Она навещает Бо и по сей день.
Опять стырила? (1993)
Кор и Соня жили традиционным укладом, знакомым нам по нашему детству: мужчина был главой дома, работал и пил; женщина вела хозяйство и воспитывала детей.
Но в их кругах у женщины была еще одна задача: она должна была выглядеть наилучшим образом. Согласно царившему в этих кругах идеалу женской красоты, «наилучшим образом» означало быть загорелой платиновой блондинкой с большим бюстом. Обделенные чем-то из этого обязательного набора должны были приобретать недостающее в солярии, салоне красоты и клинике пластической хирургии.
Некий испанский врач специально приезжал в Голландию, чтобы доводить женские груди до желаемых их мужчинами размеров. На первой Сониной операции по увеличению груди присутствовал Кор. Соня скромно выбрала третий размер, но очнулась после операции с четвертым. Как только ей дали наркоз, Кор потребовал увеличить размер в соответствии со своим представлением о прекрасном. Картину дополняли крашеные накладные ногти, гардероб от «Версаче» и сумочка «Шанель».
Поскольку эти мужчины хотели именно таких женщин, все они выглядели одинаково. Отличались они только количеством драгоценностей, которым увешивали их мужчины, стоимостью часиков и марками своих машин. Состоятельность мужчины оценивалась по внешнему виду сопровождающей его женщины.
— Иди-ка, прошвырнись по магазинам. Вот тебе деньги, — говорил Соне Кор, собираясь с друзьями в загул. Часто он возвращался сильно пьяным, и Соня никогда не знала заранее, когда это произойдет. Иногда друзья просто оставляли его под дверью, едва стоящего на ногах.
Соня с трудом втаскивала Кора по лестнице наверх, в спальню. Она сажала его на кровать, снимала башмаки и брюки, аккуратно складывала одежду на стул. Убедившись, что муж уснул беспробудным сном, она извлекала из карманов аккуратно сложенных брюк всю наличность, оставляя лишь несколько банкнот, чтобы не возбуждать его подозрений.
После нескольких таких пьянок Кор стал замечать, что наутро у него остается совсем мало денег.
— Боксер, это ты у меня деньги забираешь? — серьезно спросил он.
— Да как я могу?!
— Мне казалось, что у меня больше денег оставалось.
— Кор, откуда мне знать, сколько у тебя при себе денег? Может, ты перед шлюхами в городе выделывался. А утром просто не помнишь, что было, да? Сам ведь всегда говоришь, если мне рассказывают, как ты опять телок клеил, — «пьяный был, не помню». Деньги тратишь на этих сучек, а я теперь отвечай, куда они у тебя деваются.
Соня терпеть не могла сидеть дома и ждать Кора. Так было до похищения, так было в течение восьми лет, проведенных им в тюрьме. Теперь нужно было ждать его из загулов. В такие вечера она выуживала из его карманов от трехсот до тысячи евро. На следующий день она тайно наслаждалась видом Кора, недоумевающего, куда делись деньги.
— Плохо дело, Боксер, если уж я не припоминаю, на что деньги потратил, — каждый раз говорил он, убедившись в том, что карманы пусты.
— Вот уж что плохо, так плохо, — соглашалась внутренне хихикающая Соня. — Может, тебе поменьше по городу шляться, а побольше дома бывать?
— Да уж, тебе это точно понравилось бы.
Как-то ночью Кор явился домой в дымину пьяным. Он дал отвести себя в спальню, но раздеться самостоятельно был не в силах, поэтому этим, как обычно, занималась Соня. Кор голосил, Соня тихо ворчала.
— Ложись со мной! — шумел он. — Я тебя так люблю, Боксер. Иди ко мне!
— И не подумаю, от тебя разит за версту.
— Ну, давай, Боксер, давай, приласкай своего маленького Корри! — еще громче вопил он.
— Тсс, тихо. Хорошо, приду, только кончай орать — ребенка разбудишь Соня примостилась рядом, и он положил на нее свою ручищу. Кор дышал парами алкоголя, а она лежала под его рукой и думала только об одном — карманы надо будет обшарить все равно. Вскоре раздался громкий храп — Кор погрузился в пьяный сон.
Соня очень осторожно высвободилась из-под его руки и тихо прошмыгнула по комнате в сторону его брюк.
Тем временем Кор почувствовал, что Соня выскользнула из его объятий и встала с постели. Он открыл глаза и увидел, как Соня змеей подползает к его брюкам. Он подскочил с криком:
— Попалась!
Соня вздрогнула от неожиданности, но сразу же заняла оборону:
— Что значит попалась? Что случилось, горе ты мое?
— Ты собиралась по карманам моим шарить, карманница нахальная! — смеялся Кор.
— Ты это с чего взял? Я пресс качала! — Отмазка была настолько нелепой, что Соня сама с трудом удержалась от смеха.
— Пресс качала? Ты перепутала, ты пальцы разминала, — все еще смеясь, сказал Кор.
Соня понимала, что ее застукали, но упорно все отрицала. С тех пор, когда у Кора случались пьянки, она «качала пресс».
Поутру Кор спрашивал:
— А где мои бабки, Боксер?
— Понятия не имею, — следовал ответ.
— Опять стырила?
— Не я. Это твои вчерашние шлюхи, наверное.
Это была ее сладкая месть за то, что Кор не держит тысячу раз данное обещание изменить свой образ жизни. Этого не происходило, и Соня продолжала «тырить».
— Опять ты за свое, Бокс, — улыбался Кор, зная, что таким образом его наказывают за распутство.
— А ты за свое! — получал он в ответ.
Эта игра растянулась на многие годы, и в итоге Соня «натырила» очень приличную сумму. Это позволило ей сбалансировать отношения и получить определенную независимость от Кора.
Пока Вим не решил, что о независимости Сони должен позаботиться он.
Амстелвен (1997)
После нескольких недель поисков Вим с помощью Виллема Эндстра нашел на улице Антон Струйкстраат дом, который он арендовал для Сони, чтобы у нее с детьми наконец появилось собственное жилье. Соня оценила помощь Вима. Несмотря на разногласия с Кором по поводу способов разрешения конфликта с Миреметом и Клеппером, он не бросил на произвол судьбы ни ее, ни Кора. Соне действительно хотелось верить, что Вим на их стороне, что он не предатель.
Настало время решать, что делать дальше.
— Что нам делать, Кор? — спросила Соня. — Мы что, переезжаем за границу?
На что последовал ответ Кора:
— Ну уж нет, меня не выгонишь. Я возвращаюсь.
И Соня принялась искать другое жилье. На Антон Струйкстраат «крысы по двору бегали».
Фрэнсис ходила в начальную школу в Амстелвене, и когда Ричи исполнилось четыре, Соня отдала его туда же. В этой школе учились и кузены Ричи — дети Герарда, так что он мог видеть знакомые лица. Переезд в Амстелвен выглядел бы вполне логичным.
Соне предложили арендовать дом на улице Катарина ван Реннеслаан. Поскольку Вим помогал ей с предыдущим домом, она попросила его посмотреть и этот. По его мнению, дом выглядел прилично, и он посоветовал Соне его снять.
Единственная проблема — предыдущий арендатор хотел, чтобы ему компенсировали затраты на сделанные им улучшения. Соня отдала деньги, «натыренные» у Кора, на хранение Виму. Теперь она попросила частично вернуть их.
Вим отреагировал крайне резко.
— Теперь еще про деньги заныла? Сколько-сколько, двадцать тысяч? Нет у меня ничего сейчас, Бокс. Продам красный дом — тогда бабки появятся. А сейчас ничего нет, и не суйся больше ко мне. И так от твоего мужика мне один головняк, тут ты еще чего-то требуешь!
Ошеломленная таким отпором, Соня побоялась настаивать.
— Ну как дом, понравился? — спросила я, заглянув к ней тем же вечером.
— Дом нормальный, вот только Вим опять взбесился. Сказал, что не может отдать мне деньги, потому что у него их нет.
— Что значит — у него их нет?
— Говорит, он на нуле. Что-то продавать собирается. Красный дом какой-то. Когда продаст, вернет.
Но Соня так ничего и не получила. После того как она обратилась к Виму за своими деньгами, он стал частенько наведываться к ней с рассказами о том, как плохо поступил Кор, отказавшись платить миллион, потому что без этого проблемы не решаются. Идея была все та же: лучше бы ему раскошелиться.
Соня предложила Виму сказать это непосредственно Кору, но он не захотел. Они с Кором не разговаривают, так что лучше пусть Соня скажет. Это же ее супруг, следовательно, ее тоже касается.
Но Соня боялась. Последний раз, когда она только заикнулась о выплате, Кор страшно рассвирепел. Она знала точно: Кор платить не будет.
А потом Вим снова появился у Сони и предложил решение. Если Кор отказывается, за него заплатит Соня. Он рассчитается ее деньгами, которые у него на хранении. Это было сообщено так, будто Соне делается огромная любезность.
Соня потеряла все свои накопления. Сначала она возмутилась, а потом даже обрадовалась: она же спасает жизнь своему супругу и детям. А деньги — не главное.
Тем временем конфликт с Миреметом и Клеппером превратился в ссору между Кором и Вимом. Вим хотел отделиться от Кора, в том числе и в финансовом плане. С него хватило проблем, связанных с безудержным пьянством Кора, и он хотел идти дальше самостоятельно.
— Да он просто кидает меня, Асси. Говна кусок. Мы всю дорогу были вместе, а теперь он типа хочет отделиться. Я из него человека сделал, в дело ввел. Всем, что у него есть, он обязан мне, а как слегка заштормило, соскакивает. Шутки, на хрен, шутит, да? — возмущался Кор.
Но Вим не шутил. Он продолжал настаивать на отделении и на разделе капитала, нажитого ими с помощью Робби Грифхорста на шести миллионах гульденов, оставшихся от выкупа за Хайнекена. В конце концов Кор согласился.
— Забирай, что хочешь, — сказал он Виму.
Вим забрал игорные заведения и секс-клуб на улице Ромпотстраат. Поскольку он не мог владеть ими легально, их оформили на Виллема Эндстра. Кор забрал себе публичный дом Ахтердам. К октябрю 1996 года раздел был завершен.
С этого момента Вим начал все более и более открыто вести дела с группировкой Миремета. Он утверждал, что вынужден это делать, чтобы выжить после конфликта с Кором.
— Он предатель, иуда. Теперь лижет Миремету с Клеппером, — говорил Кор.