я другого человека.
Частое использование лжи в парных отношениях связано с чувством фрустрации, нестабильности и неудовлетворенности другим, в таких случаях лгут обычно, чтобы избежать конфликтной ситуации.
В целом тот кто привык лгать, прекрасно понимает, что его партнер отвечает ему тем же.
Психологи Дебора Кейши и Белла ДеПауло в одном из своих исследований обнаружили, что больше всех лгут те, кто привык манипулировать другими людьми, кто больше озабочен сохранением своего имиджа, кто менее интегрирован в социум и неудовлетворен собственными межличностными отношениями, в особенности отношениями с представителями своего пола. Такие индивидуумы используют ложь ради получения каких-либо преимуществ; напротив, если лгут более доброжелательные люди, то, как правило, делают это из лучших побуждений: чтобы не ранить других, приободрить или успокоить их.
«Скажи мне все»: лгут даже психотерапевту
Это может показаться абсурдным, но мы можем лгать даже своему психотерапевту.
Причины могут быть разными: в определенных случаях мы боимся рассказывать ему про эпизоды, мысли, сны или чувства, о которых тяжело или стыдно вспоминать, которые смущают нас, поскольку выставляют нас с неприглядной стороны, ломая привычное позитивное представление о самих себе. Временами мы утаиваем от него некоторые вещи потому, что сами пытаемся отрицать их, или лжем по привычке, или же затаили мысль, что терапевт сочтет нас сумасшедшими. Мы можем недооценивать определенный пережитой опыт; некоторые из нас могут не доверять психологу и подозревать его в недобросовестности.
Наконец, может случиться, что психотерапевт вызывает в нас чувство смущения, или наоборот, он успел стать для нас настолько важной фигурой, что мы боимся разочаровать его.
Детская ложь – это знак взросления
Родители обнаруживают определенное беспокойство, сталкиваясь с тем, что их ангелочек впервые соврал. В действительности, они могли бы радоваться: это знак развития.
Серия исследований, в которых принимали участие дети, показала, что они лгут не потому, что у них не сложилось представлений о моральных ценностях и правилах, напротив, они слишком явно осознают их; способность лгать очень тесно связана с когнитивными способностями; именно поэтому для того, чтобы лгать, нужно иметь четкое представление об истине, такая задача предполагает протекание сложных церебральных процессов, таких как обобщение различной информации и умение управлять информационными потоками.
Благодаря современным технологиям, находящимся в распоряжении ученых, стало возможным наблюдать, каким образом способность ко лжи связана с развитием разделов мозга, известных как «области исполнительного функционирования», основной структурой которых является префронтальная кора.
Даже полиция иногда дает осечку
Патрисия Уоллес, доцент университета в Мэриленде, в своей книге Psych Online[13] утверждает, что «психологическое исследование лжи […] демонстрирует, что большинство из нас едва отличают истину от лжи, это относится также к таким категориям общественных институтов, как полиция или таможня, представители которых в силу своих профессий обязаны выводить лжецов на чистую воду».
Этот вывод был подтвержден двумя научными исследованиями.
Первое из них, проведенное немецким психологом Гюнтером Кенкеном, имело своей целью проанализировать, смогут ли полицейские агенты, обученные пониманию невербальных сигналов, отличить правдивые свидетельства от ложных.
Участникам было предложено посмотреть видеокассету, на которой были засняты свидетели нескольких событий в то время как они рассказывали о том, что произошло у них на глазах; в некоторых случаях свидетели говорили правду, а в некоторых они лжесвидетельствовали. Агентов попросили быть предельно внимательными к невербальным сигналам, в особенности к движениям тела, позам и лицевой мимике; кроме того, их попросили обращать особое внимание на манеру речи и тон голоса свидетелей.
Несмотря на эти рекомендации, агенты не продемонстрировали способности отличать ложь от правды. Как ни абсурдно это звучит, но они оказались самыми легковерными и доверчивыми из всех участников эксперимента.
Аналогичное исследование было недавно проведено с участием служащих аэропортов и всех желающих. В этом случае представители ни одной из категорий не прошли специальный тренинг, посвященный распознаванию лжи, и не получили инструкций, на что именно им следует обращать внимание.
Всем им предложили оценить правдивость утверждений пассажира, подозреваемого в контрабанде, допрос которого был заснят на видео.
Результаты опыта показали, что обе группы показали одинаковые результаты, в том смысле, что ни служащие аэропорта, ни простые граждане не смогли с точностью сказать лжет ли пассажир или говорит правду!
Когда они должны были рассказать, на основании чего они выносили свои суждения, то участники признались, что они доверяли тому, что принято было считать признаками лжи: то есть, что лжец должен отвечать коротко или слишком подробно останавливаться на случайных подробностях, часто отводить взгляд в сторону и т. п.
В конечном счете, недостаточно быть внимательным или подозрительным, чтобы отличить ложь, а также ограничиваться наблюдениями за сигналами тела. Кроме того, как исследователи, так и эксперты были склонны основываться на незначительных сигналах вместо того, чтобы отслеживать особые признаки, о которых мы поговорим на следующих страницах.
Существуют два типичных способа лгать: скрывать то, что мы испытываем, и фальсифицировать данные.
Скрывая, лжец утаивает некоторую информацию, не говоря при этом ни слова неправды; информация скрывается добровольно и намеренно. Скрывание может выражаться различными способами:
– посредством пропускания: то есть, избегая упоминания некоторых подробностей;
– посредством укрытия: то есть утаивая доказательства, которые могли бы помочь жертве установить истину;
– сбивая с толку: то есть перенаправляя внимание на незначительные и случайные детали.
При фальсификации, напротив, информация не только замалчивается, но изменяется путем ее замещения ложными сведениями или различной интерпретацией одних и тех же фактов.
При этом могут использоваться:
– переформулирование: факт представляется таким, каким он не является. Классический пример, когда муж, застигнутый на месте в постели с любовницей, восклицает: «Это не то, что ты думаешь». Это смешно звучит, однако при всей нелепости объяснения, может сработать, если жена видит мужа просто обнимающим какую-то женщину: в этом случае он может оправдаться, говоря, что утешал ее. Сходной стратегией может воспользоваться вор-карманник, пойманный с чужим бумажником в руке, утверждая, что поднял бумажник с земли, чтобы вернуть его владельцу;
– притворство: придумывается полностью фиктивная реальность для того, чтобы скрыть истину; так создаются фальшивые алиби ad hoc[14]; путаница: хитрость состоит в том, чтобы запутать следствие, указывая на противоречия и слабые места в доказательствах, или интерпретации другого человека.
Обычно, когда представляется возможность выбора, как именно соврать, то предпочтение отдается утаиванию или фальсификации: первая из этих альтернатив действительно предоставляет лжецу различные преимущества.
Прежде всего, скрывать правдивую информацию гораздо проще, чем заменять ее фальшивой, поскольку при этом не нужно ничего придумывать и запоминать придуманное, следовательно, подвергать себя риску ошибиться и быть уличенным во лжи.
Во-вторых, укрывание воспринимается как социально приемлемое, не криминальное действие, морально более приемлемое.
Наконец, такой способ изменения истинной реальности легче всего оправдать впоследствии, когда скрытый факт всплывет на поверхность: можно легко сослаться на забывчивость, незнание, недооценку значимости сведений и т. п.
Ссылка на забывчивость – это средний путь между укрыванием и фальсификацией: обычно лжец прибегает к этой стратегии, когда ставится вопрос ребром, избегая, таким образом осложнений, неизбежно возникающих, когда приходится держать в голове придуманную историю.
Утаивание – это тактика, которую обычно используют, когда не хотят, чтобы собеседник догадался о наших эмоциях. Таким образом, можно скрыть свое разочарование или грусть, приложив палец к уголку глаза, как будто для того, чтобы стряхнуть ресничку (хотя, на самом деле, так смахивают слезу); мы можем улыбаться, чтобы скрыть чувство замешательства; еще можем приложить руку к носу, чтобы скрыть невольную улыбку, или дрожание губ, которые в таком случае можно также сжать покрепче.
Некоторые эмоциональные реакции тем не менее бывает трудно утаить, поэтому тот, кто не хочет себя выдать, напротив, не будет их скрывать, приписав их другим причинам; или может даже преувеличить или высмеять их.
Пол Экман выделил еще три типа лжи:
– преувеличение, чтобы развеять сомнения другого человека. Ученый привел в пример жену, которая, заподозрив, что ее муж завел интрижку на стороне во время деловой поездки, потребовала от него объяснений; он ответил ей с саркастической улыбкой, что каждый вечер он ложился в постель с новой любовницей, а несколько раз проделывал это даже во время обеденного перерыва;
– полуправда: в качестве примера такой стратегии можно привести мужчину, который на вопрос, правда ли, что у него был роман с соседкой по дому, ответил только: «Да, она миленькая».
– двусмысленные комментарии: они приводят другого человека к ошибочным выводам. Например, друг, устроивший выставку живописи, интересуется нашим мнением. В этом случае мы могли бы ответить: «В этих картинах действительно есть что-то особенное; как тебе пришло в голову использовать эту технику?» Это утверждение, как можно догадаться, не заключает в себе никакой оценки.