Его гнев улетучился так же, как и вспыхнул.
– Я здесь благодаря Типпу. Он спас мне жизнь.
Этого Кива не ожидала: все-таки именно Типп сказал ей о гибели Кэлдона. Он не притворялся – она видела горе в его глазах и слезы, текущие по лицу.
– Он сам не знал, что спас, – пояснил Кэлдон, заметив ее удивление. – Сдается, он мне ребро сломал, когда они пришли за телом и обнаружили, что я дышу. Для такого малыша он удивительно сильный. Как пиявка.
– Но как? – Кива все еще ничего не понимала. – Голдрик сказал, что на кинжале был яд некроса. От него нет противоядия. Он сказал… Он сказал… – Она напрягала разум, чувствуя, как измождена. – Сказал, Типп пытался напоить тебя водой. Вода же не…
– Это была не вода. Помнишь, на Полуночном рынке Типп улизнул, когда ты выкупала кольцо?
Кива кивнула: она в жизни бы не забыла эту ночь.
– Ну так вот, пока ты плясала под луной – или что ты там вытворяла, – мы в панике бегали кругами и искали его, пока не обнаружили, что он вернулся к чародейке. Очевидно, они неплохо провели время, а на прощание она вручила ему бутылочку с какой-то жидкостью и велела налить в бурдюк «утром девятого дня», чтобы использовать, «когда змея ужалит». Бедный малец решил, что сошел с ума, и ничего нам не рассказал – не хотел, чтобы мы решили, будто он совсем того, раз послушался. Но он начал считать дни и сделал, как велено, а потом, когда Голдрик воспользовался моментом и ударил меня – Кэлдон приподнял рубашку и показал белые бинты ниже ребер – и начал болтать насчет яда, Типп понял, что об этом его и предупреждали, и попытался влить мне в глотку всю воду из бурдюка.
По лицу Кэлдона промелькнула тень.
– Приятного было мало, уж поверь. Но я осилил несколько глотков, прежде чем Голдрик оттащил его в сторону. – Поежившись, он закончил: – И вот я здесь.
– Но… Но… – Кива никак не могла осознать произошедшее и лишь повторила: – От яда некроса нет противоядия. На всем Вендероле нет.
– Именно. На Вендероле. Но чародейка ведь не из Вендерола, не так ли?
Кива с восхищением вспомнила Зофию Сэйдж, приплывшую из-за океана, и ее поразительную ментальную магию.
– Поверить не могу, – прошептала она.
– Прости, солнышко, но Типп подвинул тебя с первого места в списке моих любимчиков. Не принимай на свой счет.
Кива теснее прижалась к нему и с чувством сказала:
– Мой список он тоже возглавляет.
Кэлдон ласково посмотрел на нее и поцеловал в макушку.
– По ощущениям я все еще полумертвый, но ты доставила нам куда больше хлопот. Несколько дней висела на волоске.
Кива замерла.
– Несколько дней?
– Ты львиную долю недели не приходила в сознание. Клинок попал в печень, или в легкие, или куда там еще. Мэддис сказала, внутреннее кровотечение. Ну и задала ты им работки!
Говорил он шутя, но Кива слышала в голосе страх – тот же самый страх, который охватил ее, когда она решила, что потеряла его. Кива прижалась щекой к его груди и поморщилась, когда в животе вновь запульсировала боль. Она усиливалась – плач растревожил рану, но все равно…
– Ты уверен, что это внутреннее кровотечение? Мне больно, но не настолько.
Кэлдон усмехнулся:
– Это все лекарства. Не маковое молочко! – торопливо добавил он. – Креста рассказала про твою историю с ангельской пылью, так что было решено не использовать вызывающих привыкание веществ. Не знаю, что тебе дают, но это какое-то обезболивающее и снотворное. Честно, я удивлен, что ты не заснула посреди беседы.
Кива в самом деле чувствовала сонливость, но Кэлдон только что напомнил ей кое о чем, и она усилием воли открыла глаза.
– Креста… Она…
– Килдарион? – еще шире ухмыльнулся Кэлдон. – Поверь мне, хранить этот секретик было ужасно приятно.
Кива вытаращилась на него:
– Ты что, знал?
Он закатил глаза:
– Когда ты уже поймешь, что я знаю все на свете?
– Но… Откуда? – выпалила она. – И почему ничего не рассказал?
– Во-первых, это была не моя тайна. – Он выразительно посмотрел на нее, и Кива закусила губу, вспомнив, как он хранил ее секреты. А он продолжил: – И, если уж честно, узнал я не сразу. В ней всегда было что-то знакомое, едва уловимое, но я только на середине пути начал складывать пазл. Ее движения, взгляд… Как некоторые заграничные правители реагировали на нее, будто не могли вспомнить, где ее встречали – фамильное сходство у нее мимолетно, но его хватило, чтобы зацепиться взглядом.
Фыркнув, он добавил:
– Не говоря уже о том, что она бегло говорит на куче языков, даже я знаю меньше, и дерется, будто родилась с клинком в руке.
Теперь, когда он разложил все по полочкам, Кива почувствовала себя еще большей дурой, потому что ни о чем не догадалась сама. У нее на языке крутился миллион вопросов, один из которых касался того, как королевский статус Кресты повлияет лично на Кэлдона, – Кива помнила, как они медленно притирались друг к другу во время путешествия. Но не успела она и слова сказать, как дверь в палату открылась и вошла целительница Мэддис.
Она замерла на пороге, сведя седые брови.
– Ой-ой, – шепнул Кэлдон. – Застукали.
Но не шевельнулся.
Главная целительница громко протяжно вздохнула, подошла к ним и сказала:
– Вам нужно отдыхать. Обоим.
– Мы и так полулежа. Куда еще сильнее отдыхать? – спросил Кэлдон.
Не ответив ему, Мэддис посмотрела на Киву:
– Рада, что ты пришла в себя, дорогая.
– Спасибо за заботу, – тихо, почти застенчиво ответила она. Каждый раз, когда она встречала главу Серебряного Шипа, ее уважение только росло.
Целительница отмахнулась.
– Как ты себя чувствуешь? Болит?
– Чуть-чуть, – честно ответила Кива.
Мэддис достала из белого халата бутылочку.
– Выпей. До дна.
Не собираясь спорить, Кива взяла бутылочку, встревоженно отметив, какой слабой оказалась рука. Как и все тело. Слабость не прошла, когда она, поморщившись от землистого горького вкуса, проглотила лекарство, но боль почти сразу утихла, а пульсация в животе унялась.
От лекарства глаза начали закрываться сами по себе, но она заставила себя прислушаться, когда Мэддис сказала:
– Полежишь под наблюдением несколько дней, а потом еще какое-то время придется поберечься. Но будешь полностью здорова.
– Отличные новости, – кое-как промямлила Кива.
Удерживаться в сознании дольше она уже не могла, лишь услышала, как Мэддис откуда-то издали пригрозила Кэлдону:
– Не заставляйте меня привязывать вас к кровати, молодой человек!
На что он нахально ответил:
– Каков скандал!
А потом Кива заснула с улыбкой на губах.
Когда Кива проснулась в следующий раз, все еще усталая и больная, за окном уже стемнело. Ей показалось, что она одна, но потом у кровати возник чей-то силуэт, а слабый люминиевый свет обрисовал змеиное тату и усеянное подживающими синяками и порезами лицо.
Кива и Креста долго смотрели друг на друга.
А потом Кива сказала:
– Если надо кланяться, тебе придется помочь мне встать.
Креста заметно расслабилась, плюхнулась на стул рядом с кроватью и с тяжелым вздохом ответила:
– Сдается мне, если ты хоть чуточку пошевелишься, эта жуткая целительница вышвырнет меня отсюда.
Кива слегка улыбнулась при мысли о том, что Креста – яростная, выжившая в каменоломне Креста, королева Креста – боится целительницу Мэддис.
– Думаю, ты справишься, – сказала она, чуть подвинулась и поморщилась от боли.
Повисла долгая пауза, а потом Креста вздохнула и сказала:
– Я хотела рассказать тебе. – Она поджала губы. – Нет, вру. Я никому не хотела рассказывать, потому что ничего не собиралась с этим делать.
Она откинула с глаз спутанные рыжие волосы и признала:
– Да, я хотела спасти Серафину, защитить ее – всегда хотела. Но вызывать на бой Навока ради этого я не собиралась.
– Тогда зачем вызвала?
– Все ты виновата, – неожиданно ожесточенно произнесла Креста. – Ты и твоя дурацкая ангельская пыль.
Брови Кивы взмыли вверх.
– Что, прости?
– В Эрсе. – Креста заговорила высоким голосом, пародируя Киву: – «Ты настоящий друг, Креста. Мне жаль, что ты потеряла семью, но я рада, что ты теперь в нашей семье». Я очень злилась на тебя за эти слова, потому что поняла, что это правда. Я пыталась не привязываться к вам, но не получилось.
Она хмурилась.
– До этого я плевать хотела на Валлентисов. Да и на Эвалон, если уж на то пошло. Но когда узнала вас всех поближе, уже не могла просто забить. А когда до меня дошло, что мой собственный брат повернулся на том, чтобы использовать тебя и убить их, то поняла, что не могу сидеть сложа руки. – И она с виноватым видом признала: – Хотя я до последнего сомневалась, пока не увидела его на мосту. Тогда и решила: пусть я понятия не имею, что делать, Мирравену все равно будет лучше без него.
– Если уж на то пошло, мне кажется, из тебя выйдет прекрасная королева, – тихо сказала Кива.
Креста потерла лицо.
– Посмотрим.
– А Серафина поможет, – добавила Кива, не сомневаясь, что добросердечная принцесса не оставит сестру на растерзание.
– Я рассчитываю на это, особенно учитывая, что первым делом я доберусь до Карамора и исправлю все, что Нав там натворил. – Кресту, кажется, бесила одна мысль об этом.
У Кивы глаза полезли на лоб.
– Ты же не выдашь Серу за…
– Боги, ну конечно, нет, – торопливо ответила Креста. – Но Сера с Вошем дружат с пеленок. Если кто и пригладит перышки Карамору, так это она. И Миррин тоже решила помочь – она всю жизнь посвятила интригам и политике. Уверена, нам это пригодится, даже если мне придется постоянно оглядываться.
И она тихо добавила:
– Одни боги знают, что моя сестра в ней нашла.
– Погоди, Миррин едет с вами?
Креста нахмурилась.
– Джарен тебе не сказал?
Кива обвела рукой комнату и поморщилась, когда в животе вновь заболело.