дела». Однако его покровители – большевики с Кавказа, в числе которых был и Сталин, – спасли его от наказания, так что Атарбекова освободили и даже повысили в должности. Но не зря говорят, что есть высший суд: в марте 1925 года «железный Геворк» погиб в авиакатастрофе…
Кстати, генерал Алексей Эверт тоже, если можно так сказать, поплатился за совершенное им, по его же словам, предательство. Его арестовали в сентябре 1918 года после объявления в Советской России красного террора, содержался в Можайске и убит там же конвоирами якобы при попытке к бегству.
Любопытная деталь: как считает историк Михаил Сафонов, Николай II сознательно подписал акт об отречении в такой форме, чтобы при определенных условиях его можно было юридически оспорить. Сегодня подлинник этого документа хранится в Государственном архиве РФ в личном фонде Николая II.
«В отличие от большинства историков, писавших об отречении от престола последнего представителя династии Романовых, я держал этот раритет в собственных руках, – рассказывает Михаил Сафонов. – Документ напечатан на пишущей машинке на листе большого формата. В левом углу помещено слово „Ставка“. Затем посредине текста вместо заглавия написано: „Начальнику штаба“.
После текста манифеста в нижнем углу на машинке напечатано: „г. Псков. …Марта …час …мин 1917 г.“. В эту печатную надпись тонким пером чернилами вписаны цифры „2-го“, „15“ и „3“. Но после цифра „3“ была тщательно затерта. Так что первоначальная печатно-рукописная дата превратилась в „2-го марта 15 час мин 1917 г.“. В правом нижнем углу – подпись: „Николай“. В левом нижнем углу под обозначением даты – скрепа чернилами: „Министр Императорского Двора генерал-адъютант граф Фредерикс“».
Оригинал документа об отречении императора от престола, в котором от руки написано «Николай»
Нетрудно заметить, что нигде человек, от имени которого написан этот документ, не назван ни самодержцем, ни императором. Это просто некто «Николай», не назван по имени и фамилии и Алексеев. Между тем, для императорских манифестов была выработана устойчивая формула. Она воспроизводилась типографским способом на печатных бланках Министерства Императорского двора: «Божьей Милостью мы, Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский…» Завершала манифест подпись царя. Час и минута подписи никогда не обозначались.
Существовала строго установленная процедура оформления манифестов. Несмотря на то, что в конце XIX века в России появились пишущие машинки, текст манифеста, на котором ставилась подпись царя, обязательно переписывался от руки. Только в таком виде он получал юридическую силу.
«Может быть, у царя не было возможности оформить надлежащим образом акт своего добровольного отречения? Нет ни малейшего сомнения, что такая возможность у самодержца была», – отмечает Михаил Сафонов.
Николай подписал телеграмму в своем царском вагоне, на перроне города Пскова, где находился штаб Северного фронта. Рядом с царским поездом располагался свитский вагон. Здесь находилась Военно-походная канцелярия императора с персоналом. Служащие канцелярии перепечатывали текст телеграммы на пишущей машинке. Министр Императорского двора В.Б. Фредерикс, через руки которого в течение десятилетий проходили важнейшие документы, скрепил текст телеграммы своей подписью.
«Почему же Николай подписал эту „филькину грамоту“? – размышляет Михаил Сафонов. – Он пытался спасти свою семью. Из Ставки в Псков передали ложные сведения о том, что его жена и больные дети, оставшиеся в Царском Селе без охраны, могут стать заложниками. Если царь откажется отречься, то произойдут дальнейшие эксцессы, которые будут угрожать царским детям, а затем начнется междоусобная война.
Вагоны царского поезда в парке Александрия в Петергофе. Именно здесь отрекся от престола Николай II. Фото 1930-х гг.
Видимо, это и предопределило дальнейшую тактику Николая. Царь объявил о своей готовности отречься, тем не менее он вовсе не собирался расставаться с властью, а лишь искал способ сохранить ее и спасти семью. Поэтому и подписал документ, который при благоприятных обстоятельствах легко можно было бы оспорить как юридически несостоятельный. К тому же подчистка в дате подлинного документа полностью дезавуировала его. Так что никакого акта об отречении Николая II в действительности не существует…»
«В первый момент, когда стало известно о беспорядках в Петрограде, все командующие фронтами начали формировать части для отправки на подавление „бунта“ в Петрограде, – отмечает историк Владлен Измозик. – Но сведения о событиях в Москве, где гарнизон перешел на сторону революции, и в Кронштадте, где матросы стали убивать офицеров, изменили их точку зрения. Стало понятно, что в тылу может начаться Гражданская война. Отсюда – их мнение о необходимости отречения царя».
Другое дело, что монархисты в огромном числе отступили от своего государя. Вот где предательство! Но и царь бросил их, отказался их возглавить. И что они должны были делать, если монарх, вождь, оказался таким слабым и ничтожным?
Конечно, не заслуживает уважения великий князь Кирилл Владимирович, который не только пришел к Думе во главе Гвардейского экипажа, но и дал интервью вместе с женой: в нем он жаловался на отсутствие свободы и радовался, что стал свободным гражданином. Все это отдает неприкрытым лукавством…
Другое дело – великий князь Николай Михайлович, который в декабре 1916 года пытался убедить Николая II пойти на соглашение с Думой. Это была открытая политическая позиция, а не предательство. Поэтому, на мой взгляд, надо разделять тех, кто до событий Февральской революции выступал против власти в различных формах (в подполье, в Думе, в печати, в докладах), и тех, кто немедленно переметнулся на сторону победителей.
И все-таки чем была Февральская революция: стихийным восстанием или заговором-предательством? Две точки зрения на это, как говорится, имеют место быть и имеют право на существование.
«Дворцовые перевороты XVIII века – вот где торжество предательства! – считает Владлен Измозик. – Но у нас почему-то не принято говорить, что и Елизавета Петровна, и Екатерина II взошли на престол в результате предательства военных. А тех, кто не под покровом ночи, а открыто выступил против негодного правителя, Николая II, именуют предателями! Где логика?»
Утопист, пророк, аскет
Нет никакого сомнения в том, что Ленин – искусный и очень талантливый политик, умевшим отказываться от прежних взглядов, заимствовать положения своих оппонентов, на ходу менять союзников. И все – во имя дела революции. Враги нередко обвиняли в предательстве, но предателем он никогда не был.
Пожалуй, самая громкая история: после того, как Ленин вернулся в марте 1917 года из-за границы и заявил о том, что он против продолжения войны, многие восприняли это как предательство национальных интересов. Мол, прибыл из Германии, «немецкий шпион», «агент кайзера Вильгельма». В Российском государственном архиве социально-политической истории сохранились критические письма, направленные в 1917 году Ленину и в партию большевиков самыми простыми гражданами.
К примеру, организация, называвшая себя «Противошпион», 15 апреля 1917 года обратилась к вождю большевиков с недвусмысленным угрожающим письмом: «Герр Ленин! Ввиду недопустимых действий с вашей стороны, явно указывающих на то, что вы заражены германским золотом и немецким духом, вы вносите смуту в русский народ и армию, чтобы облегчить наступательные действия Австро-Германии, Наша Патриотическая Организация решила вас уничтожить. Жребий пал на меня, но, не желая пачкать руки в поганой крови, советую вам уехать из пределов России не позже 20 апреля сего года, иначе вы будете убиты, несмотря на усилия охраны. Берегитесь, мое оружие выроет вас из-под земли!»
А вот – письмо анонимное письмо, подписанное «Крестьянин – гражданин земли Русской». «Гн Ленин! Я крестьянин и верный сын России был и буду. Вместе с ней я переживаю ее радости и горе. Я ненавидел старый строй и вообще ненавижу всякие насилия над личностью человека и его имуществом. Случайно я послушал, что Вы и Ваши товарищи говорят Русскому народу с балкона Кшесинской…
Неужели Вы приехали в нашу родную Русь сеять смуты и волновать простой народ?! Вы кричите: долой войну! Да укажите Вы, ради Бога, как это сделать? Пусть Ваши друзья немцы протянут руку мира, и мы с радостью пожмем эту руку. Немцы разорили полмира, немцы избивали всех стариков, женщин и детей, немцы готовят нам удар, желая поработить нас, и Вы кричите: долой войну! долой власть и порядок! бейте друг друга! грабьте тех, у кого что есть! И это проповедуете Вы?! Да знаете ли, что, роя эту яму распри, Вы сами первый упадете в нее…
Чего Вы добиваетесь? Власти! Этого – никогда не будет! Вас уже ненавидят все умные люди и презирают как провокатора и мятежника. С Вами небольшая кучка злых людей, и они первые убегут от Вас при первой вспышке возмущенного народа. Вы – враг России! Вы – враг русского свободного народа! Вы – друг немцу и раб Вильгельма…»
«Требуем от Вас жить не в роскошных апартаментах балер[ины] Кшесинской, куда следует поместить калек-воинов, а в палатке или сделанной Вашими собственными руками хижине, в которой следует поставить на видное место портрет Вашего благодетеля Вильгельма, доставившего Вас в своем автомобиле и давшего Вам деньги на провокационную деятельность против свободы русского народа. Прочь, провокатор, вместе со своими подкупными друзьями!» – говорилось тогда же в письме Ленину от «учащихся начальных школ Дальнего Востока».
И.Я. Билибин. О том, как немцы большевика на Россию выпускали. Плакат. 1917 г.
От соблазна обвинить большевиков в национальном предательстве не удержался даже известный художник, певец русского мира Иван Билибин. В своей известной карикатуре он изобразил бородатого мужика в шляпе, держащего в руках красное знамя с лозунгом «Все долой», а в кармане – газету «Правда». За спиной этого персонажа – кайзеровские солдаты с винтовками в руках, бочками пива и бутылкой шампанского. Название гласит: «О том, как немцы большевика на Россию выпускали».