В мае 1945 г. Поляков был назначен заместителем командира 36-го Пластунского полка 9-й Краснознаменной дивизии Кубанского военного округа. В июне 1946 г. он зачисляется слушателем разведывательного факультета в Военную академию имени М.В. Фрунзе. Учась в Москве, он встретил Н.П. Киселеву, знакомую девушку еще с 1943 г. по Карельскому фронту, с которой в 1947 г. оформили брачные отношения. При этом его жена оставила себе свою девичью фамилию. О жилье не надо было думать, так как родители Киселевой оставили им довольно приличную квартиру. В 1948 г. у них родился их первенец, Игорь.
Как отмечали сослуживцы Полякова по академии, это был умный, высокоэрудированный офицер, всегда тянувшийся к знаниям. Он был заботливым сыном, любящим мужем, внимательным отцом. В академии активно занимался партийной работой, был секретарем парторганизации группы и членом партбюро курса.
В ноябре 1949 г. Поляков с отличием закончил академию, а в декабре был зачислен слушателем Краснознаменных Высших академических курсов офицеров разведки Генштаба ВС СССР. И эти курсы подполковник Поляков окончил на «отлично».
4 января 1951 г. начальник курса разведки Высших академических курсов генерал-майор Бедняков писал, что Поляков высокоподготовленный, эрудированный офицер. По моральным, политическим и деловым качествам достоин направления на работу в стратегическую разведку на должность помощника военного атташата (ВАТ). С этими аттестациями и выводами согласились заместитель начальника Краснознаменных Высших академических курсов по научной и учебной работе генерал-майор Маликов и начальник этих курсов генерал-лейтенант Евстигнеев.
Поляков был распределен в ГРУ и уже в январе 1951 г., согласно утвержденному плану, приступил к подготовке к длительной служебной командировке в США. Он прошел курс специальной (разведывательной) подготовки, сдав успешно зачеты по агентурной обстановке в стране пребывания, то есть в США, по общим вопросам агентурной разведки, работе легальных резидентур и т.п.
10 мая 1951 г. Поляков под расписку был ознакомлен с правилами поведения командируемых в капиталистических странах.
В заключении по подготовке подполковника Полякова указывалось, что к ней он относился серьезно и стремился детально и полно усвоить изучаемые вопросы. По своим личным качествам, общей и специальной подготовке способен выполнить поставленные ему оперативные задачи.
Согласно оперативному приказу Полякову был определен круг его функциональных обязанностей как офицера нью-йоркской резидентуры. В нем указывалось, что он командируется в США на должность офицера для поручений представительства СССР в Военно-штабном комитете ООН. Основными задачами Полякова по оперативной линии являлись:
– осуществление по указанию резидента связи с агентами;
– проведение работы по вербовке новых агентов;
– подбор мест встреч, тайников и мест для установки сигналов.
Одновременно с этим ему поручалась работа по сбору и обработке информации, касавшейся военных и военно-технических вопросов, а также давались указания по организации работы и соблюдению конспирации.
К месту назначения Поляков выехал 17 мая 1951 г. Вместе с ним следовала его жена и сын Игорь.
По прибытии в Нью-Йорк Поляковы поселились в дешевой гостинице, летом снимали дачу, а на осенне-зимний период – квартиру, материально жили скромно, так как у Полякова была довольно небольшая зарплата. Денег едва хватало на питание и приобретение минимума необходимых вещей из предметов одежды.
Поляков сразу приступил к работе. Трудился он много и самозабвенно. Первое время он тщательно изучал Нью-Йорк, пешком исходил пойти весь город. Позднее он стал брать с собой жену для прикрытия от наружного наблюдения спецслужб США. Они посещали отдельные магазины, где с целью маскировки покупали недорогие те или иные товары. Посещал «Трент» парки, где он проверял сохранность тайников, ставил какие-то сигналы.
Осенью 1951 г. в США свирепствовал грипп. У Поляковых тяжело заболел гриппом, давшим осложнение на мозг, сын Игорь. Его поместили сначала в больницу, расположенную рядом с дачей, а затем мальчик был переведен в госпиталь им. Рузвельта. Врачи госпиталя предлагали сделать ему черепно-мозговую операцию, но согласия на это представительства получено не было, так как предлагаемый путь лечения был очень дорог, порядка нескольких тысяч долларов.
Поляков возбудил ходатайство перед центром об откомандировании жены в Москву в связи с тяжелым заболеванием сына. Руководством ГРУ оно было удовлетворено.
В октябре 1951 г. Киселева, получив заключение о необходимости проведения соответствующих консультаций в Москве, выехала вместе с больным ребенком в СССР. За проезд жены с ребенком и за лечение его в США Поляков выплатил представительству 1 тысячу долларов.
После лечения сына Игоря в Москве Н.П. Киселева оставила его родителям мужа, проживавшим в Подмосковье, и в июне 1952 г. возвратилась к мужу в Нью-Йорк. Здесь нужно отметить, что осложнения после гриппа сказались на здоровье Игоря, он рос болезненным мальчиком и в 1964 г. шестнадцати лет от роду умер.
8 июля 1953 г. на Полякова была составлена оперативная характеристика, в которой отражена его служебная деятельность в нью-йоркской резидентуре. В ней, в частности, отмечалось, что «он хорошо изучил город и агентурную обстановку. В течение года ведет работу по связи с агентом. К этой работе относится серьезно, проявляет личную инициативу. Хорошо овладел личной и безличной связью. Подготовлен к выполнению заданий по связи с агентами».
Все хорошо складывалось на службе у Полякова в Нью-Йорке, командование резидентуры им довольно, в коллективе он заслужил уже авторитет, ведет себя вежливо, скромно, тактично. Но вдруг в октябре 1953 г. на партактиве представительства СССР в ООН он допустил промах, чуть не стоивший ему всей дальнейшей карьеры. На партактиве с докладом о позиции советской делегации по вопросам разоружения на 8-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН выступил постоянный представитель СССР в ООН А.Я. Вышинский. В прениях попросил слова и Поляков. В коротком по времени выступлении он заявил, что предложения СССР сократить имеющиеся вооружения на одну треть, высказываемое в течение длительного времени, уже надоело мировой общественности, как он выразился, «набило оскомину» и старо в своей основе. Поэтому это предложение нуждалось в изменении, и к решению связанных с разоружением вопросов необходимо подходить уже по-другому, по-новому.
С удивлением смотрел на молодого разведчика А.Я. Вышинский. В глазах советского дипломата стоял вопрос: «Что он говорит? В своем ли он уме?»
Сразу после окончания партактива А.Я. Вышинский вызвал к себе резидента ГРУ и поставил перед ним вопрос, как он выразился, «неофициально», о доверии Полякову. Нужно отметить, что резидент Скляров как мог защищал своего сотрудника. Он сослался, что это выступление не вызвано его настроением, объяснял все это молодостью, незнанием вопроса и неумением правильно излагать свои мысли. Вышинский согласился с резидентом, но решил побеседовать с Поляковым. На следующий день он вызвал его к себе и долго растолковывал ему мотивы необходимости постановки вопроса о разоружении на одну треть. Поляков был согласен во всем с Вышинским и в объяснительной записке написал, что расценивает свое выступление как неуместное и неподготовленное и благодарен товарищам, которые помогли разобраться в этом вопросе.
23 октября 1953 г. резидент ГРУ в Нью-Йорке сообщил в центр, что 17 октября с. г. Поляков на партактиве в представительстве выступил с враждебной по форме критикой позиции в вопросе разоружения. Но, осознав свою ошибку, признал свое выступление неуместным. Руководство ГРУ никаких выводов по данному факту не предприняло. Полякову повезло.
Летом 1954 г. Поляков уехал в отпуск в СССР, где прошел дополнительную подготовку по плану, которым предусматривалось изучение задач и объема работы офицера спецразведки, работающего с легальных позиций, ознакомление с задачами и работой спецразведки, а также с конкретными задачами группы по обеспечению нелегальной разведки нью-йоркской резидентуры ГРУ. Кроме этого, были рассмотрены вопросы по связи с нелегалами «Ларсеном», «Мейси», «Хильдой» и агентом «Мурабом». В самый последний момент перед выездом в США было произведено укрупнение резидентур, и в прошлом резидентура по нелегальной разведке влилась в качестве группы в состав Нью-Йоркой резидентуры ГРУ. Поляков был направлен на должность заместителя резидента ГРУ – руководителя группы по нелегальной разведке. Должность прикрытия поднялась – он становился начальником секретариата представителя СССР в Военно-штабном комитете (ВШК) ООН.
К месту службы Поляков убыл 11 октября 1954 г. Нужно отметить, что в 1955—1956 гг. режим слежки как за Поляковым, так и другими работниками резидентуры в Нью-Йорке резко усилился. В этих тяжелых условиях значительным подспорьем в «отрыве» от слежки являлось хорошее знание работы американских контрразведывательных органов (КРО) и знание города, в связи с чем удавалось проводить все операции по связи в отсутствие наблюдения контрразведки.
С появлением в распоряжении Полякова автомашины слежка стала осуществляться одной-двумя бригадами КРО, следовавших на автомашинах. Вскоре ему стало ясно, что проверяться и «отрываться» от слежки на машине гораздо труднее, чем без нее. Поэтому при выходе на агентурные мероприятия он машиной старался не пользоваться или же, выезжая на ней, затем оставлял ее в каком-нибудь месте и уже окончательную проверку на слежку производил при следовании пешком.
Чувствуя свое бессилие, агенты ФБР стали предпринимать меры по выживанию его из США. Так, они не раз пытались столкнуть его автомобиль своими машинами в глубокий бетонированный кювет. Потом к действиям ФБР присоединилась полиция. Хотя Поляков и ездил на машине аккуратно, правил дорожного движения не нарушал и тем не менее стал постоянно подвергаться нападкам со стороны полиции. Его часто останавливали и требовали для проверки его документы, долго выясняли у своего начальства, как поступить с ним (ведь у него был дипломатический паспорт). Оставляя свою машину на отведенном для стоянки месте у представительства СССР, он ежедневно находил на стекле приклеенные квитанции о штрафе за якобы неправильно произведенную парковку. Поляков вынужден был обратиться к офицеру безопасности при ВШК ООН (сотруднику ФБР), после чего положение изменилось, акции полиции на какое-то время прекратились.