Эйдран, чья грудь тяжело вздымалась, доложил Джарену:
– Аномалии не обучены, но их очень много. И с ними целый легион Серой Гвардии. Мы долго не продержимся…
Больше он ничего не успел сказать: в двери вбежало еще больше Серых гвардейцев с обнаженными мечами; битва перемещалась из сада во дворец.
Джарен отпихнул Киву себе за спину, как раз когда двое солдат с ревом бросились к нему. Он легко одолел их, потом еще двоих, а Наари и Креста бесстрашно сражались бок о бок с Верисом и Эйдраном. Но сколько бы Серых они ни перебили, в двери вбегали все новые.
– Где Навок? – крикнула Креста капитану, и ее было едва слышно сквозь звон стали и стоны боли.
Верис не стал спрашивать, кто она такая, лишь проорал в ответ:
– Слышал, что он запирал Серафину в библиотеке, но это давно уже было – он мог уйти куда угодно!
Недовольно засопев, Креста врезала противнику ногой в грудь, и тот отлетел. Прежде чем кто-либо успел ее остановить, она выбежала из вестибюля, но не наружу, в сад, где еще шла битва, а вглубь дворца.
– Креста! – потрясенно закричала ей вслед Кива.
Она что, в самом деле рассчитывала разыскать Навока в этом многоэтажном лабиринте? Боги милосердные, тут же две половины! Как и сказал Верис, король Мирравена может оказаться где угодно. А если Креста и найдет его, что она собирается делать? Вокруг наверняка будет полно аномалий, к нему даже подобраться не получится.
Но как бы Кива ни беспокоилась за свою неразумную гордую подругу, за остальных она волновалась не меньше, потому что в двери вбегало все больше солдат, и теперь среди них были и маги. Не в силах просто стоять и смотреть, она рванула вперед, ища на полу брошенное оружие. Но не успела сделать и двух шагов, как под ногами у нее треснула мраморная плитка, и она попятилась.
– Где моя сестра? – прокричал Эйдрану Джарен, рубя лозы, пытающиеся обвить его за ноги.
– Королевские покои! – откликнулся Эйдран, без промаха разя кинжалом мага огня. – Ее не охраняют, но…
Он не успел закончить – аномалия воздуха швырнула его через всю комнату, и Наари немедленно сразила ее, не дав второго шанса применить силу.
Эйдран встряхнулся и кинулся обратно в свалку, как раз когда Джарен выскочил из нее, подбежал к Киве и толкнул ее за колонну, где их было не видно.
– Надо уходить, – пропыхтел он.
Кива окинула взглядом поле боя вокруг и покачала головой:
– Ты нужен здесь.
– Но…
– Я в битве ничем не помогу, – перебила его Кива, – зато путь до королевских покоев знаю. Эйдран сказал, Миррин не охраняют, со мной ничего не случится. Я справлюсь.
Пульс подскочил при одной мысли о том, чтобы идти одной, но это займет всего несколько минут, и к тому же она права: он здесь нужен, а она – нет.
Джарен бросил взгляд на отбивающихся друзей, обернулся к ней с сомнением в глазах. Но наконец кивнул, достал из кармана кожаный мешочек с тремя кольцами и вжал в ее ладонь.
– Забери Печать и разыщи меня.
Склонившись, он яростно, отчаянно поцеловал ее, выпрямился и приказал:
– Если откуда-нибудь вылезет Зулика – убегай. Без нас не выходи против нее, поняла?
Не дожидаясь согласия, он тронул амулет на ее груди.
– И что бы ты ни делала, не снимай его. Миррин обращается с оружием еще хуже, чем ты. Пока амулет с тобой, она не причинит тебе вреда.
Амулет все еще хранил в себе магию Кэлдона и Эшлин, и Кива знала, что он защитит ее от всего, кроме воды. Миррин ее не пугала, но, глядя на Джарена, почувствовала, как ее отвага угасает при мысли о том, чтобы расстаться даже ненадолго. За себя она не боялась, но боялась за него. И не только за него – еще и за Наари, Эйдрана, Вериса, которые сражались прямо за колонной, Торелла, Эшлин и Рессинду, которые вели бой снаружи, в саду, и Кресту, которая отправилась боги знает куда. Оставалось лишь радоваться, что Кэлдон, Типп и Голдрик еще не в Валлении, так что им не угрожали орды врагов. Но это мало успокаивало: остальные-то все еще в непосредственной опасности.
– Иди, Кива, – мягко велел Джарен, заметив в ее глазах растущую тревогу. Поцеловал ее еще раз, совсем мимолетно. – Иди.
И с этими словами он развернулся и бросился обратно в схватку. Серых гвардейцев прибавилось, но, уравнивая силы противников, подоспели и новые королевские стражники. Впрочем, Эйдран, Верис и Наари все равно оставались в меньшинстве, и Джарен немедленно кинулся им на выручку.
Кива дала себе пару секунд, чтобы посмотреть, как взлетает его меч, как умело он сражается даже без магии, и сказать себе, что с ним ничего не случится, просто не может случиться, а потом крутанулась на месте и убежала прочь.
Она мчалась, летела, неслась по устеленным красными коврами лестницам и длинным коридорам с бело-золотым интерьером, едва замечая портреты на стенах и статуи. Все выше и выше, этаж за этажом, пока легкие разрывались от боли, и наконец вылетела в нужный коридор, увидела золоченые двери королевских покоев и подбежала к ним.
Настежь распахнув двери, Кива ворвалась внутрь.
Но застыла, увидев то, что ждало ее внутри.
– Что? – охнула она, тяжело дыша.
Уже медленнее она прошла вглубь комнаты, краем глаза замечая знакомое роскошное убранство, высокие потолки и дорогие ковры, вычурный камин и хрустальный рояль, окна от пола до потолка, выходящие в сад, где до сих пор кипело сражение, и на реку, над которой протянулся мост, соединяющий обе части дворца. Но Кива едва видела комнату и то, что творилось за ее пределами: внимание ее было полностью поглощено тремя людьми, что раскинулись на красных бархатных диванах королевы.
Кива не представляла, с чем встретится, но полагала, что Миррин будет одна и Киве придется сражаться с ней за кольцо. Она вовсе не ожидала, что в комнате будет не только Миррин, но и Ариана, и Ориэль, и уж точно не думала, что все трое будут спать.
Только вот это был не сон. Потому что, подойдя ближе, Кива увидела кружащие над ними черные тени.
Магия Зулики – такая же, как и в случае противоестественной комы Наари.
Кива поежилась, еще раз вспомнив, как сильна сестра, но отбросила ужас и поспешила к Миррин. Проходя мимо Ориэля, она склонилась проверить его пульс и отскочила назад, когда из-за подушки выпрыгнул Флокс. Обычно дружелюбный серебристый медведь зашипел и попытался цапнуть.
– Тихо, малыш! – велела Кива, пятясь от его острых зубов и когтей. – Я сейчас всех освобожу.
Но сперва нужно было воспользоваться тем, что Миррин без сознания.
Подойдя ближе, она посмотрела на златовласую принцессу, запоздало осознавая: что-то пошло не так между нею и Зуликой, раз Миррин в итоге оказалась в оковах темной корентиновской магии. Видимо, с равноправием и общим правлением было покончено.
Киве было очень любопытно, но на размышления времени не было, так что она взяла Миррин за руки, ища, ища, ища…
Кольца у принцессы не было.
Кива в отчаянии обыскала одежду, проверила карманы голубого платья, но ничего не нашла и с тревогой выругалась, осознав, что остался только один вариант: будить Миррин и спрашивать, где кольцо. Если его забрала Зулика…
«Не думай об этом», – велела себе Кива; незачем давать себе лишнюю причину для паники. Вместо этого она призвала дар и окутала им принцессу, прогоняя тени и разрушая чары Зулики. Потом отправила целебный свет к Ариане и Ориэлю, не желая оставлять их под чарами ни минутой больше.
Как только тени рассеялись, Кива поняла, что зря она это сделала.
Не потому, что Миррин, моргая, садилась на диване, а за ней следом поднимались и королева с сыном. Но потому, что Кива не осознавала, как мало у нее осталось сил после нескольких дней дороги без отдыха. А растратить столько магии зараз, пусть даже это не стоило ей никакого труда…
Пошатнувшись, Кива прижала ладонь ко лбу.
Кива не помнила, когда в последний раз колдовство забирало у нее столько сил. Научившись подпитывать дар позитивными мыслями, она почти не тратила энергию и уставала лишь после целого дня тренировок. Но теперь она ощущала изнеможение.
А учитывая, что Зулика была полна сил, устала она крайне не вовремя.
Впрочем, сделанного не изменить, так что Кива глубоко вздохнула, прислушиваясь к ощущениям, и с облегчением обнаружила, что все не так плохо. Она не смогла бы объяснить, но словно наяву чувствовала, как сила самовосполняется, готовясь к тому, с какой угрозой ей предстоит вскоре столкнуться. Она бы разревелась, если бы перед ней, ничего не понимая, не пошатывались трое членов королевской семьи.
– Мама! – закричал Ориэль, с уже куда более счастливым Флоксом на руках бросаясь навстречу королеве Ариане. Мама прижала его к себе, он разревелся, и этот нежный момент отвлек Киву на долю секунды.
Но потом она повернулась к Миррин, которая нетвердо стояла на ногах и выглядела точно так же, как в предыдущие их встречи, – надменной и властной.
– Что ты здесь забыла? – охнула принцесса. Голубые глаза метнулись к окнам и округлились, когда она увидела, что творится в саду. – Что…
– Где Королевская Печать? – перебила ее Кива.
– Я… что? – Миррин перевела взгляд на Киву, лицо у нее побледнело. Тут она что-то поняла, схватила Киву за руки и торопливо заговорила: – Я пыталась ее остановить, клянусь! Я совершила ошибку, худшую ошибку в своей жизни. Но когда попыталась все исправить… – Ее глаза наполнились слезами, когда она бросила взгляд на маму и брата. – Зулика была наготове и напала, прежде чем успели мы. Я пыталась… Мы все пытались…
Она рвано всхлипнула.
– Прошу, Кива, поверь мне. Я ош-ошиблась…
Она вновь всхлипнула, слезы потекли у нее по лицу, и она прошептала:
– Навок об-обещал, что мы с Серафиной будем вместе. Он солгал. Я столько сделала, стольким навредила – и в-все зря…
Кива не знала, что и думать насчет горя принцессы, как и насчет ее вроде бы искреннего раскаяния. С одной стороны, она не могла не смягчиться: все-таки она и сама совершала кошмарные ошибки и долго корила себя за это. Но еще Кива знала, что сейчас не время это обсуждать.