился.
– Я не думал, что нужно как-то называть. Но что насчет «Тот раз на горе, когда ты наконец-то…»
Кива зажала ему рот ладонью.
– Ты прав, никаких названий.
Он поцеловал ее в ладонь со смехом в глазах. У нее внутри забурлило тепло, и она мягко, мечтательно вздохнула.
Но потом собралась и сказала:
– Воняет тут страшно. Давай найдем место поуютнее и посвежее и подождем, пока кончится дождь.
Они вернулись ко входу в пещеру и сбросили промокшие рюкзаки, а потом уселись, прислонившись спинами к каменной стене. Кива, конечно же, прильнула к Джарену, он обнял ее, и они долго сидели, глядя на дождь в уютном молчании.
Но потом, разумеется, она посмотрела на него и увидела, что он уже глядит на нее в ответ, и то ли он подался вперед, то ли она, но их губы вновь встретились. В этот раз поцелуй не был безумным – они медленно исследовали друг друга, нежно и сладко. Им некуда было спешить, и по негласному согласию они держали себя в руках, не желая торопить события, тем более в зловонной пещере на вершине горы. Теперь у них было время, впереди лежало целое будущее.
При этой мысли Кива вновь мечтательно вздохнула и уложила голову на грудь Джарена, который крепко прижимал ее к себе.
– О чем думаешь? – тихо спросил он.
– О всяком хорошем, – ответила она таким же мечтательным голосом.
Тело Джарена под ней содрогнулось от смеха.
– А конкретно?
Кива не видела причин ничего скрывать от него после всего, что им выпало за день.
– Просто думала о будущем. Нашем будущем.
Он удовлетворенно хмыкнул.
– И что ты в нем видишь?
Кива поцеловала его в грудь над сердцем и повторила:
– Всякое хорошее.
На этот раз он хохотнул вслух. Но потом посерьезнел и сказал с сомнением:
– Ты как-то упомянула, что мечтала учиться в Серебряном Шипе. Это… ты говорила всерьез?
Кива закрыла глаза, осознав, что пусть он и простил ее, над доверием им все равно придется поработать. Она прижалась к нему теснее и тихо ответила:
– Я скрывала только свою семью и дар, все остальное было правдой. Так что да, в идеальном мире, где нет ни Зулики, ни Навока, где ты не терял дар и королевство, где вокруг ромашки и милота… в этом мире Серебряный Шип – часть моей мечты.
– Часть? – переспросил Джарен.
Кива закатила глаза, поняв, о чем он спрашивает на самом деле, но с другой стороны – она была ему благодарна, что он больше в ней не сомневается.
– Может быть, и для тебя там найдется местечко. Не знаю.
Он тихо рассмеялся и поцеловал ее в макушку.
– Рад это слышать, учитывая, что ты тоже входишь в мои мечты о будущем. Думаю, нам обоим было бы неудобно, если бы в твои входил кто-то другой.
Кива хихикнула и обняла его еще крепче; сердце разрывалось от чувств.
– Кажется, мы оба знаем, что соперников тут быть не может.
Джарен вновь удовлетворенно хмыкнул, но потом сказал серьезным тоном:
– Кстати о будущем… Наверное, нужно обсудить Зулику.
Кива замерла:
– Что обсудить?
Сомнение в его голос вернулось, но уже по другой причине:
– Тильда… Голдрик… Все твердят, что тебе придется сразиться с Зуликой, что только ты на это способна. Даже я сказал, что рассчитываю на то же, но моим словам не стоило верить, как и всему, что я наговорил тебе в пустыне. С моей стороны непростительно взваливать это на тебя.
Кива нахмурилась:
– О чем ты?
Джарен тихо произнес:
– Она же твоя сестра.
Он ничего больше не добавил, и Кива ответила:
– Я в курсе. Что не так?
Джарен поерзал под ней и наконец сказал, тщательно подбирая слова:
– У тебя из родных остались только Тор и Зулика. Если не хочешь с ней сражаться, если не можешь даже представить, как обратить против нее свой дар… Я пойму. Все поймут. Никто из нас не станет тебя принуждать. Найдем другой способ.
С каждым словом, что срывалось с его губ, Кива напрягалась все сильнее – а потом расслабилась.
– Спасибо, что сказал, – хрипловато ответила она. – Для меня это много значит.
Джарен тоже расслабился.
– Мы что-нибудь придумаем, – заверил он ее, целуя в лоб. В нем не было ни следа злости, обиды или разочарования, лишь полное понимание.
Но Кива покачала головой: она не договорила.
– Для меня это много значит, – повторила она, – но Зулику необходимо остановить. А если мама считала, что только я справлюсь с ее тьмой, я должна попытаться.
Она вспомнила всех, кого любила, подумала, какая всем им грозит опасность, пока Зулика творит что хочет, и добавила:
– Я сама с собой не уживусь, если не попытаюсь.
– Но она же твоя сестра, – вновь мягко напомнил Джарен.
– Была ею, – сказала Кива, вспоминая ту девочку, которую знала больше десяти лет назад. Той девочки больше не было, на ее место пришла жесткая девушка, которая не боялась изувечить человека. Даже Киву и Тора, ее родных. – Я не знаю, что она такое теперь, испортила ли ее темная магия или все это плод ее желаний и намерений. Но в любом случае ее сила слишком опасна. Я не могу и не стану закрывать на это глаза.
Кива потеребила шов на груди Джарена и добавила:
– Хотя… Никто не говорил, что случится, если я в самом деле исцелю ее. Я не собираюсь… Я не стану…
– Никто и не ждет, что ты причинишь ей вред, – торопливо сказал Джарен, прижимая ее к себе. – Забери темную магию, и на этом твоя роль закончена. С остальным разберемся потом.
Кива благодарно кивнула, не давая себе задуматься над тем, какое будущее ждет Зулику. Она сказала Джарену чистую правду, но ей все равно было больно думать о некогда любимой сестре.
«Пусть она наша сестра, но у всего есть последствия, и очень скоро ей предстоит в этом убедиться».
Кива вспомнила, что сказал Торелл в начале путешествия, и его непоколебимое чувство справедливости немного успокоило ее. Судьба Зулики скоро будет решена, и Кива не только примет ее будущее, но и сама вынесет приговор.