— Ну, этот носовой платок вас тесно касается, — сурово сказал Хемингей. — Вы намеренно пытались его, скрыть, и это свидетельствует против вас!
— Но я не убивал! Клянусь, я не убивал! Это кровь не мистера Хериарда, это моя собственная!
— Это установят, — сказал Хемингей и отпустил его.
Сержант вздохнул.
— Вы верите ему, сэр?
— Я примерно это и предполагал, когда ты показал мне платок, — согласился Хемингей.
— Но эта история, будто он испугался, что вы его найдете!
— Вполне возможно, так и было.
Сержант выглядел разочарованным.
— Вы специально спросили его, не говорил ли он кому-нибудь о своем кровотечении?
— Нет, просто мне хотелось знать, что он делал, если, как он утверждает, я так его напугал. Кровь носом — глупое детское недомогание, из-за него не бегают по дому, жалуясь всем подряд.
— Значит, вы все-таки поверили ему!
— У меня есть то, что не помешало бы и тебе, парень: а именно непредвзятость. Это работа для экспертов. Я ничего не могу сделать до того, как они скажут, что эта кровь той же группы, что и кровь мистера Хериарда. Иди лучше поищи что-нибудь на завтрак.
Сержант, чувствуя себя неудовлетворенным, последовал за ним в холл. Там на них налетел Мотисфонт, который жалобным тоном произнес, что уже давно поджидает инспектора, ему надо поговорить с ним.
— Да, сэр, в чем дело? — спросил Хемингей, бесстрастно глядя на него.
— Я не знаю, сколько еще вы собираетесь заниматься расследованием, — ехидно сказал Мотисфонт, — но должен заметить вам, что мое время мне не принадлежит. Я приехал сюда провести Рождество, а не оставаться на неопределенное время. Завтра у меня в городе назначено деловое свидание. Со всем уважением к вам, я уезжаю завтра с утра.
— У меня нет возражений, сэр, — спокойно сказал Хемингей. — Вас здесь никто не задерживал.
— Я так понял, что все должны были оставаться в доме.
— Неужели, сэр? Я этого не говорил, в этом я уверен. Конечно, мне нужен ваш адрес, но я и не думал держать вас здесь.
Мотисфонт выглядел так, будто у него выбили почву из-под ног, он бормотал, что его неправильно информировали, когда спустившаяся по лестнице Паула перебила его.
— Думаю, вы слышали последние новости? — сказала она. Она уже не смеялась, она была суровой и сердитой и, очевидно, хотела выплеснуть свое неудовольствие на как можно большее число людей.
— Какие новости? — спросил Мотисфонт.
— Значит, вы ничего не слышали! Тогда вам, наверное, будет интересно узнать, что Стивен уже не наследник, а мне ничего не полагается.
Мотисфонт изумленно посмотрел на нее.
— Вы хотите сказать, нашли более позднее завещание?
— Нет! Ничего подобного! Просто это оказалось незаконным! — сказала свирепо Паула.
— Неужели! Мне жаль это слышать, но едва ли это меня касается, — сказал Мотисфонт.
Она коротко рассмеялась.
— Действительно, вам это неинтересно!
Инспектор сказал:
— Ну а мне, во всяком случае, интересно, мисс. Почему это завещание незаконно?
Она была слишком сердита, чтобы беспокоиться о том, что и кому она говорит.
— Оно незаконно, потому что не было подписано в присутствии свидетелей. Этот факт нам только что выложил наш дворецкий.
Мотисфонт хихикнул.
— Как типично для Джозефа! — заметил он. — Какой удар для вас и для Стивена!
— Удар! — проговорила Паула сквозь зубы.
— Приношу свои соболезнования, — сказал он. — Но никогда не стоит опережать события, правда?
— О, выметайтесь! — грубо отмахнулась она.
Он пожал плечами и ушел. Инспектор сказал:
— Ну, ну, мисс, должен заметить, это полная неожиданность! Очень неприятно для всех заинтересованных лиц. Как получилось, что завещание не засвидетельствовали? Мистер Блис ничего не сказал об этом.
— Он не знал. Мой драгоценный дядюшка Джо начинал в конторе поверенного, он помнил достаточно, например, о необходимости свидетелей, и выбрал Старри и Форда. Но, по-видимому, дядя Нат не хотел, чтобы они входили к нему в спальню, и они ждали снаружи. А теперь оказалось, что мой дорогой дядя забыл какой-то пункт, из-за этого на суде потребуются свидетели, они должны присягнуть, что видели, как дядя Нат подписывал завещание. И, разумеется, Старри, как только услышал об этом, ухватился за возможность подложить свинью моему брату и сказал, что не может дать ложных показаний. Так что все замечательно. Было бы смешно, когда бы не было так ужасно.
Инспектор, который слушал все это с выражением отвлеченного интереса на лице, с сочувствием заметил, что это вроде удара в лицо.
— Я сам не очень-то разбираюсь в таких делах, мисс. Что теперь будет с состоянием покойного мистера Хериарда?
— Не знаю, меня это не волнует. Я ничего не понимаю в законах. Мой брат пошел звонить мистеру Блису. Он думает, что все перейдет к дяде Джозефу как к ближайшему родственнику. Наверное, он прав. В этом ирония судьбы.
— Если вы не возражаете, мисс, я подожду результатов этого телефонного звонка, — решил Хемингей, опуская шляпу на стол.
Она пожала плечами.
— Пожалуйста!
Ему не пришлось долго ждать. Стивен появился через пару минут. Несмотря на выказанное равнодушие, Паула сразу же набросилась на него с вопросом, что сказал Блис.
Он повел бровью в сторону инспектора.
— Взяла в поверенные Скотланд-Ярд?
— Какое это имеет значение? — нетерпеливо сказала она.
— Все в порядке, — вмешался Хемингей. — Не считайте меня посторонним.
— Мне это и не удастся, — сказал Стивен. — Вы уже почти стали членом семьи. Вы напоминаете мне агента по продаже чего-нибудь.
— А, ну я с ними не знаком! — ответил Хемингей, нисколько не оскорбившийся этим выпадом. — Они ко мне никогда не заходят. Не хотят из-за моей профессии.
Стивен усмехнулся.
— Вы выиграли этот раунд, инспектор.
Паула дернула его за руку.
— Пожалуйста, замолчи! Что сказал Блис?
— Не трогай меня. В сложившихся обстоятельствах, кажется, проигрываю только я.
— Ты хочешь сказать, дядя Джо не все прикарманит? — недоверчиво спросила она.
— Ему до этого далеко. По закону собственность дяди Ната делится поровну между ближайшими родственниками. То есть Джо получает половину, а мы с тобой делим ту половину, которая перешла бы к отцу, если бы он был жив.
Ее глаза пристально смотрели в его.
— Ты уверен?
— Нет, я ни в чем не уверен. Но это то, что сказал Блис.
Она подняла руки к вискам и отбросила назад тяжелые пряди волос.
— Боже мой, значит, мы все будем богатыми!
— Смотря с какой точки зрения посмотреть. Вы с Джо будете относительно богатыми, а я — относительно бедным. Кроме того, возьмут огромный налог. Сомневаюсь даже, что после этого наберется восемьдесят тысяч для Джозефа и по сорок нам с тобой.
— Ты сможешь содержать этот дом? — спросила она.
— Едва ли. Его продадут и стоимость внесут в общую сумму.
— Мне жаль! — механически сказала она.
Его губы скривились.
— Как мило с твоей стороны! — снасмешничал Стивен. Он взглянул на Хемингея. — Интересно, инспектор?
— Мне все интересно, — ответил Хемингей.
Мод выбрала этот момент, чтобы появиться из широкого коридора, который вел мимо бильярдной на половину прислуги. Она все еще держала в руках искалеченную книгу, которая, очевидно, поглощала все ее внимание, потому что она с ходу сказала:
— Они все говорят, что ничего не знают. Если ты это сделал, Стивен, более мужественно было бы признаться.
— Черт подери, сколько еще раз повторять, что я не трогал вашу книгу? — спросил Стивен.
— Ругаться незачем, — сказала Мод. — Когда я была девушкой, мужчины не использовали грубых выражений в присутствии женщин. Конечно, времена изменились, но не думаю, что к лучшему. Я считаю, кто-то умышленно испортил мою книгу. — Ее бледный взгляд перешел на лицо инспектора. — По-моему, вы ничего не делаете, — сказала она с суровой ноткой в голосе. — Я считаю, вы должны найти того, кто бросил мою книгу в печь. Для вас это, может быть, и неважно, но, насколько я понимаю, вы недалеко продвинулись с убийством моего зятя, так что вы можете пока для разнообразия заняться этим.
— Бог мой, тетя, вы же не думаете, что Скотланд-Ярд будет заниматься вашей несчастной книгой! — воскликнула Паула. — Мы все уже устали про нее слышать!
— А я, — довольно резко сказала Мод, — уже устала слышать об убийстве Ната и о его завещании!
— В таком случае, — сказал Стивен, — нельзя ожидать, что вы заинтересуетесь заключением Блиса.
— Конечно, нет, — ответила Мод. — Мне не нужно большого состояния, и я не хочу быть обязанной жить в этом доме. Я немедленно закажу копию "Жизни императрицы Австрии". Когда я прочитаю ее, я сдам ее в библиотеку вместо этой.
Джозеф, который в этот момент сходил вниз по лестнице, услышал ее и поднял руки.
— Дорогая, когда наконец мы перестанем слышать об этой книге? Мне казалось, мы решили забыть о ней!
— Может быть, ты и решил забыть о ней, Джозеф, но это не твоя книга. Меня она очень интересует, и я хочу знать, чем она заканчивается.
— Хорошо, дорогая, ты узнаешь, — обещал Джозеф. — Не бойся, когда закончатся все эти неприятности, я достану тебе копию!
— Спасибо, Джозеф, я сама достану, не дожидаясь, пока что-нибудь кончится, — сказала Мод, уходя прочь.
Инспектор снова взялся за шляпу. Джозеф воскликнул:
— А, инспектор! Уходите? Мне не следует спрашивать, что вы уже обнаружили? Знаю, вы не будете держать нас в неведении дольше, чем это будет необходимо.
— Конечно, нет, сэр. Между прочим, я, наверное, должен поздравить вас, сэр.
Джозеф нахмурился.
— Пожалуйста, не надо, инспектор! Я совсем не хотел того, что случилось. Но все еще может устроиться.
— Надеюсь, сэр. Сожалею о книге миссис Хериард, боюсь, она считает, что я должен привлечь к суду того, кто это сделал.
Джозеф устало улыбнулся.
— Думаю, мы все уже достаточно слышали об этой книге, — сказал он. — К сожалению, у моей жены есть привычка, которую молодежь находит довольно утомительной: она любит пересказывать выборочные отрывки из того, что она прочитала. Так что, чем меньше мы будем говорить об этом, тем лучше. Она скоро забудет о книге.