Поляков назначался старшим оперативным начальником разведаппаратов ГРУ ГШ в Индии и на него возлагалась ответственность за состояние разведывательной работы аппаратов военно-стратегической разведки в Дели и Бомбее.
Тут следует отметить, что в середине 1979 г. с советской стороны поступил запрос индийским властям в отношении выдачи агремана Полякову. Его кандидатуру поддерживал посол СССР в Индии Ю.М. Воронцов. Индийские власти не хотели давать свое согласие на приезд Полякова в качестве военного атташе. Причиной этому служило то, что в их практике не встречалось назначений одного и того же человека в одну и ту же страну военным атташе белее одного раза. С помощью Ю.М. Воронцова, которому удалось в присутствии генерал-майора В.Н. Фекленко убедить руководителей индийской разведки в том, что здесь ничего страшного нет. Через некоторое время агреман Полякову был выдан.
Перед выездом в свою вторую командировку в Индию Поляков не раз вспоминал дело Огородника. Ему о нем как-то рассказал сотрудник КГБ С.М. Лебедев, которого знал со времени первой командировки в Индию, где он являлся офицером безопасности советского посольства. Так вот Лебедев рассказал ему, что органами КГБ был захвачен американский агент – сотрудник МИД СССР, который сумел при задержании отравиться, раскусив ампулу с ядом, вмонтированную в его ручку. При этом Лебедев поведал ему, как КГБ удалось выйти на американского шпиона. Из его слов следовало, что советский источник в США проинформировал КГБ о наличии у американцев агента в МИД. КГБ занялся поиском, и для обнаружения источника утечки информации к американцам ряду сотрудников МИД предоставляли возможность знакомиться с различными важными документами. Вскоре пришло сообщение от советского агента в США о получении американцами документа или сведений, с которыми знакомился Огородник. Так КГБ вышло на него.
Из разговора с Лебедевым Поляков сделал соответствующие выводы, приняв решение, что если ему вдруг представится возможность ознакомиться с какими-то материалами, выходящими за круг служебных обязанностей или содержащими чрезвычайно важную информацию, то о них он никогда не будет сообщать американцам из соображений собственной безопасности.
Нужно заметить, что вторичное командирование Полякова в Индию было не совсем понятно не только для него самого, но и для ряда работников ГРУ. Во-первых, его предыдущая работа в Индии, хотя и была оценена удовлетворительно, но прошла не без недостатков. В то время руководство ГРУ много занималось возникшей конфликтной ситуацией между рядом его оперативных работников, завершившейся отзывом 4 офицеров из страны. Во-вторых, в данное время у Полякова со здоровьем было совсем не в порядке, его уже длительное время мучило очень высокое артериальное давление и его с таким давлением отправляли в длительную командировку в страну с жарким климатом. В-третьих, он уже больше 3 лет не работал в центральном аппарате ГРУ, отошел от оперативной работы, не имел никакого отношения к данному направлению и, следовательно, для всех являлся человеком со стороны. Все это являлось для Полякова темой для постоянных размышлений и анализа возникшей проблемы. Конечно, жизнь и работа в условиях постоянной угрозы разоблачения со стороны советской контрразведки, не оставлявшее его ни на минуту напряжение, безусловно, сказывалось и на состоянии его здоровья, и на восприятии и оценке жизненных ситуаций. Он много думал и пришел к выводу о проводимой органами КГБ и руководством ГРУ его разработке по подозрению в шпионаже. Он понимал, что за столь длительный срок сотрудничества с американскими спецорганами было просто невозможно не допустить каких-то ошибок, которые, взятые порознь или в совокупности, вполне могли послужить основанием для возникновения соответствующих подозрений в отношении него.
Пытаясь разобраться по мере возможности в создавшемся положении, Поляков в разговоре с начальником Управления кадров ГРУ генерал-лейтенантом С.К. Изотовым высказался о своем нежелании выезжать в новую командировку в Индию. Выяснил, что Изотов абсолютно непричастен к выдвижению его кандидатуры на эту должность. Как сказал ему начальник Управления кадров ГРУ, данное решение принято самим начальником ГРУ генералом армии П.И. Ивашутиным. Поляков понял, что отказываться от поездки нельзя.
В начале декабря 1979 г. Поляков был приглашен на беседу к Ивашутину. Беседы у него с Петром Ивановичем не получилось, так как постоянно трезвонили телефонные звонки. Находясь в кабинете начальника ГРУ, он стал свидетелем крайне интересного разговора, содержавшего сверхважную и ценную разведывательную информацию. Речь шла о том, чтобы переодеть в афганскую военную форму еще две-три группы советских солдат из состава диверсионной бригады ГРУ и направить в Афганистан для захвата аэродромов. В любом другом случае Поляков мог бы считать получение этих сведений как большую удачу, но тогда он отнесся крайне настороженно к этому, учитывая сложившееся впечатление относительно своей разработки со стороны советской контрразведки, и потому рассматривал данный разговор Ивашутина по телефону исключительно в свете вышеупоминавшегося рассказа сотрудника КГБ Лебедева о выявлении агента ЦРУ в МИД СССР, то есть в качестве правильности своего подтверждения о проводимой КГБ при участии руководства ГРУ его разработки. В конце концов весь инструктаж свелся к тому, что Ивашутин спросил о его готовности к выезду и пожелал успешной работы.
В период подготовки в Центре к 2-й командировке в Индию Поляков ознакомился с новым положением о ГРУ, согласно которому получалось, что с этого времени старшие оперативные начальники и резиденты ГРУ в странах практически полностью лишались всяких оперативных прав, полномочий и какой-либо самостоятельности в своей работе. Дело в том, что новое положение обязывало даже заведение любого нового знакомства для последующего изучения (не говоря уж о вербовке) предварительно согласовывать с Центром. Это в значительной степени осложняло для него поддержание контактов с американскими разведчиками в Индии на легальной основе. Кроме того, по всему чувствовалось, что в ближайшее время должна резко измениться обстановка в Афганистане, а, следовательно, и вокруг советского посольства в Индии. Поляков сделал вывод, что сразу по прибытии в Индию он, не мешкая, восстановит связь с американцами и затем будет поддерживать ее исключительно на конспиративной основе.
Собираясь к отъезду, он взял с собой часы-радиосигнализатор и коробочку с таблетками для проявления тайнописи. И то и другое счел нежелательным оставлять дома. Радиоприемник вместе с инструкцией и условиями радиосвязи в Москве спрятал в квартире, поместив в полости вентиляционного канала в ванной комнате. Туда же положил и разведзадание. Письма-прикрытия, шифртаблички для нанесения тайнописи, инструкции по ее нанесению, а также по зашифровке и расшифровке тайнописных сообщении оставались в том же виде, как и были, то есть заклеенными в обложке книги «Жизнь на природе».
Снова в Индии (1979—1980 гг.). В середине декабря 1979 г. Поляков вылетел в Дели, жена его осталась по семейным делам дома и прибыла в Индию перед самым Новым годом.
Он сразу же постарался восстановить связь с американской разведкой. В этих случаях на приемах по случаю отъезда В.Н. Фекленко и своего прибытия в Индию беседовал на эзоповском языке с военным атташе и тот обещал ему скорую встречу с сотрудником ЦРУ.
Надо отметить, что во время представления его в Дели по поводу вступления в должность официальным индийским властям, а также военным атташе других стран, большинство из них не скрывали своего удивления по поводу вторичного направления Полякова в Индию. В практике подобные случаи были столь редки, что невольно вызывали у представителей дипломатического корпуса и местных должностных лиц любопытство, а то и настороженность. Не только в Индии, но и в других странах, где до этого побывал Поляков с женой, считалось, что второй раз разведчика-руководителя в одно и то же государство направляли только в особых случаях, в силу его прежних заслуг или каких-то профессиональных особенностей, когда его личное присутствие было крайне необходимо. Отсюда и была такая реакция на появление Полякова на должности военного, военно-воздушного и военно-морского атташе при посольстве СССР.
Прошло всего три дня, и Поляков получил приглашение на ланч к военному атташе США. Естественно, никому из своих сотрудников не стал говорить об этом, а легендировал свой отъезд в город полученным приглашением от одного индуса – организатора ближайшей охоты.
В доме у военного атташе США и состоялось знакомство Полякова с американским разведчиком Вальдемаром, работавшим в посольстве США в Индии под прикрытием должности атташе. С этого момента и до отъезда из Дели в Москву в июне 1980 г. Поляков поддерживал связь только с этим американским разведчиком. На вид ему можно было дать от 28 до 32 лет. Был он ниже среднего роста, фигура рыхловатая, по-видимому, со спортом разведчик не очень дружил, лицо славянского типа, все заросшее. Одевался небрежно, что, по всей видимости, объяснялось его должностью прикрытия. В обращении с Поляковым всегда был деликатным и внимательным, а иногда и заискивавшим, то есть можно сказать, что он вел себя как студент с уважаемым профессором, от которого многое зависит. Таким он оставался на всех конспиративных встречах. Изменилась, правда, только его внешность. По совету Полякова он после первой встречи сбрил усы и бороду.
На встречу с Вальдемаром Поляков взял с собой несколько журналов «Военная мысль» из числа накопившихся в резидентуре со времени его отъезда из Индии в 1976 г., а также кассету с фотопленкой снятых в Москве документов, которая не уместилась в контейнере при последней закладке в тайник «Тран».
Вальдемар рассказал ему, что фотографии всех документов, присланных через тайники в американский разведцентр, получились хорошими, «как надо». Поляков рассказал американцу об увиденных в Центре перехваченных и расшифрованных советскими дешифровальными службами телеграфных сообщений военного атташе США в Индии своему руководству. Поляков предупредил американс